С момента создания Евразийского экономического союза (ЕАЭС) прошло около двух лет. Между тем, несмотря на обнуление пошлин и нетарифные преференции, в 2015 году взаимная торговля Казахстана со странами ЕАЭС по сравнению с 2014 годам в долларовом выражении просела на 28,6%. В январе-мае 2016 года экспорт республики со странами союза снизился почти на треть. В интервью корреспонденту делового издания «Капитал kz» директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития (ЕАБР) Евгений Винокуров рассказал, почему наблюдается обозначенный тренд, есть ли необходимость в объединении KASE и Московской биржи и как развиваются взаимоотношения ЕС со странами ЕАЭС.
- Евгений, Евразийский экономический союз работает около двух лет. Как вы думаете, стоило ли все-таки создавать ЕАЭС?
- Создание ЕАЭС было абсолютно закономерным, было понятно, что спустя время ТС трансформируется в более крупную и масштабную структуру.
- Насколько мне известно, в настоящее время разрабатывается Таможенный кодекс. Когда он заработает в полную силу?
- Согласования по этому документу еще идут, хотя он должен был вступить в силу в начале 2016 года. Это довольно длительная задержка. В настоящее время вопрос по согласованию Таможенного кодекса вынесен на уровне глав стран ЕАЭС, лидеры государств подталкивают процесс. Как мне кажется, к концу года будет подписан окончательный вариант Таможенного кодекса, и, он вступит в силу в начале 2017 года. Думаю, что это реально. Параллельно согласовывается документ по рынку лекарственных средств и медизделий, тоже с отставанием от графика. Также вероятно завершение согласования до конца текущего года. Пока этот рынок работает по старинке, а не так, как должен работать при ЕАЭС. Это связано с несколькими причинами. Предполагается, что когда в рамках ЕАЭС заработает общий лекарственный рынок лекарственные средства можно будет сертифицировать в любой стране ЕАЭС – это значит, что между странами союза должен быть высокий уровень доверия, страны должны быть технологически готовы к сертификации. Так, к примеру, препараты, сертифицированные в Кыргызстане, должны спокойно заходить на рынки стран ЕАЭС, быть безопасными.
Вопросы по сертификации в целом довольны остры. Напомню, вопрос лабораторий по санитарному и фитосанитарному контролю остро стоял перед Кыргызстаном в 2015 году при вступлении в ЕАЭС, Россия оказала Кыргызстану техническое содействие и оплатила строительство 20-ти фитосанитарных лабораторий.
В 2019 году должен заработать единый рынок электроэнергии, уже есть концепт, как будет выглядеть механизм этого технически сложного рынка. В настоящее время нет проблем с тем, как транспортировать электроэнергию, потому что от СССР было унаследовано достаточно много трансграничных ЛЭПов. В них, конечно, нужно инвестировать, обновлять, но все-таки они уже есть. Проблема заключается в том, как организовать рынок, в первую очередь спотовый, как учитывать продаваемую электроэнергию, ведь для учета должны быть определенные механизмы.
Финансовый рынок – это еще один рынок, который будет работать в рамках ЕАЭС, по нему еще есть изъятия. Вокруг этого рынка очень много мифов, с ними нужно бороться. Во-первых, никакой речи о единой валюте в ЕАЭС не идет и о едином центральном банке соответственно тоже. Пока речь идет только о едином мегарегуляторе, он нужен для того, чтобы координировать исполнение соглашений по финансовым рынкам. Пока страны ЕАЭС пришли к решению, что такой регулятор может локализоваться в Казахстане к 2022 году. Раньше были предположения, что мегарегулятор разместиться в Алматы, но пока окончательного решения по этому вопросу не принято.
- Кто из членов ЕАЭС поддерживал внедрение единой валюты?
