Если за 11 лет в стране дается «добро» на четвертую по счету концепцию развития финансового сектора (КРФС), значит, события в ней развиваются непредсказуемо, а чиновники, ответственные за его состояние, не способны предугадать, как пойдет жизнь дальше.
До кризиса все было ясно
Начнем со второй концепции такого рода, одобренной правительством Казахстана примерно за полгода до последнего финансового кризиса – 25 декабря 2006 года.
По всей видимости, ни в правительстве, ни в Нацбанке (его возглавлял Анвар Сайденов) в ту славную пору просто не предвидели начало финансового кризиса, хотя он уже разворачивался в США на рынке ипотечных облигаций (subprimemortgage). Другой пикантный момент состоял в том, что формально правительство не могло давать поручения Нацбанку, так как, во-первых, центральный банк независим от него, будучи подотчетным и подконтрольным президенту Казахстана, а во-вторых, регуляторные функции тогда были у Агентства по регулированию и надзору финансового рынка и финансовых организаций (АФН). Как бы то ни было, но кабинет г-на Ахметова за две недели до его отставки одобрил Концепцию развития финансового сектора Казахстана на 2007-2011 годы (КРФС 2007-2011) своим постановлением и поручил Нацбанку в двухмесячный срок совместно с заинтересованными государственными органами внести согласованный в установленном порядке план мероприятий по ее реализации.
Сама Концепция выглядела довольно внушительно, ее текст занимал почти 50 страниц. Открывалась она подведением итогов реализации аналогичного документа, утвержденного правительством 28 июля 2003 года. Содержание той концепции вряд ли представляет большой интерес сегодня, поскольку финансовый сектор страны тогда находился на начальном этапе развития после его «зачистки» в конце 90-х годов и девальвации тенге, проведенной в апреле 1999 года. Поэтому задачи, ставившиеся перед ним в то время, сегодня выглядят не только наивными, но и в чем-то даже еретическими. Например, в концепции от 2003 года говорилось о возможном внедрении единого валютного пространства с отдельными странами! А ее главная цель выглядела следующим образом: «…Формирование устойчивой и эффективно функционирующей финансовой системы, удовлетворяющей потребностям реального сектора экономики в финансовых ресурсах и предоставляющей качественные услуги финансовыми институтами в условиях свободной конкуренции».
К 2007 году эта цель была достигнута лишь отчасти. Отечественные финансовые институты по-прежнему были слабы для того, чтобы подпитывать большими и дешевыми деньгами добывающую отрасль, а их база фондирования опиралась главным образом на внешние заимствования. Тем не менее в концепции, утвержденной в конце 2006 года, констатировалось, что многие поставленные ранее задачи были решены. Среди них – совершенствование инструментов денежно-кредитной политики и приближение ее к стандартам стран Европейского союза, либерализация валютных отношений в целях перехода на принципы полной конвертируемости тенге, создание единого надзорного органа, институтов развития, развитие кредитных учреждений и другие.
Эти достижения дали основу для постановки в КРФС 2007-2011 весьма амбициозных целей. В их список включили становление рынка ценных бумаг Казахстана как наиболее ликвидного и доступного рынка в СНГ и Центральной Азии, формирование наиболее ликвидного валютного рынка по основным видам валют, становление казахстанских финансовых институтов как крупнейших региональных финансовых организаций, способных обеспечить потребности региона Содружества и Центральной Азии в финансовых ресурсах, а также поддерживать и продвигать инвестиции и интересы казахстанских предприятий на региональные рынки. А одна из поставленных тогда целей выводила Казахстан за пределы СНГ – перед его финансовым сектором ставилась задача достичь стандартов экономически развитых стран по показателям стабильности, устойчивости и прозрачности! Говорилось в то время и о предстоящем вступлении РК в ВТО – здесь важной задачей было сохранение устойчивых позиций и конкурентоспособности финансовых институтов в случае прихода на наш рынок иностранных игроков. Тогда же была поставлена и еще одна амбициозная цель международного масштаба – развивать Региональный финансовый центр Алматы (РФЦА).
