Как бы партийные руководители Китая не заверяли весь мир в том, что инициатива председателя Си Цзиньпина «Один пояс, один путь» носит экономический характер, на самом деле это внешнеполитический план «освоения» стран Центральной, Восточной и Юго-Восточной Азии. Об этом во время круглого стола «Перспективы взаимодействия стран Центральной Азии с Китаем в сфере итогов форума «Пояс и путь» заявил главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при президенте РК Константин Сыроежкин.
Политика Китая в ЦА на сто процентов изменилась с появлением инициативы «Один пояс, один путь», считает Константин Сыроежкин.
«Это новая геополитическая концепция Китая отношений с сопредельными государствами, чтобы они там (чиновники в Китае — ред.) не говорили. Она и принималась в такой последовательности. Сначала Си Цзиньпин озвучил название «Экономический пояс Шелкового пути» в Астане, потом в Индонезии — «Морcкой путь XXI века», потом на совещании в ЦК КПК по работе со сопредельными государствами появилась концепция «Один пояс, один путь», — сказал Сыроежкин.
Состоявшийся в мае этого года в Пекине международный экономический форум «Пояс и путь», по словам эксперта, подтвердил его давние догадки о том, что программа имеет геополитический характер, нежели экономический. Не было «никакой экономической конкретики», которую ожидали услышать на форуме, пояснил он. По итогам встречи был принят большой документ дальнейшего развития китайской инициативы, но в него просто включили внешние китайские проекты, которые появились до 2014 года, пояснил Константин Сыроежкин.
«Я рассматриваю эту стратегию Китая, как план по освоению сопредельных государств. Не только нас (государств Центральной Азии — ред.), но и Юго-Восточной и Восточной Азии с выходом на западное направление», — добавил спикер.
Заявив в 2013 году о создании Экономического пояса Шелкового Пути, Си Цзиньпин наметил для него пять направлений: инфраструктурное строительство, облегчение свободной торговли, увеличение торговли в национальных валютах, политический и международный диалог. Но с того времени мало что изменилось, заметил эксперт. Хоть как-то двигается инфраструктурное строительство, но «по всем другим направлениям изменений ноль», хотя они не требуют больших денег, только наличие политической воли, сказал Сыроежкин.
«Но видимо большого желания создавать зону свободной торговли, облегчить визовые и таможенные процедуры ни у кого нет. Попробуйте у нас получить визу в Китай или в Китае получить визу в Казахстан. Сейчас это сделать труднее, чем раньше что обескураживает», — добавил Константин Сыроежкин.
Нет ни одного китайского исследования, где бы четко аргументировались экономические причины инициативы КНР, вернулся он к главной теме своего спича. Кроме того, в 2016 году стало понятно, что китайский инвесторы вовсе не альтруисты и вернут каждый юань, вложенный в сопредельных с родиной странах, заметил эксперт. Однако, для того, чтобы воплотить в жизнь «Один пояс, один путь» Китаю придется предложить странам ЦА идею, которая сплотит их. Ведь единство между ними — миф, добавил Сыроежкин.
При этом он отметил, что согласен с позицией Узбекистана, который категорически против создания в ЦА зоны свободной торговли.
«Если государства центрально-азиатского региона пойдут на это, то о промышленном развитии наших стран можно забыть раз и навсегда. Мы не сможем конкурировать с Китаем», — пояснил Константин Сыроежкин.
Еще одна проблема, связанная с китайской экспансией в ЦА — вынос промышленных предприятий КНР в Казахстан и Кыргызстан. Никто не понимает, когда он начнется, сколько производств переместится из Китая в обе страны, но документы подписаны.
«Дело в том, что вместе с промышленностью придут китайские технологии и их надо будет кому-то осваивать. У нас нет рабочего класса и инженерного состава такого уровня, а предприятия не могут простаивать, они должны приносить прибыль. Значит, вслед за предприятиями в Казахстан придут китайские рабочие и неизвестно, как на это отреагирует население», — сказал Сыроежкин.