- В каждой стране раздавались голоса «за» и «против». В марте 2015 года глава России Владимир Путин заявил о необходимости изучать вопрос о введении единой валюты. Этот политический посыл стал толчком для запуска Евразийской комиссией совместно с Евразийским банком развития крупного исследования, оно насчитывает 400 страниц. Через некоторое время мы опубликуем доклады, которые будут основаны на этом проекте. В перспективе 10-15 лет, возможно, в стерильной среде создание единой валюты стран ЕАЭС было бы выгодным. Но, у нас ведь не стерильная среда, мы не живем в вакууме. Для того, чтобы страны Евразийского союза пришли к внедрению единой валюты, и до единого ЦБ, по нашим подсчетам нужно, чтобы были удовлетворены около десяти условий. Самые важные условия – снижение уровней инфляции и дедолларизация национальных экономик. До сих пор у экономик ЕАЭС очень велика роль доллара, в таких условия создавать единую валюту абсолютно бессмысленно. Второй, не менее важный вопрос – дедолларизация государственных и инвестиционных потоков. Но здесь дела обстоят уже не так плохо, в настоящее время 70% торговли между странами ЕАЭС осуществляется в нацвалютах, прежде всего в российских рублях. Картина по валютной структуре товарооборота внутри стран ЕАЭС не такая радужная – там доллар имеет очень широкое хождение. В этих условиях создание единой валюты неоправданно.
- Идут ли дискуссии о создании единой биржи в рамках ЕАЭС?
- В Евразийском союзе фактически две крупные биржи – это Московская биржа и Казахстанская фондовая биржа (KASE), скоро заработает и МФЦА в Астане. О слиянии бирж никто никогда не говорил – пусть они конкурируют между собой. Интеграция не говорит о том, что конкуренция должна обнулиться, у всех игроков рынка должно быть единое правовое поле. Как мне кажется, что касается бирж, самое главное – насытить глубокой ликвидностью торговлю валютными парами, даже не акции и бонды…Пара рублю/тенге на Московской бирже торгуется 3-4 года, но ликвидность ее достаточно низка. И, соответственно, для компаний, которые участвуют в товарообороте между Казахстаном и Россией это неудобно.
У эмитентов должна быть возможность выйти на биржу и в течение дня конвертировать огромные суммы из рублей в тенге или наоборот. Конечно, хотелось бы, чтобы, к примеру, и казахстанские бонды торговались на Московской бирже. Допустим, рублевые облигации казахстанских эмитентов. Уверен, что международному финансовому центру Астаны также будет интересно, чтобы российские ГДР или бонды торговались на площадке (AIFC).
- Обсуждается ли в настоящее время вопрос по трансформации пенсионных систем стран ЕАЭС?
- Уже есть проект документа соглашения Евразийского союза о трансграничной мобильности пенсий. Этот вопрос также относится к компетенции ЕЭК. Основная проблема состоит в том, что если трудовой мигрант, к примеру, приезжает из Кыргызстана в Россию и работает там 20 лет, необходимо, чтобы после возвращения в Кыргызстан он смог перевести свои пенсионные накопления обратно. Есть две основные модели, она из которых технически может работать. Первая модель заключается в том, что пенсию выплачивает пенсионный фонд страны, гражданином которой является трудовой мигрант. Эта схема, как мне кажется, не совсем разумная. Представьте, допустим, кыргызский трудовой мигрант 20 лет работал в России, создавал там добавленную стоимость, осуществлял пенсионные отчисления, позже вернулся в Кыргызстан и продолжил там работу. Почему кыргызский пенсионный фонд должен нести финансовую нагрузку? Другая модель предполагает перевод пенсии из одного фонда в другой.
Есть и другая схема. Например, Россия и Израиль заключили специальное соглашение, по которому граждане Израиля, ранее проживавшие в России получают пенсию из двух источников. Они получают пенсию и из российского фонда и из израильского фонда. Основной принцип, который должен работать при начислении пенсий — пропорциональность. Это означает, что пенсия должна выплачиваться в зависимости от опыта работы и зарплаты. Но проблема заключается в том, то за 25 лет между странами ЕАЭС огромный разрыв по развитию и специфике пенсионной системы. Поэтому проект соглашения ЕЭК вынужден учитывать разницу в пенсионных систем. Но частично проблема мобильности пенсий будет этим соглашением решена.
