Представьте, вы смотрите нового «Бэтмена» и во время финальной сцены восклицаете: «а это снято на мои деньги!». Звучит пока невероятно, но не исключено, что возможность напрямую финансировать фильмы любимых режиссеров станет реальной. Казахстанские разработчики первыми в мире создали платформу, где каждый, у кого есть крипто-кошелек, может стать инвестором фильма и получать прибыль от кассовых сборов наравне с продюсерами.
Деньги с кассы
Новый для мира цифровой продукт создали разработчики казахстанской IT-компании Tech Culture, входящей в группу компаний Gexabyte. Платформа позволяет купить NFT – невзаимозаменяемый токен (non-fungible token), полученные от продажи деньги идут на съемку картины. Когда фильм выходит в прокат, каждый владелец NFT получает на свой кошелек процент от прибыли с показов в кинотеатрах и на онлайн-площадках. Еще никогда в истории NFT, токены не использовались как инструмент, позволяющий заработать на выручке от продажи билетов в кинотеатрах. В этом мы обошли даже Голливуд. Кому нужны NFT за миллионы долларов, как они могут спасти искусство и при чем здесь фотопленка.
Что такое NFT
Вообще токен – это запись в блокчейне, такая же, как биткоин или эфириум. В открытом блокчейне все токены равны, ими можно обмениваться, расплачиваться. Как если у вас есть один тенге и у соседа, вы обменяетесь монетами и это будет равноценно.
Технология невзаимозаменяемых токенов другая. Каждый из них существует в единственном экземпляре, их нельзя заменить друг другом. Как если вы хозяин золотистого ретривера, а у соседа чихуахуа, обмен уже не будет равноценным, потому что ваши питомцы уникальны. Также неповторим каждый NFT, отсюда и весь ажиотаж вокруг технологии.
В прошлом году мировые музеи увидели в NFT новый способ взаимодействия в пандемию с любителями искусства. Галереи стали продавать в NFT эксклюзивные онлайн-туры и виртуальные версии предметов.
Как это происходило: ты оплачиваешь через крипто-кошелек покупку токена в эфириумах и получаешь доступ к цифровому объекту – к NFT. Он только твой, ты можешь подарить его, продать (как показала история за любые деньги), но не можешь вносить в него изменения.
Файл за миллионы
Идею быстро подхватили представители искусства. Американский диджей 3LAU первым в мире токенизировал свой альбом: он выставил на продажу 33 NFT, к которым были привязаны треки. И заработал 11,6 миллионов долларов.
Кинокомпания Enderby Entertainment выпустила фильм «Нулевой контакт» с Энтони Хопкинсом в главной роли серией NFT. Картину сняли во время пандемии с использованием Zoom. Самый дорогой токен купили за 20 эфириумов (на момент покупки около 56 тысяч долларов). В него входила режиссерская версия фильма, возможность созвониться с актерами в Zoom и цифровая картина, являющаяся ключом к загадке из кино.
Тогда издание The Hollywood Reporter назвало такой способ проката одним из вариантов будущего авторского и независимого кино.
Рекордом стала продажа картины американского художника Beeple. Его коллаж, состоящий из пяти тысяч картин, нарисованных за последние 13 лет, выставили на торги со стартовой ценой 100 долларов. А продали работу «Everydays: The First 5000 Days» за 69 миллионов долларов.
Благодаря этой сделке Beeple стал одним из трех самых дорогих ныне живущих художников (вслед за Джеффом Кунсом и Дэвидом Хокни).
Самое щекотливое в ситуации с коллажом, что его покупатель получает не оригинал картины (он остается у художника), а цифровое изображение, JPEG-файл. То есть почти 70 миллионов долларов не за виллу в Майами со звездными соседями, не за двухуровневую яхту, даже не за полотно, которое можно повесить на стену и показывать гостям. За цифровой объект, который сможет оценить крипто-сообщество.