Концепции вопреки
Финансовый кризис поставил крест практически на всех планах, очерченных в КРФС 2007-2011. Поэтому в феврале 2010 года была утверждена новая КРФС для посткризисного периода (КРФС ПП), причем уже не правительством, а президентом Казахстана. Неудивительно, что ее текст оказался по объему вдвое меньше предыдущего документа, составив 23 страницы.
Тогда предполагалось, что такой период действительно начался, хотя позже выяснилось, что на самом деле кризисное состояние глобальных финансов затягивается на долгие годы, а казахстанским банкам фактически закрыт путь на внешние рынки дешевых длинных заимствований. В КРФС ПП былые международные амбиции Казахстана практически сошли на нет. Цели этого документа были сугубо внутренними – повышение устойчивости финансового сектора, создание условий по недопущению недостатков, факторов нестабильности и явлений, обнаруженных в ходе текущего финансово-экономического кризиса; стимулирование инвестиционной активности в посткризисный период как инструмента реализации макроэкономических решений; укрепление доверия к финансовому сектору страны как со стороны инвесторов, так и со стороны потребителей финансовых услуг.
В КРФС ПП ясно говорилось: «одним из ключевых приоритетов посткризисного развития будет являться стимулирование конкуренции в финансовом секторе». Намеков на монополизацию государством пенсионного рынка путем создания ЕНПФ в этом документе не было. Напротив, утверждалось следующее: «В рамках дальнейшего совершенствования систем накопительного пенсионного, социального и медицинского обеспечения (страхования) будет предложена новая концепция системы социального обеспечения с более широким использованием рыночных принципов и возможностей накопительных пенсионных фондов и страховых организаций». Ничего не говорилось и о создании еще одной госмонополии – АО «Единый регистратор ценных бумаг», как и другого монополиста – АО «Государственное кредитное бюро». Планы регулятора в этом сегменте рынка выглядели иначе – речь шла о создании единой базы кредитных историй в форме некоммерческой организации.
Непонятным остается, в какой степени Нацбанку удалось внедрить принцип контрцикличности в регулировании финансовых организаций, усилить защиту прав инвесторов и потребителей финансовых услуг и повысить качество корпоративного управления участников рынка – эти задачи ставились в КРФС ПП.
Если вступим в ВТО, зачем изобретать велосипед?
Следующая КРФС – на этот раз до 2030 года – была одобрена уже не президентом, а вновь правительством на заседании от 29 августа текущего года, а соответствующее постановление вступило в силу с 1 сентября. Примечательно, что для г-на Масимова это уже третий документ такого рода, которые должен реализовывать Кабмин под его началом.
Объем КРФС 2030 впечатляет – ее текст содержит 81 страницу! Но при этом поставленные цели в новой Концепции еще более расплывчаты по сравнению с предшествовавшими ей документами. Теперь говорится о некоем снижении издержек общества и государства на поддержание устойчивости финансовой системы в случае возникновения потенциальных шоков, повышении ее эффективности в условиях экономической интеграции и глобализации, совершенствовании инфраструктуры и создании оптимальных условий для качественного ее развития. Добавим также тему расширения ресурсов роста, в том числе за счет финансовых продуктов, отвечающих потребностям экономики, и поддержания сбалансированных экономических условий наряду со снижением кредитных рисков в экономике. Что нового здесь, понять сложно.
Временной горизонт реализации КРФС 2030 разбит на три этапа. До 2020 года государство будет повышать устойчивость финансового сектора и укреплять его конкурентоспособность на будущее. К 2025 году завершится процесс гармонизации финансового законодательства стран-участниц Единого экономического пространства, которые теперь создают и Евразийский экономический союз, с появлением наднационального органа по регулированию общего финансового рынка. Кстати, там даже самым крупным финансовым организациям нашей страны мало что светит. В КРФС 2030 указывается, что на конец прошлого года доля активов казахстанских банков в общем их объеме по странам ЕАЭС составляла лишь 5,3%, тогда как российских – 92,5%.
При этом средний размер активов 20 крупнейших российских банков составлял $61,7 млрд, а у 5 ведущих наших банков – лишь $11,2 млрд.