- Идут ли обсуждения по унификации пенсионного возраста?
- Нет, таких дискуссий нет. Думаю, что в долгосрочной перспективе пенсионный возраст стране ЕАЭС может сравняться просто в силу фискальных ограничений. В России женщины выходят на пенсию в 55 лет, мужчины — в 60. Если посмотреть на бюджет страны ты становится ясно, что необходимо повышать пенсионный возраст до 60-63 лет. Бюджет России не тянет текущую нагрузку по пенсионным выплатам.
- После создания Евразийского союза перед каждым членом союза остро стоял вопрос по усилению протекционистских мер. Как мне кажется, сейчас эта тема актуальная как никогда. Как вы думаете, за счет каких инициатив напряженность между странами ЕАЭС может быть снята? Как вы оцениваете градус этого напряжения?
- Напряженность есть, в целом «медовый месяц» для ЕАЭС закончился еще в 2015 году. Если рассматривать с 2011 года, то есть с момента создания ТС, «медовый месяц» длился четыре года. Сейчас отношения между государствами ЕАЭС стали гораздо сложнее, стало меньше денег, меньше ресурсов. Мне кажется, что мы все-таки вошли в новый этап развития евразийской интеграции, который будет гораздо тяжелее.
ЕАБР недавно реализовал огромный исследовательский проект, в рамках которого были собраны данные по 62 региональным организациям. Основываясь на результатах этого проекта можно сказать, что региональные интеграционные организации особенно уязвимы в первые 10 лет своего существования. Если же эти 10 лет были пройдены более или менее успешно. В первую декаду нельзя выдыхать, ЕАЭС находится в зоне риска, нужно не жалеть ресурсов, особенно политического внимания со стороны лидеров стран союза – это самое важное.
- Как сообщили в Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), с 2017 года изменить маркировку евразийских товаров. Предполагается, что маркировки «сделано в Казахстане», «сделано в России» или любой другой стране ЕАЭС сменят на «сделано в ЕАЭС». В ЕЭК уточнили, что это позволит предприятиям союза получить преференции при госзакупках и продвижению товаров на рынках третьих стран. Как вы думаете, может ли эта мера как то обезличить казахстанскую продукцию?
- На всех товарах, произведенных в Евразийском союзе, уже с 2011 года есть маркировка «ЕАС». Ранее предполагали, что союз сокращенно будет называться не ЕАЭС а ЕАС.
- Не могли бы вы уточнить, при нанесении маркировки «сделано в ЕАЭС» исчезнет маркировка «Сделано в Казахстане»? Как мне кажется, это очень критичный вопрос...
- А в чем критичность?
- Если оставить только маркировку «сделано в ЕАЭС», то таким образом казахстанские многие производители не будут идентифицироваться потребителями и, соответственно, у бизнеса могут упасть обороты…
- Не согласен… К примеру, на упаковке муки будет размещен знак «сделано в ЕАЭС» и будет размещен бренд производителя и его адрес – например, город Астана или Костанай Потребитель думаю, разберется, что это именно казахстанская продукция. Кстати, российский потребитель нормально относится к казахстанской продукции. Нет заведомо негативного восприятия по качеству.
- На одной из встреч президент Беларуси выразил недовольство тем, что в странах ЕАЭС создаются дублирующие производства. «В последние годы и Россия, и Казахстан создали ряд производств, аналогичных имеющимся в Беларуси, хотя договаривались не об этом». По сути, такие дублирующие производства создают излишнее давление на общем рынке наших стран», - заявил он. По его словам стратегически правильно, наоборот, усилить специализацию на отдельных сегментах и развивать кооперационные связи. Были ли какие то соглашения между странами ЕАЭС, которые бы оговаривали запрет на создание членами союза дублирующих производств?
- Интеграционное объединение функционирует в условиях рыночной экономики, у нас не СССР. Если, к примеру, российский, белорусский или казахстанский производитель намерен создать какое-то производство, никто не сможет и не должен ему в этом помешать.
