На технологические прорывы сегодня возлагаются большие надежды. По мнению экспертов, именно они помогут решить экологические проблемы человечества. Не случайно развитые страны уже сейчас ускоренными темпами внедряют «зеленые» технологии. В их основе лежат принципы устойчивого развития и повторного использования ресурсов. Главная цель таких инноваций — снизить негативное влияние на окружающую среду. Например, за счет повышения энергоэффективности, снижения ресурсоемкости производств, развития возобновляемых источников энергии, сокращения выбросов парниковых газов и уменьшения количества отходов.
Вслед за развитыми рынками на «зелень» обратили внимание и развивающиеся страны, в том числе и Казахстан. В последние годы правительство республики активно поддерживает инициативы, направленные на развитие «зеленого» бизнеса. Однако отечественные компании пока не торопятся переходить на экономичные технологии. И это несмотря на то что фактически они охватывают все сферы экономики: энергетику, промышленность, транспорт, строительство, сельское хозяйство и другие.
Экономическая эффективность применения «зеленых» технологий во многом зависит от конкретной сферы. На начальном этапе «озеленение» может быть весьма затратным, но в дальнейшем способно не только увеличить природный капитал, но и обеспечить более высокий уровень ВВП. А значит, повысить эффективность производств и соответственно конкурентоспособность выпускаемой продукции. Что необходимо сделать Казахстану, чтобы не упустить очередную трансформацию глобальной экономики, в интервью корреспонденту Центра деловой информации Kapital.kz рассказал Вадим Ни, председатель Экофорума общественных организаций Казахстана.
— Вадим Павлович, почему для Казахстана важен переход к «зеленой» экономике?
— Сейчас уже становится очевидным, что ставка на добычу углеводородного сырья и его экспорт не является долгосрочной. На ежегодных климатических переговорах в Бонне прозвучали четкие месседжи о том, что от использования угля необходимо отказываться уже сейчас. Создана Антиугольная коалиция, намерение об отказе угля прозвучало в выступлениях ряда ведущих политиков мира.
Происходят дивестиции из угольной и частично нефтяной отраслей. Международные инвестиции все больше ориентируются на «зеленую» экономику. Тренды развития мировой экономики определяют необходимость выбора страны в пользу «зеленой» экономики. А быть в стороне от них означает остаться на обочине экономического развития и в ближайшем будущем потерять выходы на многие экспортные рынки.
— Какую роль сыграла выставка EXPO-2017 в развитии и продвижении «зеленых» технологий в республике?
— EXPO-2017 была возможностью показать казахстанцам и гостям нашей страны будущее энергетики и зеленых технологий. Мы пока не находимся в авангарде этого развития, чтоб демонстрировать и предлагать собственные разработки и технологии в этой сфере. В конечном итоге важно, что это увидели население, молодежь и дети. В процесс организации и проведения были активно вовлечены государственные чиновники и отечественные компании.
Но когда и после проведения специализированной выставки в стране с высоких трибун звучит «нам хватит угля на 300 лет», я считаю, это подрывает доверие общества к целесообразности больших затрат на ее организацию, а бизнеса — в то, что в это можно вкладывать средства. EXPO-2017 — это ведь не своеобразный «Диснейленд», который будет ежегодно приносить доходы от туризма, удовольствие от посещения детям и их родителям.
Проведение специализированной выставки должно вести к структурным изменениям и в экономике страны-организатора.
— В какой сфере, на ваш взгляд, в первую очередь необходимо внедрять принципы «зеленой» экономики и почему?
