Евразийский экономический союз существует уже год, но дискуссии о его сути и перспективах остаются тем более актуальными, учитывая санкции против одного из его участников, России. К тому же экономика других стран - участниц ЕАЭС также находится не в лучшем за последние годы состоянии. Но тем не менее к союзу присоединяются новые участники. Так, на следующей неделе торжественно откроют казахско-киргизскую границу, и Кыргызстан официально станет членом ЕАЭС. Теперь в союзе состоит еще одно центральноазиатское государство. На тему того, что евразийская интеграция значит для Центрально-Азиатского региона, влечет ли она угрозы для суверенитета отдельных стран, чего все-таки больше в ЕАЭС, политики или экономики, корреспондент центра деловой информации Kapital.kz поговорил с одним из ведущих российских экспертов по Центральной Азии, журналистом Аркадием Дубновым.
- Насколько верно, на ваш взгляд, считать Евразийский экономический союз собственно экономическим? Дело в том, что крайняя позиция по этому поводу, как правило, сводится к тому, что ЕАЭС – едва ли не возврат к СССР и фактическая потеря суверенитета Казахстаном и Беларусью, а также Арменией и Киргизией.
- Я всегда рассматривал создание Евразийского союза как политическую, даже геополитическую задумку Москвы, цель которой – сцементировать те связи с постсоветскими государствами, которые либо сами в большей степени ориентированы на нее, либо значительно от нее зависят. Это в том числе необходимо Кремлю, чтобы продемонстрировать Западу, что Россия сохраняет влияние в регионе. Тем не менее экономическая составляющая ЕАЭС безусловна, и мы видим это по тем мерам, которые принимает Астана, реагируя на тяжелую экономическую ситуацию, в которую попадает Россия из-за санкций. Понятно, что рыночному ведению дел государством, конечно, ограничения не способствуют. Но, как и вода, встречающая лежачий камень на своем пути, рыночная экономика в такой ситуации стремится найти обходные пути, преодолевая санкции. Власти Казахстана действуют, зачастую следуя такой логике – можно все, что не запрещено. Ведь не запрещено, например, использовать трудности России, приглашая в Казахстан западные компании, чтобы они могли под казахстанской юрисдикцией работать с Россией, используя открытые таможенные с ней границы.
- До создания Евразийского союза витали идеи еще о другой, скажем так, центральноазиатской интеграции, но ничего так и не получилось, не было даже реальных попыток. Почему, на ваш взгляд, вышло так?
- Действительно, история попыток создания структуры центральноазиатского экономического сотрудничества насчитывает лет двадцать, но все так и осталось в планах. На мой взгляд, потому что некоторые государства региона еще не стали самостоятельными субъектами международной экономики. Они не научились или не хотят идти на компромиссы, отстаивая свои, но учитывая и чужие интересы. Кроме того, играют личные амбиции лидеров, которые зачастую воспринимают межгосударственные отношения как арену личного соперничества. Увы, но для более успешного сотрудничества в регионе, как выясняется, нужен внешний рефери, который попытался бы примерить эти интересы между собой. Так происходит до сих пор. Мы видим попытки примерить интересы Таджикистана, Узбекистана и Киргизии. К примеру, Бишкек смог обеспечить себя поставками газа, только после того как киргизские газовые сети приобрел Газпром и Россия начала регулировать этот вопрос.
- Россия сейчас в сложном экономическом положении, против нее действуют санкции. Зачем ей активно играть эту роль, как вы сказали, рефери в регионе?
- Как бы ни была слаба Россия, ее влияние в регионе остается настолько значимым, чтобы сохранять политические и иные ресурсы для поиска компромисса между центральноазиатскими государствами. Другой вопрос, что на уровне ЕАЭС не все государства региона видят необходимость в более тесном сотрудничестве с Россией. Скажем, Таджикистан, который может вполне претендовать на членство в ЕАЭС, потому что появились общие границы с ним после вступления в союз Киргизии, не спешит вступать в ЕАЭС. Душанбе стремится сохранить равноудаленное расстояние от всех центров силы, не зависеть сильно от Москвы, чтобы не терять возможности получать кредиты и помощь от Китая или Запада. Таджиков отчасти можно понять: российское военно-политическое влияние в их стране и так значительно, не забывайте, в Таджикистане дислоцирована крупнейшая в регионе 201-я российская военная база...
- К Евразийскому союзу часть казахстанского общества относится предвзято вот еще почему. Ряд российских политических деятелей, самые известные из которых Жириновский с Лимоновым, не раз высказывались в том духе, что России следует, так или иначе, забрать северные области Казахстана. Скажите, пожалуйста, насколько, по вашему мнению и опыту, эта позиция популярна среди россиян, а также, возможно, среди людей, принимающих решения? То есть стоит ли реально опасаться таких выпадов и выступлений?
- Люди вроде Жириновского и Лимонова, выступающие с угрозами территориальной экспансии в Северный Казахстан, нужны и Москве, и Астане. Москве это нужно, чтобы показать, что власти в Кремле гораздо более цивильные и разумные. Посмотрите, говорят они, с каким, мол, окружением и настроениями в России нам приходится иметь дело, чтобы строить равноправное сотрудничество с Казахстаном. То же нужно и Акорде, которая дает сигнал казахстанским националистам: смотрите, на какие компромиссы с Россией нам приходится идти, чтобы избежать опасности нарастания этих опасных экспансионистских трендов. Это такая достаточно примитивная политическая тактика. Маргиналы в политике всегда нужны лидерам, которые стремятся выглядеть умеренными и вменяемыми.
