Фотограф: Ляззат Третьякова
О том, какие факторы способствуют стабилизации курса национальной валюты, почему банки продолжают размещать средства в безрисковые активы, а также от чего зависит кредитование реального сектора экономики, в интервью корреспонденту центра деловой информации Kapital.kz. рассказал председатель правления АО «Банк ЦентрКредит» Галим Хусаинов.
- Сегодня Казахстан официально отмечает День национальной валюты. Галим, хотелось бы узнать, как вы оцениваете ситуацию, которая складывается вокруг тенге, отпущенного уже как 4 года в свободное плаванье.
- 26 лет национальной валюте - это серьезный срок, который означает, что мы проделали большой путь, ведь целое поколение выросло в новой финансовой системе РК.
Тем не менее я считаю, что свободно плавающий курс отражает справедливую стоимость национальной валюты по отношению к другим иностранным валютам и тем самым абсорбирует в себе все возможные экономические шоки, перекосы и т.д., в то же время он не наносит большого единовременного вреда экономике страны и государственному бюджету.
В 2014 году, когда Россия выбрала путь плавающего рубля и начала корректировать его в зависимости от цен на нефть, то произошел его рост, в то время как наша казахстанская валюта была зафиксирована на отметке 180 тенге за доллар. Тогда мы испытали диспропорцию в стоимости товаров и увидели, как отечественные предприятия столкнулись с большой конкуренцией со стороны российских товаропроизводителей на территории Казахстана.
Этот пример показывает, что переход на плавающий курс в 2015 году был единственно правильным решением, позволяющим нам быть конкурентоспособными по отношению к другим странам.
Однако у него есть и свои минусы, которые мы ощутили, столкнувшись с высокой инфляцией, хотя на самом деле это было нормальной реакцией на открытие рынка и переход от плановой экономики к рыночной.
Между тем сдерживание курса все равно не принесло бы государству дивидендов в долгосрочной перспективе, потому что оно имеет скорее социальный характер и краткосрочное влияние на определенные инструменты. И мы сами были свидетелями того, как государство пыталось фиксировать курс, тем самым накопив большое количество перекосов, которые потом и вылились в одномоментную корректировку курса.
- Сейчас все озабочены, дойдет ли курс доллара до отметки 400 тенге?
- Наша проблема состоит в том, что мы привязываемся к цифрам и ищем границы, которые нельзя переступить. В любом случае, рано или поздно доллар достигнет 400 тенге. Но ориентироваться на какой-то порог, с моей точки зрения, это некорректный подход, более правильно в данном случае говорить: насколько изменится в процентном выражении курс тенге по отношению к валютам наших основных торговых партнеров в обозримом будущем.
Более того, скажу, что обесценение тенге по отношению к доллару на 5-7% в год для развивающихся стран - это норма, которая не позволяет допустить дисбаланс внутри страны. Однако данный фактор не говорит о том, что завтра может произойти рост американской валюты, потому что, помимо этого, существует еще много других предпосылок, которые влияют на курс тенге в краткосрочном периоде. Например, если цены на нефть сегодня подскочат, соответственно увеличится ее экспорт, и мы получим достаточно большой объем валютной выручки, что, в свою очередь, наоборот, окажет поддержку казахстанской валюте и даже укрепит ее на какое-то время. Но если взять во внимание 10-летний горизонт, то вероятность понижения тенге в тех процентах, о которых я говорил, высокая. Поэтому на годовой курс влияют краткосрочные факторы, а на пятилетний горизонт надо смотреть все-таки в долгосрочной перспективе.
Вместе с тем, я полагаю, если государству удастся снизить уровень инфляцию с сегодняшних 5-7% до 3-4% в обозримом 10-летнем будущем, то курс стабилизируется и не будет подвержен влиянию по отношению к нашим основным торговым партнерам.
- На тот момент, когда мы перешли к свободно плавающему курсу, банки испытали дефицит ликвидности, что пошатнуло весь финансовый сектор и привело его к кризису, а сегодня у нас возникла другая проблема - избыточная ликвидность…
- На самом деле существуют несколько факторов, которые влияют на избыточную ликвидность в банках с точки зрения утилизации. Первый - это базовая ставка Национального банка (сейчас она 9,25%) и второй - существующие на сегодняшний день высокие риски в кредитовании, которые варьируются от 3% до 7% в зависимости от категории и сектора заемщика. Таким образом, с учетом этого риска и маржи, что банк хочет получить, реальная ставка по кредиту складывается на выходе в среднем - 18%. Соответственно, под такую высокую ставку наши субъекты рынка не готовы кредитоваться.
И в данном случае, чтобы снизить этот показатель риска (Cost of risk), необходимо проводить другие мероприятия, с позиции институциональных рычагов внутри страны, которые влияют на Cost of risk, например, сократить стоимость взыскания и упростить его процедуру, это же касается и банкротства и др. То есть задача состоит в том, чтобы, понижая стоимость риска, снизить стоимость фондирования.
Всем понятно, что чем дешевле ресурсы для заемщиков, тем больше будет спрос на них. Следовательно, и избыточная ликвидность начнет сокращаться. А пока такого спроса не наступит, банки по-прежнему будут размещать привлеченные средства в безрисковые инструменты, то есть ноты Нацбанка, различные государственные облигации и ценные бумаги квазигоссектора, имеющие рейтинг схожий с суверенным.
В свою очередь, если банки начнут выдавать кредиты клиентам ниже рыночной ставки например, под 12% с учетом риска, то мы получим, условно говоря, через 5 лет тот же кризис, который случился в 2009 году, поэтому я не сторонник директивного влияния на банковский сектор и считаю, что все должно происходить по правилам рынка.
- А как вы предлагаете решить проблему кредитования реального сектора экономики?
- Хочу подчеркнуть, что кредитование не всегда зависит напрямую от банков. Кроме того, я считаю, что в большей степени оно зависит все-таки от экономических субъектов, которых мы кредитуем, а также той инфраструктуры, где они функционируют. Здесь все абсолютно взаимосвязано.
И если государство будет улучшать эту институциональную среду, совершенствуя законы, делая доступными базы данных, позволяющие банкам проводить верификацию заемщиков для того, чтобы объективно рассчитать риски, то все это может в конечном итоге привести к росту кредитования. Ведь зачастую Cost of risk (стоимость риска) зависит от тех знаний, которые банки не получают.
Почему, например, сегодня многие финансовые институты активно пошли в потребительское кредитование населения? Потому что там есть достаточно большая, достоверная база данных, которая позволяет правильно оценивать платежеспособность и кредитоспособность клиентов. Именно за счет этого розничный сегмент так развился.
И когда будет создана такая же база данных для юридических лиц, то банки зайдут и в тот сегмент, в частности малый и средний бизнес. А пока (базы данных. – Ред.) нет, БВУ будут перестраховываться и закладывать всевозможные будущие потери из-за того, что не обладают полной информацией о потенциальном заемщике.
Однако я предполагаю, что по завершении оценки качества банковских активов (AQR) все-таки начнется оживление в области кредитования реального сектора экономики. Ключевым моментом здесь станут итоги AQR для дальнейших корректирующих мер, которые позволят нивелировать все накопившиеся проблемы, а также устранить где-то дисбалансы и составить уже реальный план по развитию банковской системы в обозримом будущем.