— В энергетике необходимо покрывать дефицит в электроэнергии и теплоснабжении не за счет сжигания угля, а за счет природного газа и возобновляемых источников энергии солнца и ветра. Очень важно переходить к учету и регулированию потребления тепла в зданиях и жилых домах, не выбрасывая его в «форточку» в теплое время года, а также в щели в дверях и окнах. Очевидно, что это сфера транспорта, где в любом случае необходимо обновлять автопарк, переходя на более энергоэффективные и экологичные модели. В крупных городах снижать выбросы от автотранспорта, а также создавать препятствия для неразумного и расточительного подхода к использованию личного автотранспорта. Зачастую многие казахстанцы и в «булочную на такси ездят», и пользуются автомобилем как предметом исключительно индивидуального пользования для каждого совершеннолетнего члена семьи.
— Какое экономический эффект и через какое время может дать реализация «зеленых» технологий?
— В определенных областях они дают экономический эффект в течение 5−10 лет. В частности, учет, регулирование тепла, теплоизоляция в зданиях и домах. В других областях они не дают прямого экономического эффекта. Но, к примеру, использование более современного автотранспорта, позволяет улучшить, наряду с качеством транспортных услуг, состояние атмосферного воздуха и снизить заболеваемость населения.
В определенных областях экономический эффект нужно считать от будущих потерь. Например, связанных с потерей выхода на экспортные рынки. К сожалению, пока я не видел таких расчетов, поскольку мы стараемся отмахнуться от этой проблемы. Но посмотрите, а давно вы летали на самолетах российского производства? Они потеряли свой рынок сбыта в довольно короткие сроки, в том числе из-за постепенных ограничений по доступу на рынок на основе применения экологических требований.
— Насколько велика роль общества в процессе перехода на перспективную экономику?
— В Казахстане зачастую многие политики являются «заложниками» текущих предпринимательских интересов и могут препятствовать перспективам развития экономики страны. Особенно это касается бизнес-проектов в таких отраслях, как добыча, транспортировка угля, нефти, традиционная энергетика, основанная на сжигании углеводородного сырья. На определенном этапе они давали сверхдоходы своим владельцам. При условии снижения налоговой и регулятивной нагрузок, а также экологических требований могут приносить стабильные доходы и в будущем за счет монополистских позиций.
В такой ситуации именно общество должно взять роль инициатора структурных изменений в экономике многих стран, поскольку оно не является заложником прежних ставок. Эти отрасли — основные загрязнители, которые уничтожают уникальные участки природы, аккумулируя основные доходы в руках узкого круга элит. Сейчас я часто слышу высказывания из России и Казахстана, что, мол, Ангела Меркель не поддержала инициативу по отказу от угля. Да, но в октябре в Германии прошли многотысячные климатический и угольный марши, нарастает давление на международном уровне. Она вынуждена будет в ближайшее время менять свои позиции по данному вопросу.
— Какие действия предпринимает государство для внедрения «зеленой» экономики?
— Пока наше государство в большей степени декларирует намерения по внедрению «зеленой» экономики. Количество проектов по возобновляемым источникам энергии и энергосбережению, в особенности реализуемых за счет собственных инвестиций, остается очень ограниченным. Большинство проектов по этому направлению осуществляется за счет международных и зарубежных инвестиций. Разрабатываются соответствующие документы, озвучиваются планы по дальнейшему развитию в этом направлению на самом высоком уровне. Однако потом вновь говорят, что «угля у нас хватит на 300 лет». Последнее звучит как довод упрямого подростка, который хочет сделать все по-своему, чтобы самоутвердиться. Можно подумать, что у нас угольные электростанции построены вчера и прослужат нам еще долгие десятилетия.
— Как вы оцениваете Концепцию по переходу Казахстана к «зеленой» экономике и программу партнерства «Зеленый мост»?
— Одно из слабых мест Концепции по переходу к «зеленой» экономике — ее слабая экономическая проработанность. Во-первых, цифры необходимых инвестиций, которые включены в этот документ, явно написаны «на коленке». Во-вторых, нет привязки ключевых направлений по переходу к «зеленой» экономике к финансовым инструментам, к доступным внутренним и международным источникам инвестиций.
