Фотограф: Владимир Третьяков
В следующем году Казахстан ожидает ряд изменений в финансовой сфере как с точки зрения законодательных процедур, так и создания новых ведомств. В частности, из Национального банка будет выделено новое агентство, которое возьмет на себя функции по регулированию и развитию финансового рынка, а также защиты прав потребителей, в то время как главный банк страны сконцентрируется на классических обязанностях центрального банка.
О том, как эти и другие новшества скажутся на экономической ситуации страны в интервью корреспонденту «Капитал.kz» рассказал управляющий партнер ТОО «Visor Kazakhstan», независимый директор СД АО ДБ «Альфа-Банк» Алмас Чукин.
- Алмас, давайте поговорим о нововведениях, которые ожидают финансовый и банковский секторы в 2020 году. Во-первых, что повлечет за собой создание нового регуляторного органа, ужесточатся ли, на ваш взгляд, требования для БВУ, улучшится ли ситуация на банковском рынке?
- Здоровье банковского сектора сильно зависит от регулирования. Но надо понимать одну вещь – для примера, если сравнить это регулирование с работой дорожной полиции, то можно констатировать, что, да, с присутствием полиции движение на улице станет организованнее, но в целом оно определяется все же тем, как много людей собираются ехать в том или ином направлении. Так и здесь, самочувствие банков более всего зависит от ситуации в экономике, и ее рост – главное условие для развития банковского сектора. Тут можно сказать, что когда у заемщиков дела идут хорошо, то они возвращают вовремя кредиты. Поэтому важно не забывать, что не банки делают экономику, а экономика делает банки. Хотя потом уже идет и обратная связь, и от банков начинает зависеть состояние экономики. И тут становится заметно, что неэффективное регулирование затрудняет работу.
В свою очередь, хочу отметить, что у нас не просто возрождается агентство по финансовому надзору. Я уверен, что в этот раз оно станет революционным, потому что у него уже будут новые подходы и новые инструменты регулирования. Самое главное – в законодательстве появился такой инструмент, как мотивированное суждение, заимствованный из английского регулирования.
Что это значит? Раньше в Казахстане Национальный банк (НБ), а до него и Агентство по финансовому надзору (АФН) опирались главным образом на статотчетность и пруденциальные нормативы. И зачастую работники НБ, видя что формально на бумаге банки выполняют все требования, на самом деле четко знали, что ситуация складывалась не совсем хорошая, но при этом ничего сделать с этим не могли. Теперь же новый регулятор по новым правилам сможет применять суждение и прочие независимые оценки.
И первый шаг, который сделал главный банк страны в данном направлении – нанял иностранную компанию Oliver Wyman для проведения AQR в БВУ, чтобы не передавать свои накопившиеся «грехи» новому агентству и не переписывать имеющуюся статистику. Однако, по неподтвержденным заявлениям, международные аудиторы уже сегодня насчитали проблемную задолженность в 1 трлн тенге (и это не только 90+).
С одной стороны, новое агентство сможет давать справедливую оценку, которая позволит увидеть состояние дел и способствовать здоровой конкуренции, но с другой стороны – существует опасность, что суждение может быть субъективным. Поэтому в будущем все будет зависеть от квалификации и профессионализма тех людей, которые там (в новом агентстве – Ред.) будут работать.
- В этой связи ваши прогнозы в отношении динамики развития банковского сектора Казахстана, в частности после проведения AQR?
- Все плохое, что могло случиться, уже случилось. Вот многие сейчас говорят, не надо поддерживать банки. Но я бы сказал по-другому, поддерживать банки не надо, но придется. Тем не менее, посмотрите, когда в США в 2008-2009 годы произошел кризис, государство направило невероятные объемы поддержки, чтобы спасти свою банковскую систему. В Англии тоже крупнейшие банки чуть не рухнули, но были вовремя национализированы. И в России произошло практически то же самое.
В Казахстане банковский сектор ужался в два с лишним раза. Этот дебанкинг мы наблюдаем по двум причинам. Во-первых, роль банков в экономике страны, которая оценивается отношением активов банковской системы к ВВП, после кризиса заметно снизилась, с 90% до 35-40%, по разным оценкам. Во-вторых, с кредитного рынка ушли крупные заемщики, преимущественно в иностранные банки, где им предоставляют более щадящие условия и ставку, чем на местном кредитном рынке. По сути, у отечественных фининститутов остались только розничный потребитель и МСБ (доля корпбизнеса невысокая). Это не совсем хорошо. Но в то же время, у них появилась возможность возобновить рост с низкой базы, уже оздоровившись и избавившись от плохих кредитов. Другое дело, как банки будут взаимодействовать с экономикой и появится ли в ней какой-то внутренний двигатель.
- Вы сказали, что в некоторых странах Европы банки национализировали после кризиса. А может в Казахстане тоже стоит применить такую же модель, войти в долевое участие, например?
- Нет. У нас уже есть БРК, ЖССБК, и скоро еще хотят создать государственный аграрный банк. И так казахстанская экономика слишком зарегулирована, государство присутствует везде, и если оно появится в БВУ... Еще не хватало, чтобы потом какой-нибудь госбанк нам карточки выдавал (смеется).
