и снимают панически-экономическое напряжение?
В прошлом году россияне, наученные горьким опытом 1998-1999 годов, в самый пик всплеска негативной информации стали забирать свои банковские вклады. Панические настроения бродили среди населения недолго – чуть больше месяца. И все благодаря тем мерам, которые были приняты правительством в максимально короткие сроки. Именно в это время на Агентство по страхованию вкладов физических лиц (АСВ) были возложены функции по санации, или, так сказать, спасению банков. О том, как исполнялась эта программа и как Россия гарантирует банковские вклады физических лиц, в интервью «Капитал.kz» рассказал Андрей Мельников, заместитель генерального директора АСВ.
– Расскажите, пожалуйста, о процедурах санации, которые проводило Ваше агентство в прошлом году?
– У нас была «горячая» осень. Именно тогда был принят специальный закон о дополнительных мерах по укреплению стабильности банковской системы. В соответствии с ним наше агентство получило полномочия по санации банков совместно с Банком России. За прошлую осень мы исследовали положение дел в 20 организациях: в пяти случаях мы отказались от санации, в двенадцати – был найден инвестор, в трех – где активы были не очень хорошие – все, что удалось сделать, это передать вкладчиков и часть активов на обслуживание в другой банк с тем, чтобы граждане продолжили банковское обслуживание без каких-либо потерь.
– Почему санация стала проводиться через АСВ?
– Прошлой осенью государство стремилось решить важную задачу для всей банковской системы – погасить панику вкладчиков и минимизировать ущерб кредиторов. При этом оно исходило из того, что санацией банков от имени государства должна заниматься специализированная организация. Деятельность АСВ очень близка к этому, поскольку мы на протяжении нескольких лет защищаем вкладчиков и других кредиторов при выплате страхового возмещения и при ликвидации банков. Плюс к тому у нас была подготовленная команда, имеющая богатый опыт реструктуризации банков после дефолта 1998 года. Тогда мы от имени государства реализовывали задачу по восстановлению ряда социально значимых банков страны. Критически осмыслив этот успешный, с нашей точки зрения, опыт, мы с Банком России предложили правительству несколько иную модель. На наш взгляд, эффективнее финансировать «здоровые» банки для приобретения ими проблемных финансовых институтов с тем, чтобы последние оставались в рыночной среде. Дешевле и быстрее дать кредит инвестору под его обеспечение для покупки банка и оставить банк под рыночным контролем. Благо, численность банков в России и их финансовое положение позволяют это делать. Данную идеологию мы и реализовываем.
Если по каким-то причинам АСВ видит, что инвестора не удается найти быстро, но для санации банка есть все основания, тогда мы сами вынуждены становиться акционерами банка. Так мы и поступили в двух указанных выше случаях.
– Как Вы управляете этими банками?
– В одном случае мы, реализовывая рыночные принципы, вошли в капитал только наполовину, а остальную его часть поделили между двумя частными инвесторами и им, под нашим контролем, отдаем оперативное управление банком. Тем самым мы снимаем с себя проблемы управления текущей деятельностью банка, оставляя за собой стратегические вопросы. Логика здесь простая: банком должны управлять банкиры. Второй банк – относительно небольшой, там мы пока справляемся собственными силами.
– Ваши прогнозы относительно дальнейшей санации российских банков?
– С начала года у нас нет ни одного нового случая санации, но это не значит, что их не будет и дальше. Одна группа экспертов считает, что в этом году новая волна кризиса может начаться осенью, но есть и более оптимистические прогнозы. Возможно, все обойдется. Многое зависит от рыночных процессов, государственного стимулирования экономики, внешней среды и сотен других факторов.
– По каким причинам Вы пяти банкам отказали в проведении санационных процедур?
– Данные банки не имели адекватного портфеля активов, который заинтересовал бы инвесторов. Очень многие активы были оформлены на технические компании, которые получали в банках кредиты, при этом сам бизнес был в основном завязан на акционеров и существовал отдельно от банков. И в этой ситуации никто из инвесторов не захотел брать на себя организационные и правовые риски по возврату активов. Восстановление этих банков стоило бы дороже, чем выплата страхового возмещения вкладчикам.
– Расскажите о тех кредитах, которые Вы выдаете потенциальному покупателю-банку для покупки проблемного фининститута?
– Это займы сроком до пяти лет под обеспечение реальными рыночными активами со стороны инвестора со ставкой 6,5% годовых. Сумма каждого кредита оценивается исходя из реального положения дел в конкретном банке. Для выдачи кредита, по сути, действует правило «двух ключей»: для этого требуются решения АСВ и Банка России.
– Помогли ли эти механизмы снизить напряженность на рынке?
