Фото: Владимир Третьяков
Подводя итоги работы финансового рынка в уходящем году, нельзя не отметить одно из значимых событий для банковского сектора Казахстана – проведение оценки качества банковских активов. И хотя AQR еще не завершен, у Национального банка уже есть четкое понимание проблем в секторе, и он намерен подписать с каждым банком-участником план корректирующих мер в первых месяцах следующего года. Однако дальнейшие действия Нацбанка в данном направлении будут скоординированы с новым ведомством – Агентством по развитию и регулированию финансового рынка, которое начнет работать в первых числах 2020 года. О том, как будет развиваться банковский сектор страны и какие факторы окажут влияние на него в интервью корреспонденту «Капитал.kz» рассказал независимый директор, член СД АО «Нурбанк» Ульф Вокурка.
- Ульф, давайте поговорим о предварительных результатах оценки качества банковских активов.
- С первой недели декабря Национальный банк Казахстана уже уведомил 14 банков, участвующих в AQR, о предварительных результатах проверки. Однако до конца текущего года они еще будут обсуждаться, но пока только в двустороннем порядке. Можно сказать, что с этого момента банки вступили в так называемый период прозрачности и транспарентности. Тем не менее в январе следующего года мы ожидаем, что регулятор уже открыто опубликует в обобщенной форме окончательные итоги данного проекта.
- Вы сказали, что результаты до конца года будут обсуждаться, то есть банки второго уровня и регулятор должны прийти все-таки к какому-то консенсусу?
- Разумеется, необходимо прийти к единому видению. Ведь задача AQR – обнаружить нарушение стандартов международной отчетности и пруденциальных нормативов для того, чтобы потом их грамотно устранить. Возможно, отдельные банки предпримут какие-то действия собственными силами, в том числе с задействованием акционеров, другие просто внесут поправки в кредитную или залоговую политику и т. п. Также я не исключаю, что некоторым из них понадобится внешняя поддержка. Однако подчеркну, что целью AQR не является кого-то принудительно закрыть или объединить, поэтому полагаю, что по завершению проверки все банки-участники продолжат работать дальше, но уже более прозрачно и стабильно.
- Насколько оправдана помощь государства банкам, как в свое время ее оказали Цеснабанку и Казкому?
- Я работал в упомянутых вами банках, и ни для кого не секрет, что за последние годы они получили значительные суммы в виде господдержки, помимо денежных вливаний со стороны уходящих и новых акционеров. Как известно, в итоге первый был выкуплен, второй сменил учредителя и слился с другим банком. Вместе с тем я считаю, что помощь со стороны государства в целом была оправдана. Особенно когда речь шла о финансовых институтах, обслуживающих не только большую часть населения, но и значимые для экономики страны компании и предприятия, в том числе из госсектора, которые держали там крупные депозиты на счетах. В случае приостановления деятельности этих банков последние понесли бы непоправимый урон.
Кроме того, поддержка банкам была оказана в интересах всей финансовой системы, ведь если один из крупных участников по той или иной причине выпадает из игры, то он непроизвольно становится триггером цепной реакции и может спровоцировать сбой процесса межбанковских расчетов.
- Но ведь проблемная задолженность не может образоваться неожиданно и на пустом месте?
- Дело в том, что банки по сути пытаются ограничить свои убытки тем, что реализуют залоги, привлекают к ответственности заемщиков и гарантов, пытаясь закрыть пробелы, которые возникают в связи с неплатежеспособностью таких клиентов. Параллельно они формируют резервы на обесценение активов. Но эти резервы обычно образовываются за счет другого более успешного бизнеса. И когда банк списывает проблемный кредит за баланс, тем самым он теряет эти резервы, а значит – снижает прибыльность своего дела. Что на фоне жесткой конкуренции для крупных игроков – было недопустимо.
Погрешность банков в прошлом как раз состояла в том, что они не только в недостаточном объеме формировали резервы, но и в момент, когда понимали, что кредит безнадежный и подлежит списанию, проводили скрытую реструктуризацию, показывая регулятору, что у них все хорошо, то есть заемщик «жив».
- Нельзя не отметить, что в 2011 году Агентство по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций (АФН) было упразднено. Со следующего года, мы знаем, что его вернут, но уже как Агентство по регулированию и развитию финансового рынка. По вашему мнению, с чем это связано?
- Вы сказали, АФН было в свое время упразднено, но я бы перефразировал по-другому – его функции плавно перешли в Национальный банк. Хотя, как оказалось, это решение не было оптимальным. Возможно, на тот момент оно имело свое оправдание – сделать политику центрального банка более согласованной, объединив традиционные функции банка-кредитора последней инстанции, который занимается вопросами денежно-кредитного обращения, стабильности внешнего обменного курса и сдерживания роста инфляции с функциями регуляторного органа, который в этой ситуации одновременно следит за деятельностью финансовых институтов.
И сегодня, когда Нацбанк перешел уже на политику инфляционного таргетирования и свободное плавание национальной валюты, а банки стали применять у себя новейшие стандарты финотчетности, внедряя более эффективные методы управления рисками, над ними должен появится отдельный надзорный орган, который нейтрально и в интересах всей системы, в том числе потребителей финансовых услуг, будет устанавливать единые для всех правила.
- На ваш взгляд, чем новое АРРФР будет отличаться от прежнего АФН?
