Владельцы малого и среднего бизнеса в Казахстане осторожно относятся к продаже доли своих компаний по разным причинам. Например, многие просто не хотят, чтобы остальные участники рынка знали, что он привлекает внешнего инвестора. И, по мнению управляющих директоров финансово-инвестиционной компании Osquared Capital Тимура Омоева и Улана Осмонова, это скорее относится к традициям ведения бизнеса в стране. Почему на рынке должны быть успешные публичные прецеденты входа и выхода инвесторов из проектов МСБ, и действительно ли многие бизнесмены опасаются потерять контроль над своими компаниями, и поэтому не обращаются за финансированием к большим местным группам, эксперты ответили корреспонденту «Капитал.kz».
- Тимур, Улан, по-вашему, есть ли в стране альтернатива финансовой поддержки МСБ, не учитывая госпрограммы?
Тимур Омоев: Если говорить о долговом финансировании, то теоретически такая возможность у отечественного МСБ есть. Но на уровне малого и среднего бизнеса большую роль, и не только в Казахстане, но и в целом в мировой экономике, играет активное управление – когда инвестор вкладывает в капитал компании. Теоретически есть и доступ к банкам, и банки готовы кредитовать. Но банки всегда жалуются на то, что не хватает хороших проектов, а предприниматели сетуют на жесткие требования, в первую очередь, по залогам. Получается так называемое несовпадение профиля риска. И у нас в стране это не позволяет кредитованию МСБ принять массовый характер, даже несмотря на широкий спектр программ государственной поддержки. В Казахстане не хватает именно инвесторов, готовых выкупать долю бизнеса, работающего в формате акционерного общества или товарищества.
Улан Осмонов: Осторожно к продаже доли в бизнесе в Казахстане относятся по разным причинам. Кто-то не хочет, чтобы остальные участники рынка знали, что он привлекает внешнего инвестора. Это скорее относится к традициям ведения бизнеса в республике. Например, работая в Лондоне, я наблюдал, как компании из СНГ часто предпочитали обращаться не в представительства международных инвестиционных банков в своих странах, а приезжали напрямую в офисы банков в международных финансовых хабах. Зачастую это происходило, потому что собственники компаний не хотели, чтобы на местном рынке пошел слух о том, что будет обсуждаться сделка по привлечению акционерного капитала. Такое отношение к сделкам можно изменить, если внутри страны на рынке существуют прозрачные «правила игры», и бизнесмену за вход в капитал его компании предлагают адекватные цену и условия дальнейшего сотрудничества.
Т.О.: Дело еще и в том, что не все предприниматели готовы идти на условия заинтересованного инвестора, например, не соглашаясь с ним по вопросу управленческого состава и корпоративного управления. То есть чаще всего многое упирается в асимметричность интересов владельца бизнеса и потенциального нового акционера.
У.О.: Хочу отметить, что на рынке должны быть успешные публичные прецеденты входа и выхода инвесторов из проектов малого и среднего размера. Когда их будет достаточное количество, у инвесторов появится уверенность в том, что система работает. Это влияет на внешних инвесторов, которые могут отследить подобные сделки и увидеть, что в стране существует динамичная среда с точки зрения сделок. Местные компании тоже смотрят на подобные сделки, и их, выражаясь простым языком, оптимизм по поводу успешности сделки, увеличивается. Как только эти процессы приобретают достаточно широкое распространение, потоки внешних и внутренних инвестиций становятся более динамичными и приводят к развитию эффективной системы финансирования МСБ.
- Какие три важных фактора вы могли бы выделить, которые мешают в Казахстане запустить эти механизмы и внутренние инвестпотоки?
Т.О.: Первое – это решить взаимосвязанные проблемы взаимного доверия и качества корпоративного управления. Не каждый начинающий малый и средний бизнес достигнет успеха. Среди МСБ и стартап-проектов уровень «смертности» достаточно высок. Поэтому на первом этапе привлечения внимания инвестора важно вызвать в нем уверенность в команде компании и ее управленческих и деловых качествах, а также обеспечить прозрачность бизнеса для всех его участников.