В результате очень часто реализация этого документа ограничивается экологами-пропагандистами, не имеющими даже базовых знаний в области экономики, финансов и соответствующих технологий, мировых трендов. Пока это напоминает какое-то общество «Знание» советских времен с передвижной бригадой лекторов и пропагандистов. Однако если повторять слова «зеленая» экономика" как мантру, на практике вряд ли что-то изменится. Программа партнерства «Зеленый мост», кроме вышеуказанных недостатков, страдает очевидным отсутствием «владельца». То один, то другой озвучивает ее, подвергая друг друга критике. А большинство и вовсе не понимает ее нынешнее видение.
— Почему энергосбережение и энергоэффективность являются ключевыми факторами «зеленой» экономики?
— Я бы не сказал, что только энергосбережение и энергоэффективность являются единственными ключевыми факторами «зеленой» экономики. Это у нас они так озвучиваются. Лоббисты угольной и нефтяной отраслей, нынешней энергетики с помощью этого довода защищаются от необходимости развития возобновляемой энергетики. На самом деле ключевыми факторами развития «зеленой» энергетики наряду с энергосбережением и энергоэффективностью являются возобновляемая энергетика, сокращение, повторное использование и переработка отходов, а также применение более экологичных методов хозяйствования в сельхозпроизводстве.
— Что сегодня происходит в области возобновляемых источников энергии в стране? Какова доля ВИЭ в энергобалансе?
— В конце 2016 года доля возобновляемых источников в общем объеме потребляемой энергии составляла около 0,7%. В этом году озвучивались разные цифры — 1% и 1,5%. Я придерживаюсь, цифры в 1%, пока сам не проверял надежные источники информации. Вводится несколько объектов возобновляемой энергетики в Центральном Казахстане, на юге страны. Ряд объектов ветровой и солнечной энергетики на стадии финансирования либо строительства. Возможно, показатель в 3% до 2020 года будет достигнут. Однако полной уверенности в этом у меня нет.
— Вадим Павлович, в Концепции перехода к «зеленой» экономике есть конкретные цели — до 2020 года страна должна достигнуть 3%, 2030 году — 10% и 50% - к 2050 году. Как вы думаете, это не слишком ли амбициозная задача, учитывая тот факт, что сегодня доля ВИЭ всего 1%?
— Концепция — это такой документ, который должен основываться на амбициозных целях. Нет смысла принимать программные документы, тем более по переходу к «зеленой» экономике на основе подхода business as usual, что в переводе означает «обычное дело». Поскольку это базовая ситуация, без необходимости реализации каких-то дополнительных мер.
Наверное, с учетом нашей привычки «долго запрягать», 3% к 2020 году и 10% к 2030 году окажутся невыполненными. Но 50% к 2050 году? Неужели мы надеемся, что сможем оставаться с сегодняшними угольными ТЭЦ, большинство из которых будет близко к 100-летию с момента ввода в эксплуатацию, а многим и более того.
Сейчас чрезвычайно затруднен доступ к инфраструктурным инвестициям в традиционную энергетику на международном уровне. Это аналогично тому, что "…у меня же есть большое количество CD и DVD, поэтому я их и буду слушать". Конечно, назло современным трендам это можно делать. Но до тех пор, пока плейер окончательно не сломается, потому что новый купить не сможете, а на старый запчасти не найдете.
— Как говорят эксперты, у «зеленой» энергетики в целом достаточно большое будущее, однако она еще не скоро станет эффективной. Согласны ли вы с этим мнением?
— Я не согласен с этим мнением и объясню на простом и понятном примере. Я долгое время не покупал смартфон, потому что мой мобильный кнопочный телефон держался без подзарядки 4−5 суток. Но 2 года назад на климатических переговорах, когда принималось Парижское климатическое соглашение, я был вынужден отказаться от своей привычки. Так как все остальные члены делегации перешли на связь с помощью WhatsApp, который работает и на слабом сигнале Интернета. В итоге я оказался без связи, потому что на кнопочный телефон это приложение не устанавливалось. И сейчас у меня уже не было бы возможности купить запчасти и его отремонтировать.
