Пока государство главный клиент, бизнес не может быть устойчивым - эксперт

Казахстанский бизнес входит в новый год в условиях повышенной неопределенности. Рост тарифов, изменения в налоговой политике, высокая базовая ставка и усиление регулирования заставляют предпринимателей пересматривать стратегии и искать новые точки устойчивости. На этом фоне все чаще звучит вопрос: куда движется бизнес-климат и какие сигналы сегодня получает предприниматель от государства? Об этом рассказал экономист в сфере развития предпринимательства Нурлан Сакуов - эксперт, который много лет работает на стыке аналитики, государственной политики и реального бизнеса. В интервью он объясняет, почему зависимость бизнеса от государства стала системной проблемой, когда возможен разворот в сторону зрелой предпринимательской среды и какие решения действительно могут изменить ситуацию.

- Вы более 10 лет работаете в сфере развития предпринимательства. Каков ваш прогноз по бизнес-климату на новый год и к чему бизнесу стоит готовиться?

- Я бы начал с целеполагания. Не секрет, что в нашей экономике по-прежнему сохраняется высокий патернализм и значительная доля государства, а значит - именно правительство задает основные «правила игры» - через тарифы, налоги, таможенные пошлины, отраслевые требования и регуляторику. Куда движутся государственные решения, туда же движется и бизнес-среда, а предпринимателям остается адаптироваться.

В этом смысле следующий год будет для бизнеса непростым. Мы уже видим рост тарифов на коммунальные услуги, формирование новой налоговой логики, расширение регулирования - от перечня СЗТП и реестра ОТП до нацкаталога. Параллельно сохраняются высокие инфляционные ожидания, что отражается в базовой ставке Нацбанка на уровне 18%, а значит - дорогих деньгах и сдержанных инвестициях.

При этом у меня есть ощущение, что четкого целеполагания именно по бизнес-климату пока не просматривается. Когда порядка 70% налоговых поступлений в госбюджет формируется за счет крупных компаний, фокус на качестве среды для малого и среднего бизнеса объективно размывается. Это создает риск: бизнес воспринимается не как источник роста, а как объект регулирования.

Поэтому в новом году бизнесу стоит готовиться к повышенной регуляторной нагрузке, росту издержек и необходимости повышать собственную устойчивость. Те, кто сможет быстрее адаптироваться, оптимизировать процессы и снизить зависимость от государства, в перспективе окажутся в более сильной позиции.

- Вы сказали снизить зависимость от государства, это как? Что вы имеете в виду?

- Когда я говорю о снижении зависимости от государства, я не имею в виду отказ бизнеса от работы с государством - это было бы нереалистично. Речь о другом: о структуре стимулов и рисков.

Сегодня регулируемые закупки - госзакупки, закупки «Самрук-Казыны» и недропользователей - формируют порядка 20% ВВП (в разные годы по-разному). Это действительно огромный рынок. Более 509 тыс. поставщиков зарегистрированы на портале госзакупок, и фактически каждый четвертый субъект бизнеса так или иначе привязывает свой сбыт к государству. Для многих это не дополнительный канал, а основной рынок.

Вторая проблема — государство само зашло в коммерческие сегменты, где в нормальной рыночной экономике должен работать частный бизнес. Сегодня правительство закрепило за собой 413 видов деятельности — от стирки и ремонта бытовой техники до фитнес-клубов, стоматологии, развлекательных парков и малярных работ. Это означает, что бизнес конкурирует не с рынком, а с государством, с его бюджетом, административным ресурсом и гарантированным спросом. В такой модели зависимость проявляется не в цифрах, а в поведении: бизнес думает не о продукте и клиенте, а о доступе к реестрам, требованиям, допускам и квазигосударственным заказчикам. Это снижает мотивацию к росту, инновациям и выходу на открытые рынки. Поэтому, когда мы говорим о снижении зависимости от государства, речь идет о смене модели поведения бизнеса. Не о выходе из системы госзакупок, а о том, чтобы государственный заказ перестал быть единственным и определяющим источником спроса.

Сильный бизнес - это тот, у которого есть диверсифицированные рынки сбыта, понятная клиентская база и продукт, конкурентоспособный без административной поддержки. В противном случае любое изменение правил - тарифов, налогов, требований к закупкам или перечней допуска - мгновенно бьет по устойчивости компаний.

«Пока государство остается главным клиентом, бизнес не может быть по-настоящему зрелым и устойчивом». Это не мои слова, а известного экономиста Милтона Фридмана.

- А как вы думаете, когда ситуация может измениться? И в какую сторону?

- Ситуация начнет меняться тогда, когда малый и средний бизнес станет ключевым источником доходов для бюджета — как минимум в два раза больше текущего уровня. В 2024 году вклад МСБ составлял около 30%, и пока основную фискальную нагрузку несет нефтегазовый сектор, у государства объективно нет жесткого стимула менять логику регулирования и снижать давление на остальной бизнес.

При этом нефть и газ не стоит рассматривать как «проклятие». Проблема не в сырье, а в том, как мы используем сырьевой сектор. Вместо того чтобы противопоставлять его МСБ, логично разворачивать обрабатывающую промышленность и сферы услуг под потребности горнорудных и нефтегазовых отраслей - через локализацию, сервис, инжиниринг, ремонт, логистику и технологические цепочки. Именно так сырьевой сектор может стать якорем для развития частного бизнеса.