- Правильно ли я понимаю, что каких-то соглашений по ограничению дублирующих производств в ЕАЭС не было…
- Точно не было. Вместе с тем, принцип координации производственных мощностей может и должен работать в некоторых секторах промышленности, в частности в военно промышленном комплексе.
- Ранее вы говорили, что реальный эффект от создания ЕАЭС будет спустя годы. И шаг в сторону интеграции был оправданным. Между тем, если посмотреть на внутренний товарооборот между Беларусью со странами ЕАЭС, то он падает. По сравнению с 2012-2013 годами с $65 млрд в 2015 году он снизился до $45 млрд. За январь-май 2016 года экспорт Казахстан в страны Евразийского союза снизился на 32,2%... Понятно, что частично на этот тренд повлияло августовское укрепление доллара… Но, все же, не могли бы вы разъяснить ситуацию?
- Физически товарооборот этих стран со странами ЕАЭС в 2015, 2016 годах не упал, в нацвалютах обороты также не снизились. Девальвация нацвалют привела к резкому спаду по статданным, которые рассчитываются в долларах. Вспомните, за последние два года нефть, черные и цветные металлы, тенге и рубль, подешевели в два раза. Взаимная торговля внутри ЕАЭС в долларовом выражении на этом фоне упала в 2015 году на 26%, а внешняя торговля еще больше, на 32%.
- С 5 октября между ЕАЭС и Вьетнамом заработает зона свободной торговли. Как отметили в ЕЭС, на большую часть товаров, которыми торгуют страны, будут действовать сниженные ставки таможенных пошлин. Почему было принято решение заключить соглашение о ЗСТ именно с Вьетнамом?
- Работа по создания зон свободной торговли началась еще в 2013 году, и первая договоренность была достигнута с Вьетнамом в прошлом году. Почему Вьетнам? Потому что еще с советских времен у Вьетнама был экономический интерес к России, и наоборот. Объем прямых инвестиций России во Вьетнам достигает около $2 млрд. При этом вложения достаточно диверсифицированы, в нефтяную отрасль, машиностроение, вплоть до центров микрохирургии глаза. Напомню, во Вьетнаме проживает 85 млн человек, экономика страна стабильно растет на 7% в год. Думаю, что у Вьетнама есть перспективы, через 10-20 лет он может стать очень серьезным торговым партнером. Так сложилось, что у стран ЕАЭС в отношении Вьетнама нет каких-то определенных разногласий, поэтому соглашение о ЗСТ было подписано одно из первых. Следует понимать, что при работе ЗСТ пошлины – это обычно менее половины содержания соглашения.
Например, с Вьетнамом были достигнуты договоренности, которые касаются инвестиций. В частности, были оговорены условия, которые облегчат режим машиностроительного экспорта, инвестиций по созданию производства во Вьетнаме. К примеру, ГАЗ и КАМАЗ уже заинтересованы в сотрудничестве.
- Казахстанский автопром заинтересован в сотрудничестве?
- У Казахстана открыты все пути, но пока у казахстанского автопрома не было какой-то явной заинтересованности. Уточню, преференции Вьетнама касаются не только России, а всех стран ЕАЭС.
- Насколько мне известно, планируется заключение соглашение о ЗСТ с Израилем, Индией, Ираном. С какими странами также ведутся переговоры в этом направлении?
- Сейчас проводятся расчеты о ЗСТ с Сингапуром, Южной Кореей, Ираном. В соглашениях с Сингапуром, думаю, самый большой раздел будет посвящен финансовым услугам и инвестрежиму.
- Насколько быстро обозначенные вами страны могут войти в ЗСТ?
- Точные сроки сложно спрогнозировать, переговоры могут, как затянуться, так и быть стремительными. В мировой практике торговые переговоры могут тянуться десятилетиями, 5-6 летние переговоры по ЗСТ – это норма. Сейчас очень много потенциально интересных стран, с которыми можно было бы наладить ЗСТ, но взаимоотношения с этими странами не рассматривается из-за кризиса отношений России и Запада. Считаю, что необходимо на экспертом уровне обсуждать сотрудничество между двумя комиссиями Европейской и Евразийской. ЕС пока не признает ЕАЭС как формального партнера.
