Термин «электронное здравоохранение» и ожидаемые результаты от этого процесса были прописаны еще 5 лет назад в программе «Информационный Казахстан — 2020». Сейчас настал момент, когда пациенты должны ощутить эффект на себе. Если в предыдущие годы создавали информационные системы и формировали базы данных, то теперь современные технологии начали применять в работе с пациентами. Вопросы цифровизации в Минздраве курирует назначенный 6 июня вице-министр Олжас Абишев. В преддверии Дня медицинского работника корреспондент центра деловой информации Kapital.kz побеседовал с вице-министром о том, почему теперь не обязательно лично посещать поликлиники, как врач на расстоянии будет следить за состоянием пациента, в каких регионах Казахстана уже сейчас медики взяли на вооружение фитнес-браслеты.
— Олжас Амангельдиевич, вы буквально 10 дней назад стали вице-министром. До этого возглавляли Республиканский центр электронного здравоохранения. Почему вы перешли в Минздрав, если и так занимались вопросами цифровизации отрасли?
— Я работал в Республиканском центре электронного здравоохранения, который не занимался цифровизацией, занимался сбором и аналитикой цифровых данных для медицинской статистики. Но и параллельно мы по поручению министерства здравоохранения занимались внедрением новых проектов, таких как цифровизация. В связи с Посланием главы государства по усилению роли цифровизации было дано поручение создать новую позицию вице-министра, который бы занимался не просто внедрением новых технологий в сфере, например, здравоохранения или образования, но через цифровизацию полностью трансформировал отрасль. То есть пересмотреть существующие услуги, отношения между населением и госорганами, перенести отрасль в цифровое поле. Основная задача — через внедрение цифровых технологий и инструментов помочь людям и врачам подготовиться к тому, что через пару лет предоставлять и получать медуслуги будут в новой сфере, в цифровом пространстве. Со стороны госоргана необходимо создать все условия: подготовить нормативные документы, интегрировать все разрозненные решения, управлять этими процессами, чтобы все было гармонизировано. Для этого создали новую позицию и предложили мою кандидатуру, и я не отказался.
— С чего вы начнете свою работу в этой должности?
— Сейчас у меня в планах по 4 направлениям начать работу. Первое — это открытые стандарты в сфере электронного здравоохранения, сделать их публичными, открытыми для всего общества, включая IT-компании.
Второе направление — это открытые сервисы, мы их называем Open API. Все сервисы, которые сейчас работают в наших системах, мы хотим предоставить для общего доступа IT-компаниям, стартаперам, чтобы они могли на основе этих сервисов разрабатывать удобные решения. Простая аналогия: КТЖ продает железнодорожные билеты, но есть и другие сервисы — chocotravel, aviasales и так далее. Для покупки билета можете выбрать сервис, удобный именно для вас. Мы подходим по такому же принципу. Все сервисы, к примеру, записаться на прием к врачу или вызов врача на дом, вывести в открытый доступ, чтобы компании разрабатывали удобные для пациентов приложения.
Третье направление работы — это открытые данные. С 2008 по 2018 год накоплено 14 терабайт данных, и их планируем сделать открытыми для аналитических компаний. Эти данные по закону являются открытыми и бесплатными для доступа. Но раньше у нас технических возможностей не было. Сейчас технические возможности повышаем, чтобы все могли видеть эту информацию и анализировать. Тот же всплеск менингококковой инфекции: в 2015 году он был в два раза выше, чем в 2018 году. Эти данные в открытом доступе, каждый может зайти и увидеть данные по заболеванию, нозологии, группам заболеваний, увеличение диспансерной группы, увеличение онкологических заболеваний. Любая компания может взять эти данные, залить в аналитические инструменты и получить аналитику.
И четвертое направление — это машинное обучение, искусственный интеллект. Все накопленные данные мы, к сожалению, обрабатываем вручную. Есть целые департаменты, которые анализируют эти данные, прогнозируют на 2019 год объем услуг. Этот процесс хотим перевести в автоматизированный режим и облегчить работу сотрудников Минздрава, чтобы они сфокусировались на своей основной работе — это как раз продвижение стратегии развития здравоохранения, а не текущая работа, которой они сейчас занимаются. Вот это четыре направления, которые мы будем продвигать в полную силу в сфере цифровизации здравоохранения.