- Каким образом, есть какой-нибудь опыт других нефтяных стран по вовлечению местного бизнеса в эти секторы?

- Мы не так давно заимствовали у нефтяных держав, прежде всего арабских стран, концепцию внутристрановой ценности (in-country value), закрепили ее в законодательстве и приняли Закон «О промышленной политике». Но пока, по сути, продолжаем считать ее по старинке - через объемы закупок, то есть как классическое «местное содержание». Между тем в ОАЭ, Саудовской Аравии, Норвегии и Катаре подход значительно шире. Там считают не только сколько товаров и услуг купили, но и что оставили в экономике:

- сколько местных поставщиков создано и выведено на международный уровень;
- сколько специалистов обучено и нанято;
- в какие производства и сервисные мощности инвестировали нефтяные компании;
- какие технологии и компетенции локализованы.

Например, в Саудовской Аравии программа IKTVA оценивает вклад нефтегазовых компаний по целому набору показателей - от развития цепочек поставок до передачи технологий. В Норвегии акцент был сделан на формирование национального нефтесервисного кластера, который затем стал экспортно ориентированным.

Ключевое отличие в философии: нефтяной сектор рассматривается не как изолированный донор бюджета, а как якорь для развития промышленности и услуг. Это позволяет превратить сырьевые доходы в долгосрочный источник роста частного бизнеса.

Поэтому для нас вывод очевиден: нужно перейти от учета закупок к учету созданной экономической ценности - через кадры, технологии, инвестиции и устойчивые цепочки поставок.

- Вернемся к нашему бизнес-климату, как, на ваш взгляд, можно его улучшить?

- Чтобы реально улучшить бизнес-климат, снова нужно начинать с целеполагания. Первый ключевой вопрос - какую именно цель государство ставит при развитии предпринимательства. И здесь целесообразно переходить от обобщенных решений к сегментированному подходу.

Малый, средний и крупный бизнес - это разные экономики внутри одной страны. У них разные барьеры входа, издержки, доступ к финансированию и траектории роста. То же самое касается отраслей: производственный бизнес, услуги и торговля живут по разной логике, и универсальные меры «для всех» здесь не работают.

Неделю назад по поручению президента была принята Программа развития малого бизнеса. По своей сути это антикризисная мера в условиях дорогих денег: субсидирование процентных ставок, гарантирование кредитов через фонд «Даму». Это важно, но это реакция на текущую ситуацию, а не долгосрочная стратегия роста.

Если говорить системно, меры поддержки нужно сегментировать по типам бизнеса, а не применять одинаковый набор инструментов. Начинающий предприниматель, производственная компания, бизнес в сфере услуг и торговля - это разные треки. Для каждого должны быть свои инструменты, требования и KPI, потому что у них разные риски и экономика масштабирования. Об этом говорит и динамика предпринимательской активности. По данным Global Entrepreneurship Monitor, в 2020 году уровень ранней предпринимательской активности в Казахстане составлял около 20% - один из самых высоких показателей в регионе. К 2024 году он снизился почти вдвое, а доля людей, планирующих открыть бизнес, упала с 59% до 13,4%. Это тревожный сигнал. Когда предпринимательская активность падает вдвое - это вопрос не к бизнесу, а к среде.

Особенно с учетом того, что Казахстан - молодая страна: медианный возраст около 32 лет, заметно ниже, чем в России, Европе или Японии. Да, не все должны становиться предпринимателями, но именно малый бизнес сегодня обеспечивает занятость порядка 4 млн человек - около 40% занятого населения. Фактически он выполняет роль социального амортизатора экономики. Поэтому этот фактор нельзя недооценивать. Я бы еще снизил налоговую нагрузку на фонд оплаты труда, в первую очередь для малого бизнеса: сегодня это семь обязательных платежей, которые в совокупности достигают около 43% от ФОТ. Такая структура напрямую сдерживает рост занятости, стимулирует уход в тень и снижает привлекательность легального расширения бизнеса.

Далее принципиально важно объединять финансовые и нефинансовые меры в единый пакет. Обучение и сопровождение не должны существовать отдельно от финансирования, особенно для начинающих предпринимателей - они должны быть встроены в него как обязательный, практико-ориентированный элемент, адаптированный под конкретный трек бизнеса: сбыт, учет, стандарты, кадры, логистику и цифровизацию.

В долгосрочной перспективе, конечно, важно сокращать прямое участие государства в предпринимательстве, иначе экономические стимулы искажаются, а частная инициатива ослабевает. Лучшая поддержка бизнеса - это не помощь государства, а свобода действовать по понятным и стабильным правилам. Именно это и должно стать ключевым целеполаганием.

Нурлан Сакуов - экономист и эксперт в области предпринимательства и экономической политики с многолетним опытом работы в государственных, аналитических и общественных структурах. Ранее он занимал должность члена правления Национальной палаты предпринимателей «Атамекен», где курировал вопросы развития бизнеса и институциональной поддержки предпринимательской среды. Также работал заместителем председателя Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (КИСИ). В настоящее время Нурлан Сакуов возглавляет проектную группу партии AMANAT по развитию предпринимательства.

Читайте также

Эксперты30.05.2023 · 10:34

Экономика запретов?

Любое вмешательство государства создает диспропорции спроса и предложения на рынке