По данным аналитической компании Chainalysis (предоставляет государственным учреждениям и правоохранительным органам инструменты отслеживания операций в блокчейне) на 1 мая 2022 года объем торгов на площадках, где выставляют NFT, составил более 37 миллиардов долларов. В то время как за весь 2021 год эта сумма равнялась 40 миллиардам долларов.
Если вы сейчас думаете «что тут происходит, зачем это покупать так дорого?!», знайте, ответы на эти вопросы вместе с вами ищет вся мировая общественность.
Вы не понимаете, это другое
Пока история знает только один случай, когда невзаимозаменяемый токен стал по-настоящему уникальным предметом. Блокчейн-компания Injective Protocol купила картину английского стрит-арт художника Бэнкси. Затем конвертировала ее в NFT, а после сожгла полотно во время прямой трансляции. То есть впервые физически существующее произведение искусства превратили в виртуальный актив.
Injective Protocol купили картину за 95 тысяч долларов, но теперь, учитывая, что она существует только в цифровом формате, NFT могут продать в неизвестно сколько раз дороже. Кстати, на сожженном полотне «Morons (White)» изображен аукцион, где коллекционеры борются за картину с надписью «Не верится, что вы, кретины, реально скупаете это дерьмо».
В чем смысл дорогостоящих сделок, которые не дают право собственности и возможность обладать физическим предметом?
Эксклюзивность, а не условие безраздельного владения – вот что несет ценность для покупателей NFT. Блокчейн надежно фиксирует факт того, что именно вы приобрели какой-то особенный цифровой объект, созданный его изначальным владельцем, данные о котором тоже хранятся в блокчейне.
В это трудно поверить, но устойчивый спрос на цифровое имущество действительно существует. К примеру, в компьютерной игре Dota 2 можно покупать внутриигровое снаряжение героев, аксессуары за реальные деньги. И еще до NFT-бума, в 2013 году, один из игроков приобрел себе редкого розового пса за 38 тысяч долларов. Собака не дает владельцу никаких преимуществ, она просто приносит персонажу покупки на поле боя и теперь имеет коллекционную ценность.
Получается, почва для популярности NFT давно создавалась коллекционерами и геймерами. Для них токен обладает всеми свойствами уникального предмета в физическом мире и подобен приобретению оригиналов:
– Вопрос «зачем люди покупают цифровые предметы, ведь их нельзя потрогать» – для меня звучит удивительно, – говорит Гаухар Сатпаева, галерист. – Многие уже давно живут в виртуальном мире, в тех же социальных сетях. Обустраивают там дома, строят кварталы, заводят отношения, общаются, как аватары. Виртуальное обладание – логичное продолжение этого. При этом смысл в коллекционирование чего бы то ни было каждый вкладывает свой. Это относится как традиционному коллекционированию, так и к цифровому – я считаю, что между ними нет разницы. Коллекционер, в первую очередь, покупает идею, концепт, смысл произведения. А где покупает – в галерее или на сайте, уже не важно. Тем более сейчас бренды электроники выпускают специальные рамы, в которых можно показывать свои NFT, повесив ее на стену.
NFT в Казахстане
Казахстанские представители искусства тоже попробовали возможности NFT. В ноябре 2021 на выставке цифрового искусства в Майами модель и художница Айя Шалкар представила в виде токенов свой арт-проект, посвященный теме домашнего насилия, сексизма и дискриминации.
Месяцем позже на NFT-аукцион выставили работы казахстанских заключенных, стартовая цена одной картины составляла 0.1 эфириум, около 414 долларов. Также в формате NFT была представлена коллекция монет, посвященная 30-летию независимости Казахстана. Данных о продаже какого-либо из этих произведений пока нет.
Сейчас «Artmeken Gallery» – галерея Гаухар Сатпаевой, выпустила свой первый дроп: документальные фотографии Петра Троценко, казахстанского журналиста. Две коллекции посвящены митингам за права женщин и в поддержку Украины, прошедшим в Алматы. Еще одна коллекция – фотографии природы и звездного неба. Их стоимость начинается от 0,13 эфириумов, примерно 257 долларов:
– В Казахстане пока к NFT относятся неоднозначно, – говорит Гаухар Сатпаева. – Но в любом случае, это – уже реальность, на наших глазах новая технология становится обыденностью. Хотим мы этого или нет, искусству тоже придется адаптироваться, казахстанскому в том числе. Сегодня интернет не дает столько возможностей, сколько дает регистрация работы как NF-токен, так выходить на глобальный рынок быстрее и проще.
