Разработчики закона по вопросам венчурного финансирования уверены: изменения и дополнения, прописанные в нем, помогут развиться в Казахстане рынку частного венчурного капитала, привлекут иностранные инвестиции, дадут рост инновационной активности. Деловой еженедельник «Капитал.kz» спросил экспертов, что они думают по этому поводу.
Закон сделал ориентир на инновации
Напомним: 9 июля президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписал закон по вопросам венчурного финансирования. Как поясняет Гузель Султанова, заместитель директора департамента правового обеспечения АО «НАТР», раньше эту сферу в Казахстане регулировал закон об инвестиционных фондах. Он предполагает две формы ведения инвестиционной деятельности — акционерные инвестиционные фонды (АИФ) и паевые инвестиционные фонды (ПИФ). «Это тяжелые конструкции. Для создания АО необходимы уставный капитал, формирование структуры с советом директоров, исполнительным органом
Закон нацелен на создание правовой базы для развития венчурного капитала в Казахстане. «Даны определения тому, что такое венчурный фонд, этого тоже не было в законодательстве. Появился новый субъект — венчурный управляющий, это юридическое лицо, которое будет аккумулировать активы венчурного фонда и принимать решение о вложении инвестиций в те или иные проекты. Причем это профучастник рынка, который осуществляет предпринимательскую деятельность, не как в АИФах, где управляющий инвестор был лицензируемым субъектом», — раскрывает суть нововведений Гузель Султанова.
Более того, дано определение самому понятию венчурного финансирования, — раньше этого в казахстанском законодательстве не было. Теперь это понятие предполагает деятельность, связанную с финансированием лиц, осуществляющих только инновационную деятельность. Финансирование может быть в виде вложений в уставный капитал, приобретение финансовых инструментов, предоставление финансовых займов.
Сколько денег нужно стартапам?
Ануар Сейфуллин, генеральный директор ABC-I2BF Seed Fund, считает, что закон создаст для отдельных людей — бизнес-ангелов — и компаний, которые хотели бы инвестировать небольшие средства в стартапы, возможность «проще инкорпорироваться». При действовавшем до этого законодательстве создавать небольшие венчурные фонды было невозможно. Сложность и дороговизна конструкций (как с точки зрения необходимости «замораживать» определенный капитал, так и с точки зрения обслуживания этих конструкций) лишали эту идею смысла.
Теперь же можно создавать небольшие фонды — на $1−3 млн, в зависимости от возможностей инвестора, и начинать инвестировать в стартапы на ранней стадии. «Стартапам денег на начальной стадии нужно не так много, в среднем от $50 тыс. до $300 тыс. от одного инвестора. Для стартапа лучше привлекать инвестиции от нескольких инвесторов, это резко повышает шансы на успех компании. Мы сейчас говорим в основном об IT-стартапах, потому что для технологических компаний, которые развивают более сложные технологии, инновации, где задействована инженерия, более глубокие физические и химические процессы и требуется дорогое оборудование, необходимо привлекать бóльшие средства», — говорит Ануар Сейфуллин. По его словам, венчурное финансирование в Казахстане больше ориентировано на IT-проекты из-за их более легкой имплементации, наличия кадров и рынка.
Помимо этого, закон подразумевает правовые основы для создания корпоративных венчурных фондов для субъектов квазигосударственного сектора путем оценки эффективности вложений исходя из доходности портфеля в целом, а не от каждой отдельно взятой инвестиции. «Ведь, как известно, венчурное инвестирование сопряжено с высокими рисками и порой часть инвестиций приходится списывать, однако фонд покрывает такие убытки за счет других компаний портфеля, инвестиции в которые показывают высокую доходность», — говорит эксперт.
В целом институциональных венчурных инвесторов, по его мнению, у нас крайне мало, больше — различного рода бизнес-ангелов. Собеседник приводит в пример фонд, в котором работает он, и также говорит, что на рынке присутствуют несколько других фондов, в том числе, созданных в иностранных юрисдикциях, «с тикетом от нескольких десятков тысяч до нескольких миллионов долларов в проект».
Что касается стартапов, то, по мнению собеседника, после первой волны в начале 2010-х их количество сейчас перерастает в качество — появляются «приземленные, здоровые» идеи и команды, которые их воплощают и которые могут конкурировать на региональном или международном уровне. Отдельные зарубежные стартапы пытаются работать у нас. Хотя в целом емкость рынка небольшая.
Отвечая на вопрос о рисках и пробелах, которые, возможно, новое законодательство не учло, спикер говорит, что говорить об этом рано — еще не сформировалась новая практика. «На первый взгляд, закон дает инструменты для взаимодействия, это большой плюс. Как я понял, разработчики попытались взять элементы английского права и интегрировать их в наше законодательство. Будет ли это работать на практике? Будем надеяться. Венчурных фондов должно быть больше», — заключает эксперт.
Почему стартапы умирают?
Адиль Нургожин, член рабочей группы по разработке закона о венчурном финансировании, отмечает, что венчурная индустрия в Казахстане очень молодая. «Только-только сформировались институты и инфраструктура, которая включает в себя ряд первых бизнес-ангелов местного розлива, в основном это бывшие или действующие бизнесмены или просто богатые люди», — говорит он. По его словам, первая плеяда венчурных фондов 2000-х, которые создавались при помощи НИФ («Национальный инновационный фонд», его правопреемником стало НАТР, — прим. ред.), результат не показали. «Сейчас, скорее всего, пойдет вторая волна венчурных фондов», — комментирует собеседник.
По его словам, в Казахстане сейчас существует пять-шесть более или менее активных бизнес-инкубаторов, выпуск из которых, впрочем, не гарантирует дальнейшую жизнь стартапа. «Даже в том случае, если стартап хороший и показывает определенный рост, после 12−18 месяцев он задыхается от недостатка фондирования и не развивается. Поэтому после акселерационной компании или инкубатора выпускники, получившие $20 тыс. как лучшие участники этих программ, должны иметь возможность переходить на следующую ступень и обращаться в венчурные фонды посевного типа. Этого пока нет», — говорит Адиль Нургожин. Сейчас, по его словам, появляются первые посевные фонды, потребность в них определенно есть, и не только в части фондирования, но и в части нетворка, экспертизы, профессионального корпоративного управления стартапами, превращения их в нормальные компании, помощи в выходе на другие рынки, структурировании сделок и пр.
