Сжатый кулак, обрамленный женским символом, как эмблема феминизма устарел. Нынешние «суфражистки» борются не за имущественные права в браке, как их соратницы XIX века, и не используют мышцы, как их агрессивные товарки 60-х гг. XX века. Секс, как одна из тем борьбы, еще на повестке дня. Но даже несмотря на все эти meetoo-скандалы, в кои вовлечена чуть ли не каждая актриса мира, сегодня он уступает место традиционно «мужскому сильному месту» — мозгу. Интеллектуально женщины все чаще и безо всяких кулаков демонстрируют если не превосходство, то равенство с мужчинами.
Вот и результаты конкурса научных стажировок, что недавно завершил Казахстанский научно-образовательный фонд им. Ш. Есенова, выдали потрясающее: семь из десяти его победителей оказались… победительницами. За последние пять лет, что проходит состязание за право стажироваться в лучших зарубежных лабораториях, число девушек в пуле победителей лишь единожды превысило три — тогда их было четыре. Во всех остальных конкурсах гендерный расклад финального списка всегда славился подавляющим преобладанием парней. Пример, разумеется, не может быть рассмотрен с точки зрения социологии, однако чтобы задуматься, его достаточно. Одни считают, что ничего необычного не произошло, другие видят в этом исключение, подтверждающее правило, третьи — тренд. Кто же прав и в чем вообще состоит феминизм в такой специфической сфере, как казахстанская молодая наука?
Выпускница КБТУ, Асель Дмитриева, которая сегодня учится в Нью-Йорке в магистратуре, хорошо подумав, сообщила мне, что в жизни никогда не сталкивалась ни с какими притеснениями по половому признаку. «Так получилось, что в основном была в кругу людей, где пол значения не имел», — заявила она. Другая моя собеседница — докторант Гаухар Нурша — глубоко изучает тему и инициирует социальные проекты по гендерному равенству. Вот что она считает: «Женщины в секторе образования и науки преобладают у нас не первый год (55% в вузах, 60% и 62% в магистратуре и PhD соответственно). Что касается девушек среди ваших победительниц, то, к примеру, в Nazarbayev University студенток в принципе сейчас больше, чем студентов. Больше стало ролевых моделей девушек за последние годы в публичном пространстве. Широко развиваются программы менторства, сообщества и сети женщин-лидеров как офлайн, так и в интернете. Все это влияет. О мотивации мужчин работать в науке речи не идет, так как зарплаты молодых преподавателей и ученых обычно не превышают 70 000 тенге, и мужчины выбирают работу с большим доходом. Сегодня в мире идет уже четвертая волна феминизма. Ее стержень — борьба с сексуальными домогательствами и насилием. Тем не менее из-за специфики уклада нашего общества и слабого гражданского общества в Казахстане феминизм находит мало отклика в умах казахстанцев. А ведь, по данным последнего отчета Global Institute Report консалтинговой компании McKinsey, гендерное равенство на рабочих местах повысило бы мировой ВВП на $12 трлн».
В ответ на вопрос о какой-либо дискриминации, испытанной ею, Гаухар рассказала, что с самого первого курса в вузе сталкивалась с этим: «Даже в МИДе нам откровенно говорили, что дипломатическая и государственная служба требует высокой отдачи, чего в свою очередь сложно требовать от женщин. Наличие ребенка дважды помешало получить мне новую работу». Она уверена, что понятие гендерного равенства в стране никто не понимает, вопрос игнорируют. И это несмотря на большое количество успешных женщин в Казахстане. После слов Гаухар «полагаю, что, говоря только о феминизме, мы далеко не уйдем. Считаю акцент на гендерном равенстве более правильным, ведь это мир, в котором обе стороны услышаны» я ощутил тот самый разум, которого в наше время недостает очень многим вне зависимости от пола. Гаухар осознает практическую нереальность реализации «здесь и сейчас» равенства полов, но создать взаимовыгодные условия для всех, как она полагает, вполне возможно.