С возобновляемой энергетикой мир уже сейчас перешел на эту же стадию развития и такая аналогия вполне уместна. Хотя, наверное, прагматичнее и экономнее для меня было бы, и сейчас пользоваться моим кнопочным телефоном. Мне бы не приходилось искать зарядку для смартфона каждые полдня. А вообще трудно обсуждать вопрос об эффективности энергетики, когда у нас угольная промышленность и энергетика субсидируются. Давайте тогда обсуждать эффективность с учетом цен, которые предлагает KEGOC за транспортировку электроэнергии. Эффективны ли они?
— В 2018 году министерство энергетики планирует провести первый пилотный аукцион по приобретению энергии, получаемой из возобновляемых источников. Каковы тарифы на «зеленую» электроэнергию сейчас и будут ли они более справедливыми с проведением аукциона?
— По вопросу аукциона насколько я знаю, есть серьезное противостояние со стороны традиционных энергетиков. Не потому что возобновляемые источники энергии в состоянии сейчас конкурировать по ценам, но вводится рыночный механизм. А у нас энергетики являются монополистами, мы привязаны к их сетям и им это принципиально не подходит. В нынешней ситуации, даже когда возобновляемая энергетика окажется намного дешевле традиционной, мы можем оказаться заложниками нынешних угольных монополистов и они будут требовать еще больше субсидий от государства.
— Как решается вопрос аккумулирования энергии в Казахстане?
— Вопрос аккумулирования энергии актуален в случае возобновляемой энергетики. Например, в отдельные дни может возникать проблема со скоростью ветра. Но эта проблема уже успешно решается тем же Илоном Маском. Он в конце прошлого года пообещал построить резервное хранилище в Южной Австралии, которая столкнулась с проблемой шквального ветра. В этом году он свое обещание выполнил. И эта резервная батарея подключена к ветроэлектростанции.
— Что еще необходимо предпринять для более успешного внедрения экологической экономики?
— Во-первых, необходимо решить вопрос с соответствующими инвестициями в экономику и не направлять их в те отрасли, которые не являются перспективными. Во-вторых, нужно выстраивать регулятивные требования таким образом, чтобы бизнес-сектор не был настроен на переэксплуатации существующей устаревшей инфраструктуры с увеличением собственной прибыли. В конечном итоге это заводит в тупик, будь то сектор общественного транспорта в городах, энергетика в экономике и так далее.
— Вадим Павлович, как вы считаете, стоит ли думать о «зеленой» экономике, когда в целом экономическая ситуация в мире не совсем стабильна?
— Я постараюсь провести аналогию на простом и доступном уровне. Я родом из традиционной семьи, мои братья и сестры очень традиционны по воспитанию и мышлению. В какой-то период времени они зарабатывали больше меня, но в конечном итоге не смогли ловить новую «волну». Когда им пытаешься сказать об этом, они до сих пор говорят, что: «Ой, да этого не будет через 10—20 лет» и все из-за традиционного неадаптивного мышления, в основе которого «само все срастется». Так вроде спокойней, не нужно делать инвестиций в будущее, тратить дополнительных усилий, убеждать остальных членов семьи, что это нужно делать. То же самое на уровне страны.
Однако современные экономические реалии таковы, что нужно быстро подстраиваться под меняющиеся условия, искать новые ниши, приобретать новые знания и навыки, предлагать новые услуги и улучшать существующие. Мы уже пропустили тот момент, когда нельзя было сидеть и ждать сверхдоходов от «нефтяных вышек», думая, что все изменится не раньше чем через 30−50 лет… Давайте не отмахиваться от реалий внешнего мира, придумывая себе отговорки, которые давно не работают в более экономически продвинутой среде. Мир изменился и стал гораздо более динамичным. И с каких это пор мы, только недавно вошедшие в рыночную среду, стали умнее всего остального мира?!