Умные контракты
Новизна и уникальность проекта, сделанного казахстанскими разработчиками, в самом механизме использования технологии NFT. С одной стороны, токены здесь, как часть блокчейна, надежно хранят и показывают информацию о покупателе. С другой – благодаря тому, что NFT уникальны, система позволяет начислять каждому держателю кошелька тот процент от кассовых сборов, который ему полагается:
– Мы делаем это первыми в мире, – говорит Валерий Переверзев, режиссер, к фильму которого сейчас применены функции платформы, сделанной казахстанцами. – Даже наши голливудские коллеги еще не используют NFT таким образом. Сейчас мы на Каннском фестивале, общаемся с представителями киноиндустрии из разных стран и понимаем, что наш проект – действительно что-то абсолютно новое для мира. Представляете, любая бабушка, сидя у себя на кухне, имея мобильный телефон, крипто кошелек и элементарную информацию, может инвестировать тысячу долларов в сиквел любимого фильма. Может влиять на выбор персонажа, быть внутри процесса, видеть, как работают ее деньги.
Разработчики Tech Culture с нуля построили процесс, который позволяет делать все операции с деньгами прозрачными. Когда пользователь покупает NFT, сумма в криптовалюте поступает на счет компании-партнера, в случае с фильмом Валерия Переверзева, это известная инвестиционная платформа. Компания-партнер переводит деньги из криптовалюты в обычные и вкладывает в съемку кино.
Картина выходит в прокат, в кинотеатрах продают билеты, и выручка от показа снова поступает на счет компании-партнеру. Она переводит обычные деньги в криптовалюту, отправляет сумму в пул, откуда прибыль автоматически распределяется между владельцами NFT.
Это возможно, потому что каждый NFT сопровождается смарт-контрактом – компьютерной программой, которая самостоятельно отслеживает и обеспечивает исполнение обязательств. В смарт-контракте прописано, к примеру, держатель вот этого токена должен получить 20 процентов от прибыли проката. И сама система блокчейн не позволяет эти обязательства не выполнить:
– У смарт-контрактов есть будущее, и не какое-то далекое, а которое застанем уже мы, – говорит Жибек Кадирганбекова, руководитель юридического отдела группы компаний Gexabyte. – Сейчас есть потребность уменьшать риски нарушения договорных обязательств и охватывать области права, которые сложно поддаются контролю. К примеру, сегодня смарт-контракты используют при аренде автомобилей. Если клиент не оплачивает услугу, блокируется замок и машину невозможно завести. То есть обязательства договора исполняются системой, по факту, без участия человека. В нашей стране также есть отличный пример такого договора, это автодороги где без оплаты проехать в другую область республики нельзя.
На фото: Жибек Кадирганбекова, руководитель юридического отдела группы компаний Gexabyte
Стоимость токенов фильма Валерия Переверзева варьируется от 200 долларов до 100 тысяч долларов. В зависимости от цены, покупателю начисляется разная доля от кассовых сборов – от 20 до 35 процентов. Кроме прибыли владелец NFT получает фотосессию с главным героем, случайный кадр в оригинальной кино рамке с порядковым номером, карандашную раскадровку режиссера или рекламу в фильме. Всего доступно 1 350 NFT, то есть вложиться в фильм сможет ограниченное количество людей:
– Мир меняется и ты либо примешь это, либо проиграешь, – говорит Валерий Переверзев. – Отвергать сейчас NFT, саму систему блокчейн все равно, что не пользоваться интернетом, потому что это что-то не хорошее. Мы убираем посредником, открываем возможности для независимого кино. Появляется возможность инвестировать через NFT в фильмы, почему ей не воспользоваться?
