Фото: Руслан Пряников
Казахстан в тренде мирового спроса на возобновляемые источники энергии (ВИЭ). Об этом свидетельствуют 90 запущенных на данный момент электростанций с участием как отечественных, так и иностранных инвесторов. Из них 19 ветряных, 31 солнечная, 37 гидро- и 3 биоэлектростанций. Ожидается, что к 2050 году увеличение доли проектов ВИЭ в глобальном энергетическом балансе достигнет 35%. В Казахстане рассчитывают нарастить эту долю до 3% к концу 2020 года, до 10% к 2030 году и до 50% к 2050 году. Чем привлекательны проекты ВИЭ для страны и почему важно сегодня передать управление сектором Министерству экологии, геологии и природных ресурсов РК, рассказал глава по устойчивому развитию ПРООН, почетный генеральный директор и член совета директоров Ассоциации возобновляемой энергетики Казахстана Арман Кашкинбеков.
- Арман Каирберлиевич, в каких формах проявляется определение «прорывной» проект в сфере ВИЭ в Казахстане?
- Для начала отмечу, что ВИЭ в Казахстане – это достаточно молодая отрасль, ей всего чуть более 10 лет. Я бы называл запущенные в стране проекты пилотными, а не прорывными. Но к самому определению «прорывной» мы еще вернемся, а для начала отмечу, что уже запущенные ветровые электростанции построены с участием как национальных компаний «Самрук-Казына Инвест» и «Самрук-Энерго», так и иностранных инвесторов. Например, ветряная станция «Ерейментау» на 45 МВт и солнечная «Бурное Солар» на100 МВт стали доказательством того, что в Казахстане их запуск, во-первых, в принципе возможен. Во-вторых, запуск станций не вызывает никаких технических проблем и затруднений с сетями, чего боялись традиционные энергетики и операторы KEGOC. А в-третьих, это выгодный бизнес, который проложил дорогу для частных инвестиций.
- Если говорить о стоимости проектов, то как дорого они обошлись инвесторам? И как стоимость повлияла на тарифы?
- Последние два года – в 2018 и 2019 – мы перешли на новую систему аукционов, которая продемонстрировала большой интерес к проектам ВИЭ со стороны казахстанских и иностранных инвесторов из более чем 30 стран мира. Этот подход в развитии сектора я и называю прорывным. Здесь стоит пояснить, что аукционы, влияя на всю цепочку окупаемости инвестиций, в итоге привели к снижению тарифов и обеспечению максимальной транспарентности. То есть поставленная цель для отрасли – приведение тарифов в конкурентоспособное состояние в сравнении с традиционной выработкой, была достигнута. Это не может не радовать. Для примера приведу новую солнечную электростанцию на 100 МВт в Капшагае, которая была построена китайскими инвесторами Universal Energy совместно с казахстанской компанией: капитальные затраты на строительство проекта обошлись порядка в $70+ млн. Это почти в три раза меньше, чем станция, построенная в Бурном – $210 млн. При этом они запущены с разницей всего в пару лет. Значительное падение себестоимости новых станций – тренд, который я могу назвать глобальным, и он уже происходит в Казахстане. При этом снижаются и цены на оборудование, солнечные панели и комплектующие. Стоит отметить, что в традиционных углеводородных и горно-металлургических отраслях четко заметен тренд на удорожание.
- Эта система аукционов действительно работает? То есть мировую практику адаптировали и в Казахстане?
- Я вам больше скажу. В прошлом году министерство энергетики, при поддержке ПРООН, провело проектный аукцион, на котором выставлялся проект с полностью подготовленной документацией или Ready to Build. Это было впервые в истории Казахстана, а выиграла его дочерняя компания итальянского нефтяного гиганта Eni. Она уже приступила к промышленной эксплуатации ветровой электростанции «Бадамша» мощностью 48 МВт в Актюбинской области. Отмечу, что станция позволит предотвратить выбросы углекислого газа в 172 тыс. тонн в год. Eni намерена также реализовать проект расширения до 96 МВТ по ветру в Актюбинской области и 50 МВт по солнцу в Туркестанской области. Если вернуться к вопросу о тарифах, то стоимость электроэнергии от станций в Туркестанской области за кВт\час составляет 12 тенге. Например, в Нур-Султане физические лица платят 15-16 тенге за кВт\час, на юге – в Шымкенте – до 28 тенге. Исходя из этих сухих цифр, могу утверждать, что новые проекты жизнеспособны, эффективны и конкурентоспособны. И эти факторы, которые следуют за строительством станций, как раз и являются прорывными.
- То есть снижение тарифов – это не конечная цель проектов ВИЭ?
