Приход нового собственника в «Цеснабанк» и произошедшая докапитализация несколько разрядили напряженность, присутствовавшую на рынке с начала сентября 2018 года. Облегчение связано главным образом с тем, что банк остается частным финансовым институтом, и на сей раз обошлось без необходимости спасения системно значимого игрока путем прямого вхождения государства в его капитал. Ситуация с «Цеснабанком» разрешалась почти через 10 лет после вливаний в капитал 4 крупных банков и принятия на себя управления БТА и «Альянс Банком» в наиболее острый момент мирового кризиса в феврале 2009 года. Тогда главной предпосылкой необходимости кардинальных решений были объемы выплат БТА и «Альянса» по внешним долгам и нежелание государства допустить ситуацию, при которой внешние выплаты осуществлялись бы за счет его вливаний.
Цена стабильности
В начале февраля 2009 года после невыполнения БТА требований о формировании дополнительных провизий на сумму 360 млрд тенге ФНБ «Самрук-Казына» докапитализировал банк на аналог $1,7 млрд, получив в собственность более 78% акций. При этом главным рефреном, звучавшим в первые дни после вхождения в капитал от властей, были настойчивые упоминания, что речь ни в коем случае не идет о какой-либо национализации, и пребывание в капитале банка будет краткосрочным. Предполагалось, что у банка быстро произойдет стабилизация фондирования, и государство на «вахте» сменит новый частный стратег с ясной мотивацией относительно приобретения БТА. В качестве такового в тот момент чаше всего назывался российский «Сбербанк» с его возможностями нормализации проблемного портфеля БТА в России и странах СНГ. На такие, числящиеся в основном девелоперскими, проекты приходилось 47% от всего кредитного портфеля банка. БТА осуществлял внешние выплаты по своим долгам, в том числе сделав крупные погашения на неделе, непосредственно предшествовавшей вхождению «Самрук-Казыны». Ссылки на это, однако, неизбежно сопровождались комментариями Нацбанка о предоставлении краткосрочной ликвидности на аналог $600 млн, которую «иначе банку было бы взять неоткуда». Стороны также сильно расходились в оценках дополнительной ликвидности, необходимой для поддержания жизнеспособности. Топ-менеджеры банка просили предоставить еще $200 млн с дальнейшим возможным увеличением лимита до конца 2009 года до $400 млн руководство Нацбанка о запрашиваемом аналоге $1,2 млрд. При отсутствии прозрачности в информации о предоставлении и изъятии ликвидности неопределенность влияла на ситуацию в секторе в целом.
Вхождение государства в капитал БТА позволило прекратить отток депозитов, но не столь быстро, как это ожидалось вначале. Это произошло в июле-августе 2009 года. Общий объем оттока составил примерно $2 млрд, правда депозиты перетекали в другие банки внутри системы, а не выводились из нее полностью. В момент достижения с кредиторами договоренностей о первой реструктуризации обязательств в конце 2009 года масштабы государственных вливаний в банк с учетом попавших под реструктуризацию средств «Самрук-Казыны» в $4,5 млрд и депозитов государственных организаций, связанных с участием в различных программах, оценивались примерно в $7 млрд, а масштаб сокращения обязательств в ходе реструктуризации – в $6,7 млрд.
В отличие от БТА в ситуации «Альянс Банка» не было требований о формировании дополнительных провизий со стороны регулятора. Собственники банка продали 74% его акций за 100 тенге фонду «Самрук-Казына», который обязался также разместить в банке относительно крупный депозит в тенге под 8% годовых. При этом топ-менеджеры банка говорили в тот момент о том, что такой исход оказался предопределен тем, что корпорация «Сеймар» оказалась недостаточно сильным мажоритарным акционером. По их оценкам, до февраля 2009 года, банк, возможно, мог бы обойтись без вхождения в капитал государства, если бы была уверенность, что кризис завершится в 2009 году. Сумма внешних выплат в банке в 2009 году составляла примерно $500 млн, а прогнозируемый уровень входящих платежей – аналог $1,1 млрд. Общая сумма внешних долгов «Альянса» составляла $3,9 млрд. У банка без поддержки государства, однако, не было достаточной ликвидности, чтобы удержать клиентов, хотя депозиты в отличие от БТА даже немного росли в последние месяцы 2008 года.