Между тем на третьем этапе, который начнется после 2020 года, в результате вступления Казахстана в ВТО перед финансовым сектором нашей страны появятся новые вызовы в результате выхода на внутренний рынок глобальных и региональных лидеров отрасли через филиалы, а не через полноценные «дочки», как это имеет место сегодня. Судя по тексту КРФС 2030, о том, как будет выглядеть это тревожное будущее и сумеют ли отечественные финансовые институты выжить после 2020 года, авторы документа имеют весьма расплывчатое представление.
В краткосрочном же периоде задачи, поставленные в КРФС 2030, выглядят вполне конкретными. Для повышения устойчивости финансовой системы предлагается в первую очередь увеличивать капитализацию участников рынка, а на рынке ценных бумаг – создавать систему эффективного поглощения шоков, включая пересмотр системы пруденциального регулирования брокерских организаций, которым также придется наращивать капиталы. При этом задача демонополизации созданных в последнее время государственных монстров – «ЕНПФ», «Государственного кредитного бюро», «Единого регистратора ценных бумаг» – не ставится, как и снижение доли Нацбанка в капитале KASE.
А в рамках подготовки к открытию доступа на наш внутренний рынок иностранных игроков после вступления Казахстана в ВТО ставится задача по созданию «симметричной и адекватной рискам регуляторной среды». Речь в данном случае идет о регулировании деятельности филиалов иностранных финансовых организаций. Требований к ним будет немало и этот вопрос уже согласован в ходе переговоров по вступлению Казахстана в ВТО. Среди них требования к размеру активов родительской финансовой организации, минимальному размеру депозита, принимаемому филиалом иностранного банка, дополнительные пруденциальные требования по отдельной капитализации, по гарантийным фондам и депозитам в Нацбанке, по платежеспособности, отчетности и ее публикациии другие.
В банковском секторе в целях ограничения избыточной концентрации акцент делается на развитии группы средних банков, а не крупнейших участников рынка. В эту группу войдут 15-20 банков как с отечественным капиталом, так и «дочки» инобанков. Появится и группа «банков-чемпионов», участвующих в финансировании крупных проектов и имеющих приоритет в распределении бюджетных ресурсов, выделяемых в рамках различных госпрограмм. Говорится в КРФС 2030 и о «банках будущего», но какова будет их модель, осталось непонятным, хотя это самое будущее вроде бы уже становится настоящим в развитых странах.
На и без того достаточно концентрированном страховом рынке берется курс на укрупнение и консолидацию его участников, так как после вступления в ВТО на него смогут напрямую выходить гораздо более мощные нерезиденты. Вновь появится и обязательное медицинское страхование. На рынке ценных бумаг особых новаций не предвидится, если не считать поэтапного создания инвестиционного банкинга, ранее фактически запрещенного банковским законодательством. Это делается для того, чтобы снизить риски коммерческих банков, связанные с использованием рисковых инструментов проектного финансирования. Брокерским организациям может быть предоставлена возможность получения лицензии на проведение банковских заемных операций. Показательно, что задача привлечения стратегического инвестора на KASE с последующим выходом Нацбанка из капитала биржи не ставится.
Столь же неясна и дальнейшая судьба РФЦА. С одной стороны, говорится даже о новом плане развития РФЦА до 2020 года, с другой – ставится задача развития Алматы как исламского финансового хаба в СНГ и Центральной Азии. Зачем нужны эти оба направления в условиях, когда Казахстан вступит в ВТО и внутренний финансовый рынок будет максимально либерализован, не очень понятно.
Критерии же, по которым будет оцениваться реализация КРФС 2030, ориентируются почему-то на 2020 год – видимо, по той простой причине, что за этот временной горизонт правительству и Нацбанку заглядывать не по силам, хотя уже реализуется стратегия «Казахстан – 2050». Планируется, что к 2020 году активы банковского сектора составят не менее 80% от ненефтяного ВВП, объем страховых премий увеличится в 2-2,5 раза, капитализация рынка акций к ВВП – вдвое, доля исламских банков составит 3-5%, а РФЦА войдет в десятку ведущих финансовых центров Азии.
И, хотя в нашей стране подобные концепции, как показывает история, живут
в среднем 3-4 года, авторы КРФС 2030 не преминули заметить на всякий случай,
что новый документ «будет корректироваться по мере развития механизмов
финансового посредничества, в том числе передового мирового опыта». Что ж, как
говорится, блажен, кто верует!