— Для реализации проектов по этим четырем направлениям сколько средств необходимо и как они будут финансироваться?
— Это не требует финансирования, потому что эти данные уже есть. Здесь требуются управленческие решения. У нас есть Департамент цифровизации здравоохранения, есть две подведомственные организации — Республиканский центр развития здравоохранения и Республиканский центр электронного здравоохранения. То есть существующими ресурсами мы просто оптимизируем процесс. Если раньше госорган сам занимался разработкой всех этих мобильных приложений и программ, то мы хотим все эти функции переложить на частный сектор. Мы столкнулись с тем, что, когда сами разрабатываем сервис, он может быть неудобным, либо интерфейс может быть недружелюбным. Для разработки удобных сервисов на основе наших фундаментальных решений мы и привлекаем частные компании.
— Но частным компаниям надо будет платить за работу?
— Нет, компании сейчас готовы в качестве косвенной монетизации внедрять такие проекты. К примеру, компания может проанализировать данные по лекарственному обеспечению, которые являются открытыми по закону. Результаты исследования могут предложить крупным фармкомпаниям. Продавать им, но не государству. То есть государство получает аналитику, а разработчики сервисов эти данные предоставляют на платной основе другим компаниям.
— Здесь мы говорим об информации, которая не касается личных данных пациента. А электронный паспорт здоровья кто разрабатывает?
— На базе Республиканского центра электронного здравоохранения есть экспертный совет, куда входят 33 казахстанских компании — разработчики медицинских информационных систем. Мы заключили Меморандум с 16 местными исполнительными органами. То есть три крупных игрока — местные исполнительные органы, разработчики систем и Минздрав. У нас с ними договоренность, что будем совместно в рамках сервисной модели внедрять решения по электронному паспорту здоровья, по аналитике персонализированных данных, чтобы не было утечки данных и нарушения информационной безопасности. В этом направлении работа ведется. А открытые данные — они касаются неперсональной информации, это общие данные из медицинской статистики.
— В нескольких регионах медорганизации начали переходить на безбумажный формат. Как ведется работа в этом направлении?
— В декабре прошлого года Минздрав подписал меморандум с 16 регионами о внедрении проекта «Безбумажная больница» до 1 января 2019 года. 1 января 2018 года в пилотные четыре региона вошли: Карагандинская, Акмолинская, Костанайская и Западно-Казахстанская области. То есть Минздрав говорит: если у вас есть медицинские информсистемы, есть интеграция с порталами для учета медстатистики, вы можете бумажный учет не вести. И эти четыре региона первыми отказались от бумажных форм и отчетов. С 1 апреля Южно-Казахстанская, Мангистауская, Павлодарская и Алматинская области перешли на безбумажную форму. Если вы приходите в этих регионах в поликлинику, вам не нужна амбулаторная карточка. Вам будут оказывать медицинские услуги по удостоверению личности. С 1 июля, мы вчера (14 июня. — Ред.) как раз получили подтверждение, остальные 8 регионов, включая города Астану и Алматы, переходят на электронный формат.
— По первым четырем регионам можете сказать, сколько составила экономия отказа от бумаги?
— Точную сумму экономии при отказе от бумаги мы еще не подвели, но тут пришли к такому выводу, что достигли ранней диагностики. В этих четырех регионах внедрение мобильных приложений и учета медицинских данных в электронном паспорте здоровья помогло на 15% увеличить общее покрытие скрининга онкологических заболеваний. То есть раннее выявление людей с возможными заболеваниями. По использованию бумаги мы сейчас ведем подсчеты и в ближайшее время цифры предоставим. По предварительным расчетам, у нас там была экономия около 1,3 млрд тенге в год только на отказе от бумаги по всем медицинским организациям.
