В Казахстане надо усилить роль финансового сектора в развитии реальной экономики и обеспечить долгосрочную макроэкономическую стабильность. Об этом Глава государства сказал в Послании народу Казахстана и поручил Нацбанку и Правительству начать системно решать вопросы оздоровления финансового и реального секторов, проведения комплексной антиинфляционной политики. Нурсултан Назарбаев подчеркнул, что казахстанцев больше всего волнует рост цен, доступ к финансированию, устойчивость банков. В складывающихся условиях критически важно наращивать кредитование экономики, особенно обрабатывающего сектора и МСБ, подчеркнул он. Как чувствует себя финансовый сектор? Стоит ли финансистам ожидать новую волну кризиса? С этими вопросами «Капитал.kz» обратился к директору Института экономической политики Казахстана Каирбеку Арыстанбекову.
— Каирбек Тулендиевич, вероятен ли новый банковский кризис в Казахстане?
— В целом, как показывают последние статистические данные, на конец сентября текущего года сумма вкладов в БВУ составила 16,6 трлн тенге, это на 3,9% меньше, чем годом ранее — 17,3 трлн тенге.
За отчетный период собственный капитал БВУ достиг 2,91 трлн тенге, прирост составил 1,3%. В аналогичном периоде 2017 года совокупный собственный капитал составлял 2,87 трлн тенге.
Настораживает то, что в республике портфель вкладов сократился за год на 4%. Я имею в виду сентябрь 2018 года к сентябрю 2017 года. При этом основной отток пришелся на вклады бизнеса — 10%.
Безусловно, среди причин есть несколько составляющих. Это закрытие Qazaq Banki, «Банка Астаны» и «Эксимбанка». Их совокупная сумма вкладов на конец сентября 2017 года составляла 454 млрд тенге.
Что касается банковского кризиса в Казахстане, то, на мой взгляд, он не состоится по нескольким причинам. У нас есть спаситель и гарант — государство. И это хорошо знают банкиры. Для наших «детей-банкиров» «государство-матушка» создало и предоставило тепличные условия. Это низкий уровень налогообложения, доступ к госсредствам для чистки токсичных активов, возникших из-за плохого менеджмента, выигрыш в «спрэде» валютного курса.
Исходя из этого, ни при каких условиях и обстоятельствах в Казахстане банковского кризиса не будет. Путь для него закрыт, по крайней мере, до завершения переходного периода по линии ВТО.
— Как бы вы оценили роль регулятора на рынке сейчас?
— Если исходить из экономических стандартов Бюро экономического анализа США, то под банковским кризисом понимается падение экономических показателей, снижение объема активов, собственного капитала, вкладов, кредитного портфеля в течение 6 месяцев подряд. Если такое падение произошло даже в течение 5 месяцев и 20 дней, то это уже не кризис. Как мы видим, таких мрачных показателей пока не наблюдаются.
Что касается регулятора, то ему не хватает определенной независимости. Как мне кажется, регулятор ощущает и тонко чувствует воздействие банковского лобби на уровне конституционных органов страны, интервенционистской экономической политики государства, масштабы государственного предпринимательства.
Вместе с тем в Казахстане не решен принципиально важный вопрос — регулятор, то есть Нацбанк, не отвечает за экономический рост. Убежден, пришло время пересмотреть основные функции и задачи Национального банка. За рост ВВП должно отвечать не только правительство, но и Нацбанк. И это объясняется тем, что республика находится в «ловушке» медленного роста экономики уже четыре года подряд. Пока не будут подключены ресурсы и правительства, и Нацбанка для ускорения ВВП, страна не сможет выйти из этой ловушки.
— Как вы оцениваете решение по инвестированию пенсионных денег в банковскую систему?
— Как я уже сказал, пока есть такая модель госуправления, как сейчас, я не разделяю такое опасение. Другой вопрос — насколько это правильно и корректно. На мой взгляд, чтобы дать высокую и объективную оценку политике Нацбанка по инвестированию пенсионных денег казахстанцев в банковскую систему, регулятор должен публично показывать договор либо соглашение, предусматривающее условия и сроки возврата этих денег. Если нет, то регулятор с правительством уповают на доходную часть госбюджета будущего поколения.
— Какие новые тренды появляются на финансовом рынке Казахстана?
— Существует закономерная обратная зависимость между кривой неработающих кредитов — так называемых «токсичных активов» — и падением ВВП. Эта зависимость проанализирована на основе статистических данных стран мира за последние 30 лет.
Например, когда пик «токсичных активов» в Чили достигал 36%, падение ВВП составило минус 16%; в Японии — 35%, ВВП минус 2%; в Южной Корее — 35%, ВВП минус 6,8%; в Индонезии — 33%, ВВП минус 13,1%; в Турции — 28%, а ВВП минус 5,7%; в Аргентине — 20%, ВВП минус 10,9%; в Мексике — 19%, а ВВП минус 6,2%; в Норвегии — 16%, ВВП 0%; в Швеции — 13%, ВВП минус 3,5%.
Иными словами, часть роста ВВП мы можем потерять из-за наличия «токсичных активов».
Между тем в 2018 году происходит принципиально важное другое экономическое явление — вклады физических лиц впервые превысили вклады юридических лиц. Так, в сентябре 2018 года разница составила 272,5 млрд тенге в пользу физических лиц.
Это позволяет сделать несколько важных промежуточных выводов. Во-первых, финансовое положение у малого и среднего бизнеса ухудшается. Во-вторых, не исключено, что доверие представителей бизнеса к банкам существенно упало. В-третьих, на фоне доминирования квазигоссектора и госпредпринимательства в стране нарушены рыночные правила игры. Иными словами, в Казахстане свое бурное развитие получил бизнес, основанный на средствах госбюджета.