На фото: Валерий Переверзев
Кто платит
– Найти деньги на хорошее фестивальное кино сложно, – говорит Матвей Шестаков, казахстанский режиссер-документалист, оператор-постановщик кино. – Мне было бы интересно, если бы появился новый источник финансирования, фильмы могли бы стать более независимыми.
Сегодня производство фильмов в Казахстане происходит по двум сценариям: государственный заказ или деньги частных спонсоров. Поэтому, чаще всего, кино делится на коммерчески успешные комедии и на мелодрамы, снятые по госзаказу.
В 2009 году впервые в истории Казахстана, на фильм собирали народные деньги – с помощью краудфандинга. Тогда российский режиссер Андрей Шальопа снимал казахстанско-российскую картину «28 панфиловцев». Бюджет фильма составил 150 миллионов рублей, 35 миллионов рублей из них – от жителей Казахстана и России. В 2016 году в кинотеатрах СНГ фильм заработал 385 миллионов рублей.
В 2015 году у нас в стране через краудфандинг собирали средства на съемки фильма «Казахское ханство». Удалось собрать 1,3 миллиона тенге, режиссер картины Рустем Абдрашов говорил тогда в интервью, что это хорошая практика для небольших проектов.
Александр Аксютиц, генеральный директор новостного портала «Экспресс К», основатель ТОО «Salem Social Media» не уверен, что сегодня казахстанцы также готовы инвестировать в кино:
— Сейчас, возможно, у людей не так много лишних денег, чтобы еще куда-то их вкладывать, — говорит Александр Аксютиц. — Как гражданин я бы вряд ли стал инвестировать в NFT, потому что это все зыбко и непонятно. Если есть хороший сценарий и режиссер, то не обязательно объявлять краудфандинг, деньги найти можно. А если идея слабая, то зрители не помогут.
Венчурный инвестор Мурат Абдрахманов тоже с сомнением относится к NFT, как к новому классу инвест-актива:
— Создавая проект, всегда нужно смотреть, какая проблема есть на рынке, — говорит Мурат Абдрахманов. — Сколько людей сталкиваются с этой проблемой, какие есть методы ее решения, почему ими не пользуются и требуется альтернативный? У IT-специалистов есть иллюзия, что к бизнесу можно приспособить любую технологию. Но сначала нужен бизнес-кейс, потом технология, потому что она только инструмент. У нас что, тысячи людей хотят финансировать фильмы, но не имеют такой возможности? Никто ведь не запрещает людям вкладывать деньги в кино, это доступно через краудфандинг и другие обычные способы, но почему-то это не делается. NFT – это экзотическая штука, а кино – рисковая инвестиция, может пойти, а может и нет.
Деньги внукам
Тем временем мир, похоже, не собирается останавливаться. По данным платформы Nansen.ai, которая анализирует действия, связанные с крипто-кошельками, сейчас еженедельно количество людей, использующих NFT выше, чем почти каждую неделю в 2021 году, когда технология переживала всплеск популярности:
– NFT, как инструмент, который обеспечивает механику сбора денег – прекрасная вещь, – говорит Бахт Ниязов, финансист, венчурный инвестор. – Это общемировая, глобальная индустрия, которая пока у нас в стране находится в зачаточном состоянии. Чтобы все работало, должна быть инфраструктура, рынок, понимание механики, даже элементарно наличие кошельков. Пока у нас даже криптовалюта, как инструмент накопления и инвестирования, находится на крайне низком уровне. Поэтому говорить о том, что люди будут финансировать подобные проекты, через покупку NFT, мне кажется рановато. Недавно я читал лекцию на профильном мероприятии о том, как работает NFT и даже там, где большая часть присутствующих имеет биткоины, слушатели были немного шокированы.