— А в целом если вы внедрите все проекты, которые запланированы?
— Здесь вопрос не в экономии средств, вопрос в благосостоянии граждан. Сейчас у нас сфера здравоохранения основана на системе реактивности — системе ответа. Человек приходит в поликлинику, врач собирает анамнез заболевания,
— А вы проверяли обеспеченность больниц компьютерной техникой?
— На начало этого года по республике оснащенность городских и районных больниц компьютерной техникой составляла 56%. На конец мая — уже около 77%, и к концу года планируется довести показатель до 100%. Ниже районного центра — село и сельские районные центры, по ним работаем совместно с министерством информации и коммуникаций и планируется завершить до 2022 года. Это зависит от плотности населения и доступа к интернет-каналам. У министерства информации и коммуникаций есть своя программа, поэтому, чтобы не было двойной работы, действуем совместно.
— В сфере цифровизации сотрудничаете с крупными мировыми компаниями?
— Да, есть подписанный Меморандум с компаниями Microsoft и IBM о внедрении машинного обучения и искусственного интеллекта. С компанией IBM мы заключили Меморандум на внедрение искусственного интеллекта Watson for Oncology. Казахстан является 36-й страной, где они хотят внедрить этот проект. Он позволяет анализировать последние научные публикации в сфере онкологии. По онкологии в день выпускается около 2 тысяч научных публикаций, и врач физически не успеет со всеми ознакомиться. Система это делает за него, накладывает все эти исследования на историю болезни пациента и предлагает врачу несколько вариантов лечения с вероятностью успеха лечения в конце. К примеру, 91% вероятности успеха с химиотерапией, при хирургическом лечении — 85%. И врач на основе этих данных принимает решение. Система не принимает решение за врача, но подсказывает на основе последних исследований, какое направление будет более эффективным. И врач принимает решение, как дальше лечить пациента.
Мы также фокусируемся на казахстанских разработчиках. Например, из Казахстанско-Британского технического университета, там есть хорошие программисты, бизнес-аналитики. Они разрабатывают на основе открытых данных алгоритм, позволяющий выявлять закономерности, связь таких данных, для того чтобы анализировать, насколько правильно пациенту было назначено лечение, прогнозировать возможные заболевания. Причем все данные деперсонифицированные, полностью убираем личную информацию, даем только статистические данные для анализа.
— У казахстанских компаний есть возможности и потенциал для создания инновационных разработок?
— Да, конечно. 5 июля на базе Астана-ЭКСПО открывается Astana Hub. Основная цель правительства и министерства здравоохранения — максимально поддержать казахстанских разработчиков как аппаратного, так и программных решений. Покупать дорогостоящее зарубежное решение для аналитики данных, я считаю, нецелесообразно. Эти открытые данные можно предоставить нашим разработчикам, стартаперам, IT-компаниям. Пусть они разрабатывают алгоритм, который будет удобен казахстанцам.
— Что вы можете сказать о работе, которая уже была проведена по цифровизации сферы здравоохранения?
— Руководство департаментов и сотрудники министерства — медики. Врачи с большим опытом, у них есть своя история работы, свои навыки, как они привыкли работать. Например, вчера у меня был разговор с одним врачом. Я предлагал разработать проект по выявлению заболевания через сетчатку глаза. Ставится камера, которая сканирует глаза и выявляет возможные заболевания, как артериальное давление, предрасположенность к диабету. И мой собеседник-врач говорит: зачем это делать, когда пациент приходит ко мне в поликлинику. А если эти камеры поставим в торговых центрах, в приемные в поликлиниках и там будем выявлять, что у этого человека артериальное давление и его сразу к врачу, чтобы давление измерил, у этого человека диабет — сразу к эндокринологу. Это поможет врачу сразу направлять пациентов к узконаправленным специалистам. Эта технология уже есть, ее уже можно внедрять. Задача в том, чтобы нашим руководителям, нашим врачам помочь донести все возможности технологии с максимальным охватом населения для предоставления медицинских услуг. В поликлиниках очереди, врачи заполняют много бумажных форм, вносят все в систему, и это вызывает недовольство. С помощью технологий хотим убрать очереди: убираем бумажные бланки, записаться к врачу можно удаленно, а не ждать очереди в поликлиниках.