Любопытно, что даже те из девушек, что откровенно высказывались в соцсетевых комментариях, вдруг сникли и отказались от возможности заявить о своих воззрениях в моей статье: пыл неожиданно куда-то улетучился. Одни попросили не указывать имени, а иные заявили, как на допросе: «По существу вопроса сообщить ничего не могу».
Вот что рассказала мне выпускница крупного столичного вуза: «Да, я считаю себя феминисткой. Но то, что происходит сейчас в медиапространстве в связи с этим движением, мне не нравится. Феминизм многие еще плохо себе понимают, и пока он вызывает лишь антагонизм. Нужно время. Боюсь опять быть непонятой и не хочу порождать негатив вокруг себя. Я стараюсь культивировать идеи равенства в своем окружении. На странице в „Фейсбуке“ нашего студенческого клуба я часто делюсь материалами о женщинах-ученых, помогала с организацией Feminist Talk в нашем университете. Что касается того, что 7 из 10 победителей конкурса девушки — это позитивная динамика, рада за них!»
А вот будущий химик и, возможно, волонтер ООН, общественница Гуляим Сагындыкова — одна из немногих, кто не стал стесняться своего имени в газете, — предположила, что причина все-таки в том, что парни ищут большего заработка, а наука — не самая прибыльная в этом плане сфера. Одной из причин девичьего превалирования в конкурсе ума она также назвала большую усидчивость конкурсанток по сравнению с конкурсантами.
«Я не являюсь феминисткой, но разделяю их взгляды. Я говорю о здоровом феминизме, о ситуациях, когда права женщин действительно ущемляют. Я знаю, что ученым-женщинам трудно остаться работать в университетах на стабильной позиции. Карьера женщины всегда страдает, когда она решает стать матерью. Многие родители растят дочерей, как свинью на убой: в один день она получит „звание“ келин и начнет жить с мужем долго и счастливо. Когда я вижу такое среди моих друзей, мне становится больно и грустно за них. Парень моей сестры, например, считает абсолютно нормальным, что невестка моет ноги мужу и его семье утром. А что творится в аулах на юге и западе Казахстана? Страшно представить. Многие мужчины вообще хорошо устроились, еще и убедили женщин, что это нормально. Поэтому я хочу внести свой маленький вклад в решение проблемы. Мне бы хотелось, чтобы у женщины в нашей стране были права на свои мечты и самореализацию, чтобы общество перестало давить на девушек с вопросами о замужестве и внушать им, что незамужняя девушка/женщина неполноценна. Когда я пытаюсь говорить об этом, мне многие отвечают: „Думаешь так, потому что сама уже замужем“. Но я вышла замуж не потому, что „пришло время“. Если бы я встретила своего мужа гораздо позже, я бы не жалела. Потому что это настоящая любовь».
Гуляим не раз наблюдала, как преподаватели в школе и вузе не скрывали своего покровительства и лояльности по отношению к студентам мужского пола. Некорректным она считает и претендующие на юмор фразы коллег типа: «Налей нам чая, тебе все равно скоро замуж, привыкай». А равенство в заработной плате, по ее мнению, — то, о чем пока можно лишь мечтать.
Молодой ученый, окончивший Токийский технологический институт, инженер автомобилестроения Асем Аяганова, как и многие из тех, с кем я побеседовал, думает, что девушки в науке встречаются все чаще, потому что добытчиком для семьи в науке не станешь. Она считает себя феминисткой и поясняет: «Чтобы быть воспринятой как профессионал, мне постоянно приходится думать, как я выгляжу, что говорю, как себя веду. Я не имею права на оплошность, потому что второго шанса мне просто не дадут. Поэтому, когда я вижу, как женщины борются за свои права в обществе, я горжусь этим».
По мнению Асем, в повседневной жизни в мелочах, в случайно оброненных фразах мужчины довольно часто принижают женщин. Когда она, тогда первокурсница, набрала хорошие баллы по математике, один знакомый заметил: «Даже ты смогла».