- В марте этого года произошла смена руководства главного банка страны, и мы все стали очевидцами череды событий, которые начали происходить вслед за этим. Причем первым стало подписание соглашения о сотрудничестве между Национальным банком и правительством.
- Да, у меня сложилось впечатление, что Ерболат Досаев пришел наладить работу Нацбанка с правительством, и первым шагом к этому стало подписание соглашения о координации мер макроэкономической политики. На мой взгляд, это хороший посыл. Потому что я давно уже говорю, что у нас в государстве действуют обособленно друг от друга две экономические политики – правительства и Национального банка. Пришло время их сближать. При этом я за то, чтобы Нацбанк сохранял свою независимость. Сейчас получается, что правительство бесконечно придумывает разного рода программы по увеличению ликвидности, снижению ставок, а Нацбанк занимается тем, что выпускает ноты, скупает деньги с рынка и убирает соответственно эту излишнюю ликвидность. Происходит вот такой несогласованный механизм, который нужно как-то скоординировать.
В то же время я не думаю, что следует что-то сильно менять в самой денежно-кредитной политике, ведь деньги это такой инструмент, у которого не может быть много разных лиц. И главное лицо денег все-таки это базовая ставка, которую Национальный банк может либо повысить, либо понизить. Еще в полномочиях НБ – увеличивать или уменьшать количество денежной массы в обращении. И третья функция главного банка страны –покупать и продавать больше долларов. Была еще функция регулирования, но со следующего года, как мы уже говорили, она уйдет. По сути это и есть три основных рычага денежно-кредитной политики, которые может использовать глава Нацбанка.
А мы сейчас почти как в США: у нас очень много внимания Национальному банку и очень мало – правительству. Хотя все понимают, что у последнего в распоряжении огромное количество министерств с бесчисленным множеством программ.
- Чтобы быть ближе к правительству, Национальный банк и принял окончательное решение о переезде в столицу в следующем году. Тем не менее многие банкиры обеспокоены, что Алматы может потерять статус финансового центра…
- Я считаю, что статус финансового центра Алматы не потеряет, но город потускнеет. Ведь, посмотрите, Национальный банк сегодня генерит много бизнеса, в этой связи в Алматы приезжают многие международные институты и консультанты, в том числе МВФ, между ними завязывается общение, и вокруг этого строится целый финансовый мир, и представьте себе, большая часть этой жизни перенесется в столицу. Однако, я считаю, что коммерческое сердце Казахстана все равно будет биться в Алматы, а Нур-Султан как был административным центром, так им и останется. Ведь факт, что больше половины населения Казахстана сосредоточено в южной части страны, тут плотность выше, соответственно основные коммерческие предприятия тоже базируются здесь. В любом случае БВУ будут привязаны к Алматы.
- В то же время со следующего года все микрофинансовые организации будут включены в периметр регулирования нового агентства АРРФР. Как вы считаете, нужно ли их все-таки регулировать?
- Однозначного ответа у меня пока нет, но я согласен с тем, что деятельность МКО надо регулировать. Однако я все-таки надеюсь, что ее не зарегулируют в Казахстане. В то же время я знаю, что в Кыргызстане рынок МКО не регулировался и очень успешно развивался, а объем выданных ими кредитов превзошел даже объем займов, предоставленных всеми банками этой страны. То есть получается, что микрокредитная система Кыргызстана по объемам кредитования обошла банковскую. Это как пример эффективной деятельности МКО.
- В декабре 2020 года по условиям договора о вступлении Казахстана в ВТО иностранные банки смогут открывать в нашей стране свои филиалы, которые в отличие от дочерних организаций предоставят полный доступ к ресурсам головного офиса. Как вы считаете, не станет ли это новым поводом для беспокойства отечественных банков?
- Сегодня у наших банков слабая депозитная база, соответственно, нет длинных и дешевых денег, в отличие от иностранных банков. Поэтому, я полагаю, что есть вероятность, что какая-то небольшая доля рынка будет охвачена их филиалами. В то же время, согласно казахстанскому законодательству, кредитование юридическими лицами производится только в национальной валюте. А если источник капитала, как вы сами понимаете, в долларах США, то у иностранных банков возникает большой валютный риск. Я сомневаюсь, что многим из них это понравится. К тому же в Казахстане пока еще не совсем развиты инструменты страхования таких рисков.
С моей точки зрения, нашим банкам стоит опасаться другого – финтеха. То есть мне кажется, что сейчас банки должны понимать, что по финансовым транзакциям у них есть серьезные конкуренты, которые завоевывают этот рынок.
В идеале нормальный банк должен диверсифицировать свои доходы, получать минимум 30% от комиссий (платежи, конвертации, прием, выдача денег и так далее), а сейчас эта доля снижается, в итоге я опасаюсь, что БВУ останутся только на процентных доходах, а они, как известно, очень рискованные. Когда я сам работал в банке, всегда шутил: «Зарабатываем мы с кредитов 3%, а один невозврат – и мы теряем 100%».