В Алматы, Западном Казахстане и Астане мы запустили пилотный проект. Тех, у кого есть фитнес-браслеты, подключили к системе и удаленно наблюдаем за их состоянием: это пульсометр, шагомер, фаза сна. Врач видит состояние человека ежедневно в режиме реального времени. Это «пилот» для того, чтобы понять, насколько врачу и пациенту будет удобно общаться удаленно, чем приходить на прием, тратить время, с работы отпрашиваться. На днях подведем итоги и опубликуем промежуточные результаты этого проекта.
— У вас столько энтузиазма, столько проектов. Как врачи воспринимают это все, насколько быстро смогут переориентироваться на электронный формат работы? Вообще, принять новые технологии?
— Это самый сложный момент. Инструменты, проекты, технологии, быстро внедряемые. Но пациентам и врачам нужно время для перехода на новые технологии. Врачи не готовы ставить диагнозы, пациенты не готовы отправлять данные своему врачу. У нас есть несколько рекомендаций Всемирной организации здравоохранения. Мы сейчас эти рекомендации рассмотрим, возьмем самые лучшие методы с доказанной эффективностью и хотим их среди врачей и населения пропагандировать. Если у пациента есть смартфон, ему не надо приходить в поликлинику, достаточно отправлять врачу свои данные. Врачам не нужно вызывать пациента: зная всю его историю болезни, видя электронный паспорт здоровья и данные с его носимых устройств, можно удаленно давать какие-то рекомендации. Я не говорю, давать 100% все рекомендации, но на основе этих данных можно какие-то рекомендации давать через телефон. Почему нет?
Многие врачи боятся, что потеряют работу. Я с этим в корне не согласен. Потому что завтра потеряют работу те, кто не будут работать с этими инструментами. Это все равно что таксист, у которого нет приложений Яндекс-такси или Uber, будет меньше востребован. Пациенты рано или поздно будут активно пользоваться мобильными сервисами или цифровыми услугами. И те врачи, которые будут в этом цифровом пространстве присутствовать, станут хорошо работать и зарабатывать.
— Сколько времени у вас займет работа по четырем направлениям, о которых вы говорили в начале беседы?
— Мы планируем через неделю объявить старт по всем четырем направлениям. Сейчас занимаемся ревизией всех услуг. Минздрав оказывает 43 госуслуги, из них 20 — электронные, остальные 23 — бумажные. Мы хотим до конца года все эти бумажные формы перенести в электронный формат и выявить скрытые услуги. В рамках оказания госорганом населению услуг выявляются такие, которые может оказывать. Все будет в электронном формате, никакого контакта между сотрудником госоргана и населением. Это поможет минимизации бюрократии, минимизации коррупционных составляющих и для транспарентности процесса предоставления госуслуг.
— Ваше руководство поддерживает предложенные вами проекты?
— Эти проекты не возникли неделю назад или 10 дней назад. В сфере медицины я начал работать по IT-проектам с 2012 года, а именно в сфере министерства здравоохранения — это консультации, я начал работу 2,5 года назад. То есть все эти проекты, которые мы продвигали, мы продвигали вместе с руководством министерства здравоохранения последние 2,5 года. Сейчас приходим к более или менее четким границам, где эти проекты могут быть запущены. До этого была подготовительная работа. Разрабатывали стандарты, утверждали их в Казахстанском центре стандартизации и сертификации, проходили согласования, поднимали архитектуру фундаментальную со стороны министерства здравоохранения. То есть подготовительные работы, которые правительство и президент видят, что эта работа делается. Сейчас мы хотим довести эту работу до конца. Это не только усилия со стороны госоргана, но и привлечение участников процесса: IT-компании, местные исполнительные органы, население, врачи. Все они должны быть вовлечены, чтобы эти проекты были максимально полезными и эффективными.