«В казахстанском обществе слишком много предвзятости по отношению к женщинам и для меня это некорректно. Когда я подавала на позиции, выбор которых определялся голосованием и моим оппонентом был мужчина с меньшим опытом и с более слабыми профессиональными качествами, выбор падал на него. Я думаю, что нашему обществу нужно, чтобы женщины перестали считать себя вторым сортом и потребовали соответственного отношения к себе. Чтобы дочерей воспитывали не как будущих жен, а как людей с возможностями и собственными амбициями. Пока женщины сами не начнут уважать себя и с пониманием относиться к другим женщинам, наше общество и дальше будет терять около половины своих профессионалов», — полагает Асем.
Вы тоже заметили, что все, о чем говорят мои героини, совпадает? Вы верите, что когда-нибудь М и Ж уравняются в правах? Я — да. Но это произойдет нескоро. А когда произойдет… за свои права начнут бороться мужчины. И здесь, думаю, созреет сценарий для неплохого фильма, сериала, и не одного. Не то чтобы я был сторонником или противником феминизма, но любой «расизм наоборот» мне лично не нравится. Проходя недавно по обычному алматинскому торговому центру, я, к примеру, увидел ну не самую поддерживающую всю эту песню о правах женщин картину. Две девчонки лет 20−25, громко беседуя, всем своим видом, рукопожатиями и телесными контактами в открытую демонстрировали, что ведя себя так, плевали они на весь нетолерантный к нетрадиционалам мир, который (это как бы вытекало из их поведения) их не принимает, даже ненавидит. За это они, собственно, и одаривали мир ответной ненавистью. Если бы не такое поведение, я бы вообще не обратил на них внимания. Это я потом уже, присмотревшись, заметил выбритые виски, мужеподобные фигуры и походки, мешковатые куртки.
Сами феминистки (вне зависимости от их сексуальных предпочтений) сегодня представляют неплохой объект для критики. Я в том числе про тех, кто щедро ставит комменты в соцсетях под настоящими и фейковыми именами и отказывается высказывать свою точку зрения открыто, не говоря уже о том, чтобы называть свое имя в СМИ. Если уж ты берешься за что-то серьезное, будь смелой, если не готова — просто молчи. Не #немолчи, а просто #молчи. Справедливости ради есть и девушки, женщины, которым вся эта феминистская риторика вообще не знакома, и c нарушениями их гендерных прав они никогда не сталкивались, по крайней мере, так говорят они сами. Одна из них на просьбу сделать гипотетический выбор между наукой и общественной деятельностью ответила: «Я предпочитаю работать на производстве и параллельно интересоваться техническими новшествами и научными достижениями». Ок, ок, ок. Одно из двух: либо девушка живет в параллельном Казахстане, о котором феминистки ничегошеньки не знают, либо… А как еще объяснить слова «В своей жизни я всегда встречала уважительное отношение к женскому полу, иногда удивление, когда окружающие, видя представительниц слабого пола на руководящих постах, комментируют: «Ух ты, ничего себе, должно быть, у Вас железная сила воли!» Ей по-вез-ло.
Еще в 90-е я обратил внимание, что в американских картинах все чаще героем, настоящим героем становится женщина. Мужчина, даже супергерой, стал каким-то слабым, неясным, блеклым, размытым. Ну, заметил и заметил, но в нулевые и десятые тренд лишь усилился, причем значительно. Голливуд отразил эти настроения и изменившуюся ситуацию в обществе, преобладание силы женского характера над мужским стало еще более очевидным. Если вернуться на родину и взять, к примеру, казахские кинокартины, то в противоположность заокеанскому списку среди наших вы не найдете фильмов о женщинах-супергероях, останавливающих коней и выносящих из горящих домов на своих плечах собственных мужиков. Так и наше кино отражает все, что происходит (точнее, не происходит) в обществе, в области феминизма в частности. И потому итог очередного раунда битвы полов в Казахстане на стороне мужчин, какими бы слабыми они нынче ни были.