- С чем это связано, здесь есть политический аспект?
- Здесь сплетение причин. Во-первых, это кризис отношений ЕС и России. Во-вторых, в Евросоюзе ошибочно считают, что им нужно вести переговоры о торговле с каждой страной по отдельности. Говорю «ошибочно», потому что внешняя торговля – это компетенция ЕЭК. В третьих, ЕС пытается проводить политику «разделяй и властвуй». Так, Евросоюз намеревается отдельно провести переговоры с Москвой, отдельно с Астаной, отдельно с Минском. Эта позиция совершенно не конструктивна – нужно разговаривать в целом с ЕАЭС. Как мне кажется, ЕС уже относительно скоро преодолеет барьер в сознании и пойдет на нормальные контакты с ЕЭК.
- В мае 2016 года ЕЭК получила мандат на проведение переговоров с Китаем по заключению торгово-экономического соглашения. В июне с КНР были запущены переговоры. Не могли бы вы пояснить, что обсуждается?
- Пока речь идет о непреференциальном соглашении, тарифная составляющая не затрагивается. Страны ЕАЭС пока не готовы полноценно вести торговлю с Китаем в режиме ЗСТ, которая бы обнуляла пошлины.
- После того, как было принято решение о выходе Великобритании из ЕС, тогда еще занимавший пост министра финансов королевства Джордж Осборн заявил, что после Brexit бюджет Британия потеряет 43 млрд долларов. Проводили ли вы расчеты, какие потери мог бы понести Казахстан после выхода из ЕАЭС?
- Такого анализа мы не проводили, но такие возможности в соответствии с Договором о ЕАЭС есть у каждого из членов союза. Пока ни одна страна ЕАЭС на высоком уровне не заявляла о своем намерении покинуть Евразийский союз. Будем надеяться, что этого не произойдет.
- Насколько дорого обходится содержание ЕЭК?
- 5-6 миллиардов рублей в год. Вложения в интеграции рентабельны. В Евразийской комиссии работает в десятки раз меньше специалистов, чем в ЕС. В ЕЭК задействовано 1200, а в Еврокомиссии – 35 тыс. человек. Соответственно затраты на содержание этих двух структур кардинально отличаются.
- Как вы думаете, как будут развиваться экономики стран ЕАЭС? Например, Казахстана и России?
- В той или иной степени все страны Евразийского союза находятся в кризисе. Между тем, аналитики ЕАБР считают, что ВВП России в 2016 году снизится на 1%. В тоже время можно выделить один из положительных трендов, к примеру, в России падает реальный уровень инфляции. Это мы связываем с тем, что за счет кризиса снизился потребительский спрос. К тому же на инфляцию повлияла жесткая монетарная политика Центробанка РФ. По нашим прогнозам в этом году годовая инфляция в России не превысит 5,8%, в 2017 году – 4,8%.
В Казахстане же ситуация с инфляцией обстоит хуже, чем в России, потому что тенге был отпущен в свободное плавание на год позже, чем рубль. В России уже полностью затухла инфляционная волна, которая была связана с ослаблением рубля. В Казахстане же инфляционный эффект пока не затих. В связи с этим аналитики ЕАБР прогнозируют, что в 2016 году инфляция в Казахстане составит 8,6%, в 2017 году – 6,1%. И мы предполагаем, что ВВП Казахстана в этом году вырастет на 0,2%, в следующем – на 1,5%.
Если же говорить в целом, бюджетная ситуация в Казахстане лучше, чем в России. Казахстанский бюджет и до кризиса балансировал при цене на нефть в 75 долларов за баррель, ему легче выдерживать свои социальные обязательства, чем России. В России с этим серьезная проблема, страна сжигает резервные фонды. По расчетам экономистов, средства этих фондов к 2018 году будут полностью потрачены.