- Тем, что усложнит сокращение названия (смеется). А если серьезно, то я не ожидаю, что по содержанию возникнет большая разница между предыдущим и нынешним агентством. Конечно, многое будет зависеть от политики руководства и его персонального состава. Тем не менее назначение Мадины Абылкасымовой на должность председателя АРРФР, на мой взгляд, является положительным моментом, так как у нее уже сложился опыт трудовой деятельности и в правительстве, и в Нацбанке.
При этом я ожидаю, что план работы нового агентства будет выстроен с учетом предложений всех заинтересованных сторон, так как без активного участия банков, страховых, инвестиционных, брокерских и других попадавших под регулирование компаний будет трудно или практически невозможно развивать финансовые рынки.
В этой связи я надеюсь, что в ближайшее время глава АРРФР пригласит представителей Ассоциации финансистов Казахстана, чтобы выслушать их экспертные мнения по поводу тех важных и срочных вопросов, которые сегодня возникают перед ними.
Я считаю, что взаимодействие между регулятором и субъектами регулирования станет гораздо плодотворнее и эффективнее, если на начальных этапах достигнуть консенсуса в интересах всей системы.
- Передав надзорные функции новому агентству, не попадет ли Национальный банк под политическое влияние правительства?
- Я думаю, что переезд Нацбанка в Нур-Султан – это логичный шаг, и центральный банк все-таки должен находиться в столице. Между тем я предполагаю, что переедет не весь его аппарат, а только те подразделения, которые формируют денежно-кредитную политику (ДКП), являющуюся, с одной стороны, частью общей политики правительства, а с другой – отдельно сформированной независимой веткой.
На мой взгляд, влияние будет скорее не со стороны правительства, а со стороны президента, потому что все крупные политические решения в стране с президентской формой правления должны приниматься и согласовываться с главой государства.
- Глава государства уже поручил Нацбанку разработать Стратегию денежно-кредитной политики до 2030 года. По вашему мнению, насколько это целесообразно?
- Сложно сказать. Потому что практически невозможно на 10 лет вперед определить денежно-кредитную политику, ведь она должна одномоментно реагировать на события, складывающиеся под воздействием внутренних и внешних факторов на рынке, которые в свою очередь не могут быть подвластны ни одному правительственному органу, тем более подвергаться бронированию.
Поэтому идея 10-летней ДКП – это, наверное, какая-то концепция, куда мы намереваемся двигаться дальше. Однако исполнение такой политики, скорее всего, будет осуществляться гибко и на краткосрочной основе, например, ежеквартально.
Но даже если такой документ сейчас разрабатывается или утверждается высшими органами государства, на мой взгляд, более значимое событие для банковского рынка – это ежемесячная пресс-конференция председателя Национального банка о сохранении или изменении базовой ставки.
- Каковы ваши видения по поводу базовой ставки?
- Я считаю, что сегодня базовая ставка находится на оптимальном уровне. Но надеюсь, что Нацбанк в следующем году все-таки вернется к генеральной тенденции – ее снижению. Так как в настоящее время стоимость фондирования для банков, следовательно, стоимость кредитования для заемщиков очень высокая.
- Про высокие процентные ставки банков для реального сектора страны, не так давно высказался и Касым-Жомарт Токаев. Получается, что из-за них привлекательность заемных ресурсов для малого и среднего бизнеса снижается, а следовательно замедляется и его развитие. При этом президент отметил, что финансовые институты в погоне за прибылью все больше концентрируются на потребительском кредитовании. Говорит ли это о том, что банкам нужно директивно ставить ограничения на выдачу займов физическим лицам?
- Я не согласен с тем, что надо препятствовать развитию потребительского кредитования в Казахстане, потому что рост этого сегмента - ничто иное, как ускорение естественного рыночного цикла. Как правило, физические лица покупают в кредит дорогостоящие потребительские товары с длинным сроком эксплуатации, а это есть прямое выражение их благосостояния. В то же время если обратиться к примеру США, где люди считают себя достаточно обеспеченными, то можно увидеть самые большие долги на душу населения в мире. Тем не менее никто на это не жалуется ни Федеральная резервная система, ни банки, ни сами потребители. Напротив, заемщики привыкли к тому, чтобы рефинансировать свои обязательства из банка А в банк Б, и уже давно дошли до банка Э, Ю, Я.
Кроме того я бы сказал, что у Национального банка РК существует такой норматив как коэффициент долговой нагрузки, он не должен превышать 50% от чистого дохода заемщика. Но в последнее время регулятор не особо обращал внимание на исполнение этого показателя у банков. Думаю, что с созданием нового агентства как раз данный норматив попадет в центр его внимания, и тогда те тенденции, которые отметил президент будут исключены, потому что потребительское кредитование достигнет своего естественного предела.
- По вашим ожиданиям, что будет способствовать развитию банковского сектора в следующем году?
- Я ожидаю, что в следующем году банковский сектор наконец-то вернется в стадию устойчивого роста, и это произойдет за счет продвижения новых цифровых услуг.
В 2019 году мы наблюдали значительный прогресс отдельных банков, выработавших такую экосистему мобильных приложений, которая выросла за рамки финансовых услуг. Сегодня я вижу, как другие банки также стараются дополнить свои традиционные банковские продукты услугами турагентств, риелторов, торговцев автомобилями и т.д. Вот такое переплетение банковского бизнеса с другими игроками реального сектора экономики, на мой взгляд, станет трендом следующего года.