- Когда в стране появилась зеленая отрасль, нам сказали сразу: в Казахстане одна из самых низких себестоимостей электроэнергии в мире, и вам надо будет с ней конкурировать. Например, в Европе за потребляемый 1 кВт\час энергии платят 30 евроцентов – это около 135 тенге. Таких невыгодных стартовых условий для развития ВИЭ, как в Казахстане, не было ни в одной стране мире. Но снижение тарифов уже происходит. Отмечу, что дешевая электроэнергия идет от старых советских угольных станций, которым от 40 до 60 лет, доставшихся нам бесплатно от СССР. По информации наших коллег – Казахстанской энергетической ассоциации, 45% из них давно пора закрыть и построить новые современные мощности на газе или на чистом угле. Но, откровенно говоря, это дорогое удовольствие, и тариф за электроэнергию в итоге будет гораздо выше, чем мы сегодня имеем. Поэтому модернизации не происходит на практике, что является миной замедленного действия для всей энергетики нашей большой страны.
- Итальянская компания не единственная, которая заинтересована в проектах ВИЭ?
- Да, помимо упомянутой Eni, проекты ВИЭ интересны и для других нефтегазовых компаний. Например, Shell, которая также выиграла на аукционе 50 МВт. Даже «АрселорМиттал Темиртау» заинтересована ими, потому что может предложить свои стальные конструкции для солнечных панелей. Также проявляет неподдельный интерес и компания ERG, которая, со слов своих акционеров, провозгласила курс на цифровизацию и новую энергию. Отечественный гигант Kazakhmys тоже не остается в стороне и проявляет интерес к проектам ВИЭ. Дочерние компании НК «КазМунайГаз» имеют серьезные «зеленые» планы, в правильном понимании этого выражения.
- Если сравнивать развитие ВИЭ в Казахстане и других странах СНГ, то мы отстаем от них или догоняем?
- Если сравнивать Казахстан с Россией, Украиной, Кыргызстаном, Таджикистаном и даже с Узбекистаном, то наша страна начинает проигрывать. Из-за чего? Из-за того, что у нас энергетика на 80% производится за счет угля и модернизации объектов сектора не происходит, как было сказано выше. Россия, благодаря «Газпрому», более чем на 50% газифицирована. Плюс у соседей есть огромные атомные и гидростанции, которые, как относительно чистое топливо, относятся к зеленой энергетике. Если взять Кыргызстан, то 80-90% его энергетики – это гидростанции. Украина, оказавшись без донбасского угля, начала срочно внедрять солнечные и ветровые электростанции. Отмечу, что в России на сегодня на федеральном уровне внедрен Закон о локализации. Как результат – иностранным инвесторам стало интересно открывать заводы по ветрогенераторам в стране, что и увеличило процент локализации.
- Каким вы видите дальнейшее развитие ВИЭ в Казахстане?
- Минэнерго и дальше будет проводить аукционы, но в гораздо меньшем объеме, чтобы не было сильного влияния на имеющиеся сети, тоже значительно уже изношенные и требующие обновления. Кстати, развитие малых станций ВИЭ, то есть небольших установок – до 100 кВт\час, не запрещено законом. Это очень важный следующий этап формирования отрасли, позволяющий любому домохозяйству, МСБ установить мини-станцию и почувствовать всю пользу и экономию средств. В этом направлении Минэнерго совместно с ПРООН проводят большую работу по выработке необходимых нормативно-правовых актов, чтобы подобные проекты популяризировались и в дальнейшем.
Кроме того, важно принять Программу развития зеленой экономики и энергетики с фокусом на местное содержание. Задача – чтобы местные ветровые, гидро- и электростанции были собраны из местных кабелей, панелей, оборудования и обслуживались местными специалистами. Сегодня пришло время определиться с Национальным планом развития зеленой энергетики и обозначить конкретный путь, как мы можем достигнуть и увеличить долю солнечных и ветряных электростанций до 3% до конца 2020 года, нарастить общую долю чистых видов энергии до 5-6% к 2025 году и 10% к 2030 году. Наша цель – это товары, работы и услуги Made in Kazakhstan.
- Если мы заговорили о перспективах, то какой прогноз вы можете дать на среднесрочный период?
- В любом анализе дается три прогноза: негативный, нейтральный и позитивный. Если рассматривать нейтральный сценарий, то отрасль будет постепенно развиваться, предлагая на аукционах проекты мощностью до 245 мВт. Конечно, Минэнерго будет исполнять международные обязательства по снижению выбросов углекислого газа, и, соответственно, процент ВИЭ в энергетике страны будет расти. Негативный сценарий – мы достигнем 3%, и нам, возможно, скажут, что этого достаточно, потому что все еще дорого. То есть смысл продолжать двигаться в направлении проектов ВИЭ будет тогда, когда технологии подешевеют. По оптимистичному сценарию – развитие ВИЭ передадут от Минэнерго в Минэкологии, где более прогрессивные взгляды на необходимость ВИЭ в стране. Тем более что раньше ВИЭ к Минэкологии относились. Считаю, что пока сектор находится под управлением родных нам угольщиков, атомщиков, нефтяников и газовиков, рост ВИЭ в стране будет недостаточным. Глава государства в своем последнем заявлении подчеркнул необходимость развития зеленой энергетики в стране, и мы все готовы это исполнить.