Из причудливого способа коллекционирования, NFT превращается в технологию, которая открывает, как бы это банально не звучало, новые возможности. Сейчас в формате NFT продают работы художников и репортажные фотографии, а вырученные деньги направляют на помощь жителям Украины. Виртуальный NFT может быть пропуском, билетом на реальное мероприятие, например, премьеру фильма. Коммерческие компании формируют вокруг токенов экосистемы, где NFT дают своему владельцу доступ к эксклюзивной продукции и специальным скидкам.
Представители искусства видят в уникальных токенах решение своей давней боли – соблюдение авторских прав:
– Это проблема всего мира: авторские отчисления никак не регулируются, – говорит Валерий Переверзев, режиссер. – NFT поможет художникам, музыкантам обеспечить свое авторское право на произведения. Человек, который написал хит или сценарий, должен пожизненно получать гонорар, после его смерти – дети и внуки должны получать отчисления. Но ни одно государство мира сейчас не может этого обеспечить. А блокчейн может. По наследству нужно передавать не деревянную недвижимость, не автомобили, которые изнашиваются, а конвертик с паролем от крипто-кошелька. Я во всяком случае, так планирую поступить. Блокчейн спасет искусство, потому что может обеспечить художнику достойную жизнь.
Если к NFT будут привязаны фильмы, песни, подкасты, лекции, то технология действительно позволит автоматически делать отчисления каждый раз, когда объект просматривают или слушают. Но как скоро это случится и случится ли в Казахстане – неизвестно:
— Все, что касается авторских прав в интернете до сих пор большой вопрос, — говорит Шавкат Сабиров, президент Интернет Ассоциации Казахстана. — Мы с авторскими сообществами до сих пор думаем, как регистрировать количество просмотров, понимать сколько процентов можно выручить и как между авторами поделить. А сама идея NFT вызывает много вопросов, точно также, как и криптовалюта. Проблемность любых проектов, если они связаны с NFT, умножается в 10 или 100 раз. По-моему, это очередная попытка воспользоваться цифровизацией, чтобы люди могли куда-то вкладывать деньги. Или ажиотаж усиленно раскручивается разработчиками, которые эти токены создают, они идут на затраты, рекламируют, объясняют.
Вместо пленки
Год назад, когда начался ажиотаж с NFT, издания писали, что в теории кинокомпании смогут продавать в этом формате фрагменты из фильмов. То есть можно будет стать единственным обладателем токена, привязанного к сцене из «Бэтмена». Но «вы вовсе не будете получать отчисления при каждом показе этого фильма» – писал в апреле 2021 года «Голос Америки». Теперь же это стало возможным.
Тогда в интервью изданию Донна Редел, американский профессор, эксперт Университета Фордхэма сравнила появление NFT с тем, как фотографы переходили от пленочных фотоаппаратов к цифровым: было недоверие и непринятие новой аппаратуры. При этом вряд ли NFT сможет полностью заменить другие форматы, но точно повлияет на существующие бизнес-модели:
– Находясь внутри IT-компании, я вижу, как быстро развивается все, что связано с новыми технологиями, – говорит Виктория Татарикова, директор по развитию IT-компании Tech Culture, входящей в группу компаний Gexabyte. – Специалисты в финансах, технологиях, искусстве ищут новые способы использования блокчейна, криптовалюты и токенов. И то, что новый децентрализованный цифровой мир войдет в нашу обычную жизнь – вопрос нескольких лет.
Евгений Родионов, основатель метавселенных, говорит, что после NFT-ажиотажа в 2021 году, сейчас ситуация, наконец, стабилизируется:
– Решения через NFT нужны, как доступ к аудитории, у которой есть криптовалюта и в ситуациях, когда необходима анонимность, – говорит Евгений Родионов. – Сейчас строят сообщества с доступом только по токенам, продают NFT-билеты на реальные мероприятия. В ближайшем будущем технология будет широко использоваться в метавселенных, потому что в них NFT тоже становятся полноценным цифровым активом, который невозможно скопировать. NF-токены будут интегрировать в законодательство, чтобы использовать их по прямому назначению: доказывать владение каким-нибудь объектом и передавать авторские права.
Автор: Валерия Босенок, пресс-секретарь группы компаний Gexabyte