Ресурсы от государства – не панацея
Так или иначе именно события 10-летней давности стали началом периода существования банковской системы, многие черты которой актуальны до сих пор. Ни для БТА, ни для «Альянса» не удалось искусственно смоделировать какую-либо эффективную бизнес-модель до тех пор, пока в капитале находилось государство. Притом что изначально на заседании правительства, где обсуждалось вхождение в банки относительно перспектив «Альянса», высказывалась точка зрения, что государству нужен финансовый институт, специализирующийся на кредитовании МСБ с функционалом, близким к тому, какой есть у фонда «Даму». В результате, однако, субсидирование кредитования бизнеса через институты развития, воспринимавшееся как контрцикличное антикризисное решение, заняло место традиционных банковских программ. Сила частных банковских брендов оказывается недостаточной в ситуации оттоков ликвидности, особенно когда речь идет о квазигосударственных депозитах, а не эмоциональной панике частных вкладчиков. Такая ситуация повторялась много раз, и самым ярким ее проявлением выглядят даже не последние события с «Цеснабанком», а то, что происходило с «Казкоммерцбанком» перед его поглощением «Народным банком». Еще одним трендом, проявившимся в событиях десятилетней давности, становится бессилие нового топ-менеджмента после вхождения государства в банки остановить ухудшение качества даже внутреннего кредитного портфеля, которого в случае с БТА вроде не должен был коснуться злонамеренный вывод активов из банка бывшим руководством перед крахом. Решения, причем для сектора в целом, предлагаются только сейчас, и они связаны с проявлением политической воли относительно банкротств закредитованных компаний и обеспечения приоритета залоговых кредиторов в этом процессе.
Решение стратегической задачи, состоявшей в обеспечении стабильности банковской системы и защищенности депозиторов, особенно частных лиц, было достигнуто путем использования огромных объемов ресурсов и очень длинных процессов, завершившихся только с интеграцией «Казкоммерцбанка». Возможный ущерб розничным депозиторам остается одним из ключевых мотивов в определении действий, принимаемых в отношении того или иного проблемного банка. Председатель Нацбанка Данияр Акишев, формулируя основные решения, связанные с реструктуризацией банка RBK в 2017 году, говорил о том, что «банки никто не спасает просто так». Важно, сколько они должны населению и экономике. Розничные депозиты в банке достигали 188 млрд тенге, и отсутствие потерь вкладчиков было достигнуто за счет обязательств Нацбанка, обнуления участия акционеров, не принимающих участия в докапитализации и депозитов квазигосударственных компаний. Возможность их потерь в таких ситуациях, тогда как раньше считалось, что регулятор обеспечит сохранность средств сектора в критических ситуациях, предопределило изменения в подходах к размещению средств в 2018 году. И с не всегда обоснованным выводом депозитов столкнулся «Цеснабанк». В случае с RBK банку и клиентам повезло, что среди акционеров оказался сильный игрок в лице г-на Кима, обеспечивший докапитализацию и решение проблем с ликвидностью. При этом неочевидно, что банк найдет новую индивидуальную бизнес-модель в нынешней экономической ситуации.
Модель и мотивация
Одну из ключевых проблем сектора регулятор видит как раз в наличии «большого количества банков с похожими бизнес-моделями». Едва ли не главный вопрос, связанный с «хеппи-эндовой» сменой частного собственника в «Цеснабанке», состоит в его мотивации и нахождении новой эффективной специализации. Понятно, что прежняя модель банка, основанная на концентрации на Астане и соседних аграрных регионах, во многом исторически сложилась как результат развития акционера в лице корпорации «Цесна» и возможностей ее основателя Адильбека Джаксыбекова. Эту модель даже после очищения проблемного аграрного кредитного портфеля на сумму в 600 млрд тенге за счет фондирования Казахстанского фонда устойчивости сложно адаптировать и оживить автоматически. Так же как представить себе частный финансовый институт, специализирующийся на очень длинном и дешевом кредитовании аграрного сектора. Установление даже на добровольной основе ставки вознаграждения в 0,1% годовых по одному из выпусков облигаций банка вызвало очень быструю реакцию рейтингового агентства Standard&Poors в виде снижения рейтинга до уровня «выборочного дефолта» и, очевидно, стало катализатором для ускорения планов вхождения в банк новых акционеров, чьи интересы представляет First HeartLand Securities.