– Безусловно, это очень успокоило людей. Ведь в период обострения в банки «побежали» в основном вкладчики, у которых на счетах были крупные суммы. Как показывают опросы, примерно 78% вкладчиков (в основном это те, у кого вклад меньше, чем размер гарантии) не собирались и не собираются забирать деньги из банков. К тому же, уровень информированности населения о существовании системы страхования вкладов достаточно высок.
В целом напряженная ситуация с оттоком вкладов из банковской системы восстановилась примерно через месяц: отток вкладов начался в последнюю декаду сентября, а уже в ноябре отток остановился. В декабре начался приток вкладов, в итоге он перекрыл весь отток, который был ранее. То есть рынок вкладов населения восстановился очень быстро. Этому способствовало несколько факторов: и рост размера страхового возмещения с 400 тыс. до 700 тыс. рублей, и очевидный сигнал государства, что оно не допустит проблем в банковской системе, и там, где возможно, будет спасать банки. Этот сигнал был услышан, все вздохнули спокойно, и ситуация в целом очень быстро нормализовалась. Не могу сказать, что она абсолютно безоблачная, но панических настроений давно нет, наоборот, мы наблюдаем прирост вкладов населения.
– Сколько отчисляют банки в страховой фонд, которым управляет агентство? И есть ли какая-либо разница в размере платежей для государственных и частных банков?
– У нас действует единая ставка для всех – каждый банк ежеквартально платит 0,1% от среднего остатка средств на депозитах. Это немало, но подобный уровень обеспечивает финансовую устойчивость фонда. Примечательно, что в разгар кризиса мы снизили размер отчислений банков, а не повысили их. Накопленных ранее резервов оказалось достаточно.
Переход к такой системе, когда размер взносов дифференцируется для банков по уровню их рисков, у нас будет кропотливым и многолетним. Мы с интересом изучаем опыт других стран, в том числе наших друзей и коллег из казахстанского фонда.
– В Казахстане практически все банки находятся в реестре Казахстанского фонда гарантирования депозитов, а в России участниками системы страхования вкладов являются только 939 банков, хотя у вас более 1000 реально действующих банков. С чем это связано?
– Мы находимся на начальном этапе применения закона о страховании вкладов физических лиц. В России все банки, которым ранее была выдана лицензия на привлечение депозитов, прошли через сито специальных проверок Банка России. Законодатель установил, что с момента создания системы страхования вкладов к банкам, которые работают на этом рынке, предъявляются повышенные требования для работы с вкладами населения. Поэтому и была устроена проверка на соответствие банков новым требованиям. В итоге примерно 85% банков сохранили право на работу с населением. Все вновь созданные банки по истечении двух лет работы на российском рынке имеют право обратиться в Банк России с ходатайством для получения лицензии на работу с физическими лицами. Их проверяют, а затем предоставляют допуск в систему. Любой банк, который получает лицензию, автоматически становится участником системы страхования вкладов.
– Достаточно ли тех средств, которые находятся в фонде страхования вкладов, для покрытия страховки в случае массового краха банков?
– Да. Мы не испытываем беспокойства за достаточность фонда страхования вкладов. В пик кризиса на выплаты страхового возмещения агентство израсходовало примерно 10 млрд. рублей. Сейчас в фонде 76,6 млрд. рублей. То есть если мы теоретически захотим истратить весь фонд без остатка, то должны дождаться волны, которая будет в семь раз (!) серьезнее, чем была прошлой осенью. И те сценарии, которые мы прорабатываем, такого поворота событий не предусматривают. Мы рассчитываем, что в течение этого года будем выплачивать в среднем ежеквартально до 5-6 млрд. рублей. Это меньше, чем объем взносов, которые к нам ежеквартально поступают от банков. Вследствие чего рассчитываем, что к концу года фонд страхования вкладов даже возрастет. В первом квартале мы потратили на выплаты страхового возмещения 1 млрд. 700 млн. рублей. Так что, как видите, эти цифры даже отстают от нашего базового сценария работы.
Но на случай самого критического развития событий, когда образуется дефицит фонда, в законе о страховании вкладов есть статья, которая гласит, что такой дефицит может быть покрыт из средств федерального бюджета. Поэтому на вопросы о достаточности фонда мы всегда отвечаем: не волнуйтесь, денег хватит. Но еще раз оговорюсь, глобальных катаклизмов в российской банковской системе мы не предвидим.
– А если проблемы возникнут у Сбербанка?
– Сбербанк – это банк, в котором сосредоточено больше половины вкладов населения. Рейтинг этого финансового института находится на уровне странового рейтинга Российской Федерации. Поэтому крах данного банка – событие схожее с дефолтом целого государства. Подобный сценарий развития событий даже не стоит рассматривать, он неправдоподобный.