Специалисты сходятся во мнении, что майский форум в Пекине был организован окружением Си Цзиньпина с целью укрепить имидж, как самого Китая, так и его главы. Политические амбиции председателя Си сильно возросли и продолжают увеличиваться. Поэтому его соратники решили их удовлетворить, показав во время форума возросший масштаб его инициативы, сказал во время своего выступления руководитель программы «Евразийских исследований» Институт мировой экономики и политики при Фонде первого президента РК Руслан Изимов.
Хотя проект «Один пояс, один путь» преподносится, как личная инициатива Си Цзиньпина, ходит много слухов о том, что идея вовсе не его, заметил он. По самой популярной версии, концепцию написал дипломат среднего ранга из внешнеполитического ведомства Китай. По другой — концепцию возрождения Шелкового Пути уже долгое время разрабатывает профессор Пекинского университета Ван Цзисы.
«Какое место отводится ЦА в этой инициативе? Пекин будет стараться по отдельности взаимодействовать с каждой из стран. Между ними нет согласия, но есть борьба за инвестиции Китая, поэтому они рискуют все больше проигрывать Китаю в стратегических коллективных вопросах», — сказал эксперт.
Только ради связи со странами Европы Китай строит в регионе автомобильные и железные дороги. Товарооборот между Китаем и 28 странами Европейского союза в первом полугодии 2017 года составил 514 млрд евро. Из них 344 млрд евро приходится на китайский экспорт в европейские страны. Что касается европейского экспорта в Китай, то он составляет 170 млрд евро. То есть на два отправленных из Китая в Европу контейнера только один идет из Евросоюза в Китай, озвучил Руслан Изимов.
Если говорить о зависимости центрально-азиатских стран от китайских денег, то на первом месте в этом «рейтинге» находятся Кыргызстан и Таджикистан. По данным кыргызской прессы, половина внешнего долга Кыргызстана приходится на Китай, хотя точные данные не удалось найти, пояснил Изимов.
«При этом тенденция стремительного роста долга республики перед Китаем налицо. СМИ сообщают, по итогам 2014 году страна задолжала КНР 272 млн. долларов, а на 2016 год уже 1,4 млрд. долларов. В Таджикистане ситуация аналогичная и почти половина долга приходится на Китай», — добавил эксперт.
Серьезно укрепляется военное сотрудничество Китая и Таджикистана. Стремительные улучшения происходят у Китая с Узбекистаном. При Исламе Каримове Ташкент придерживался четкой позиции ограничения китайского влияния в Узбекистане. Однако, в мае во время первого визита президента Шавката Мирзиёева в Пекин было подписано более 100 соглашений на 20 млрд долларов.
«Это большая цифра, ведь в 2016 году общий объем торговли между Китаем и Узбекистаном составлял 4 млрд долларов», — сказал Руслан Изимов.
Как известно и экономика Казахстана тесно связана с Китаем.
Однако, Китай заинтересован в еще более тесном партнерстве, особенно в сфере энергетики, сельского хозяйства и телекоммуникаций. Китайские инвесторы хотели бы получить в аренду сельхозугодья, пахотные земли. При этом казахстанская аграрная продукция не может в полном объеме поступать на их рынок. В 2016 году Казахстан произвел 24 млн тонн зерна, из которых только 281 тыс. тонн экспортировалась в Китай. Для сравнения, в соседний Узбекистан, где рынок гораздо меньше, ушло 1,5 млн. тонн зерна, в Таджикистан — 1 млн тонн.
Казахстанская мука тоже совсем в небольшм объеме транспортируется в Китай: 12 тыс тонн по итогам прошлого года. В Афганистан отправлено 1,5 млн. тонн, в Узбекистан — 724 тыс. тонн, добавил Руслан Изимов.
«Разговоров о китайском сотрудничестве со странам ЦА ходит много. Нам сложно отстаивать свои интересы в этих отношениях, так как Китай берет вверх не только объемами и масштабами экономики, но и подготовленностью кадров. Чтобы использовать это партнерство себе во благо, нашим государствам нужно научиться взаимодействовать вместе на региональном уровне», — заключил спикер.