У.О.: Второе. Имеет смысл также обучать участников рынка нюансам проведения сделок по привлечению инвестиций, потому что ни бизнесмен, ни инвестор не имеют мотивации делиться такой информацией. Людям нужно понимать этапы инвестиционного процесса: от начала обсуждения сделки до путей преодоления возможных осложнений и успешного закрытия сделки. Когда в Казахстане был бум сделок IPO, международные консультанты организовывали обучающие семинары, но в основном это делалось для больших компаний. До МСБ информация, по большому счету, не доходила.
Т.О.: Третье. Есть проблема концентрации капитала у небольшого процента населения –эта категория казахстанских инвесторов предпочитает вкладываться в собственный бизнес, бизнес близких им людей или в недвижимость. В то же время большая часть представителей среднего класса не имеет возможности и ресурсов найти и провести анализ интересных проектов и, став соучредителями малого или среднего предприятия, участвовать его управлении.
У.О.: Концентрация капитала – это важный момент во внутренних инвестпотоках. Многие бизнесмены опасаются потерять контроль над своими детищами и не обращаются за финансированием к большим местным группам. Есть вариант фондов прямых инвестиций, которые становятся своего рода мостом между бизнесом и банками. То есть дают МСБ возможность развиться до той степени, когда он станет более привлекательным для кредитования банками. Но на сегодня в Казахстане фондов, которые готовы инвестировать в начинающий или небольшой бизнес, очень мало, и информация о них ограничена.
Т.О.: И здесь вопрос не только денег, но и передачи лучших мировых практик. К тому же не всегда компании, даже отталкиваясь от международного опыта, сразу приносят деньги инвестору. Например, Amazon – американская компания, крупнейшая в мире на рынках платформ электронной коммерции, прибыльной стала последние несколько лет. До этого она более десяти лет имела отрицательную чистую прибыль. Если казахстанская компания, долю в которой приобрел наш фонд, не приносит доход сегодня, это не значит, что у нее нет шансов стать успешной в будущем. На привлекательность проектов влияют как внешние, так и внутренние факторы: команда, бизнес-идея и ее воплощение, политическая стабильность страны.
- Как вы относитесь к попыткам государства децентрализовать инвестпотоки в регионы? Есть в этом потенциал?
У.О.: Мы хоть и с добрым лицом, но все-таки капиталисты. Лично для нас важно, чтобы бизнес имел постоянных потребителей и качественный потенциал роста. Если бизнесмен не двигается туда, где есть рынок, значит, он что-то упускает в своей стратегии развития. Привлекательность таких компаний для инвесторов неочевидна независимо от того, где они находятся – в регионе или мегаполисе. Вместе с тем усилия государства децентрализовать инвестпотоки оправданы. Для внешних инвесторов действительно важно, что делает для них государство, какие шаги навстречу им оно предпринимает, какие условия создает.
Т.О.: Различия в инвестиционной привлекательности между большими городами и провинцией существуют во всех странах. Но если креативная и профессиональная команда имеет интересный проект, то мы готовы в него инвестировать, где бы он ни был запущен. Если в провинции, то нам особенно важны планы этой команды по выводу проекта в другие регионы и города. Напрямую инвестировать в проекты в секторе среднего и малого бизнеса, на которые делают упор поисковые фонды, подобные нашему, внешним инвесторам экономически нецелесообразно. Стремясь децентрализовать инвестпотоки, государство должно фокусироваться на создании равных условий для всех участников рынка, причем как внутренних, так и внешних, на разработке простой, но продуманной нормативной правовой базы, обеспечении справедливой правоприменительной практики и на развитии инфраструктуры. Остальные вопросы эффективнее оставить решать рынкам.
