Фото: Руслан Пряников
Потребуется ли отечественным банкам помощь со стороны государства? Каких действий следует ожидать от регуляторов в следующем году? В свете консолидации сектора есть ли перспективы у небольших игроков? Нужно ли создавать Агробанк в Казахстане? Придут ли иностранные банки в нашу страну? На эти и другие вопросы в интервью корреспонденту центра деловой информации Kapital.kz ответила председатель Совета Ассоциации финансистов Казахстана (АФК) Елена Бахмутова.
- Елена Леонидовна, хотелось бы с вами поговорить о трендах в банковском секторе в текущем году и продолжатся ли они в следующем.
- С начала этого года количество банков уменьшилось до двадцати шести, и я полагаю, что тренд на консолидацию сектора продолжится и в следующем. Как известно, в 2020 году была отозвана лицензия у Tengri Bank, а также объявлено о нескольких сделках, которые сейчас находятся на стадии завершения, — я говорю о продаже Банка Kassa Nova и приобретении акций АТФБанка Jýsan Bank.
Что касается последних двух банков, то принципиальная договоренность между ними уже достигнута, стороны выполняют требования для получения необходимых разрешений, думаю, все идет по плану. В целом рынок оценил эту сделку как позитивный шаг, поскольку у АТФБанка появится акционер с достаточным капиталом. Однако, как было заявлено публично, пока два института будут функционировать по отдельности, а в дальнейшей перспективе возможно их объединение, это будет зависеть от стратегии нового акционера. Главное, что банк продолжает бесперебойно работать и обслуживать своих клиентов.
По Банку Kassa Nova новый акционер уже известен. А для рынка важна определенность.
Что касается программы повышения финансовой устойчивости банковского сектора, в периметр действия которой попали несколько БВУ, то она продолжает действовать. Можно допустить, что программа может быть расширена за счет включения новых участников либо инструментов поддержки. Думаю, мы увидим это уже в следующем году, по мере возврата к обычной жизни после пандемии. Однако многое будет зависеть от скорости и глубины восстановления экономики и, в частности, от будущей способности бизнеса обслуживать свои кредиты.
Пока сохраняется неопределенность с двумя банками — AsiaCredit Bank и Capital Bank, которые уже достаточно долго нарушают нормативные требования. Если их акционеры не выполнят взятые на себя обязательства, то следует ожидать принудительных мер со стороны регулятора.
- Но удастся ли вернуть доверие клиентов?
- Действительно, вы правильно заметили: для банка важно не столько наличие достаточного капитала, сколько устойчивая бизнес-модель. Если нет успешной стратегии, то наличие даже избыточного капитала само по себе не даст устойчивого развития.
Борьба за хороших клиентов нарастает, поэтому на рынке в выигрыше будут те, кто сумеет предложить лучший сервис, продукты и каналы доступа, основанные на последних технологических достижениях. А любые инновации требуют серьезных инвестиций.
Здесь мы снова возвращаемся к трендам, которые сформировались в уходящем году. Уверена, что наиболее характерный из них — всеобщая цифровизация, затронувшая не только финансовые услуги, но буквально все сферы жизни, продолжится и в будущем году.
Если говорить о банковском секторе, то вырос спрос клиентов на онлайн-услуги и изменились каналы для доставки сервисов, что потребовало изменений во внутренних бизнес-процессах банков и трансформации их организационных структур.
Нельзя не отметить, что на этом фоне активизировались технологические компании, оказывающие в том числе и финансовые услуги. С одной стороны, для населения это выгодно, с другой — означает жесткую конкуренцию между банками и технологическими компаниями, которая в следующем году будет только усиливаться.
- Тем временем некоторые банки уже позиционируют себя как финтехкомпании. Не противоречит ли это регулированию?
- Конечно, хотелось бы, чтобы не было арбитража, дискретности в регулировании, то есть чтобы финансовые услуги не оказывались под другими названиями организациями, не подпадающими под финансовый надзор и защиту потребителей. Но при этом регулирование и надзор должны быть соразмерны профилю деятельности организации, ее риска для клиентов, доли на рынке и, наконец, зрелости внутренних систем корпоративного управления и управления рисками. Это называется пропорциональным регулированием. Мы наблюдаем рост активности электронных платежей, рост объемов электронных денег, соответственно, растет доля небанковских платежных систем на платежном рынке.
Национальный банк публично заговорил о возможности выпуска цифровой валюты в недалеком будущем. Все эти новации требуют адекватного регулирования, защиты персональных данных, противодействия киберугрозам.
- В свете консолидации и цифровизации не получится ли так, что крупные банки вытеснят с рынка небольшие?
- Я бы не ставила вопрос так однозначно, потому что есть еще один растущий тренд — это потребность в микрокредитовании. Он получил развитие благодаря появлению специальных государственных программ поддержки, которые запущены для субъектов микробизнеса. Надеюсь, в будущем году мы увидим рост кредитов, выданных именно этому сегменту бизнеса. Безусловно, для этого микробизнесу понадобится стать более прозрачным, вести достоверную управленческую отчетность по финансовым потокам.
Как правило, с такой категорией заемщиков работают небольшие банки или МФО, которые обладают большей мобильностью и адаптивностью с точки зрения структуры, тем более если мы говорим о сельской местности, о проектах в области производства и переработки в сельском хозяйстве.
Таким образом, вопрос опять упирается в бизнес-модель — как акционеры и менеджмент намерены развивать свой финансовый институт?
- Вы сейчас сказали о финансировании сельского хозяйства, вспомнилось, что не так давно обсуждался вопрос о создании Агробанка. Как вы считаете, есть ли в нем необходимость?
- Я считаю, что нет. Поясню.
В чем на сегодняшний день состоит проблема отечественных сельхозпроизводителей?
Во-первых, в непрозрачности их деятельности. Конечно, на это есть и объективные причины, такие как недостаток сервисов, отсутствие финансовой грамотности и др. Их нужно устранять: помочь аграриям прозрачно вести свой учет, пусть даже на самом простом уровне; внедрить институты страхования, основанные на имеющихся базах «больших данных» , которые будут давать оценку урожайности, наблюдать за посевом и сбором урожая, погодными явлениями и т. д., что позволит вывести этот сегмент из тени.
Во-вторых, высокие риски в сельском хозяйстве. Известно, что зона земледелия связана с непредсказуемыми явлениями, поэтому финансовые институты идут туда с опаской. К сожалению, исторически так сложилось, что доля неработающих кредитов именно в этой сфере — значительная, порядка 25%. Поэтому здесь я бы отметила необходимость разделения рисков с государством в виде предоставления инструментов гарантирования, а также —в ограниченной форме — и форм субсидирования, поскольку во многих развитых странах отрасль сельского хозяйства традиционно субсидируется.
Для таких целей агробанк не нужен. Нужны скорее специализированные институты развития, которые будут предоставлять различным секторам сельского хозяйства (производство, переработка) инструменты разделения рисков. На этом фоне финансирование могут предоставлять коммерческие банки либо МФО, возможно и привлечение финансирования с фондового рынка. Были случаи, когда казахстанские крупные сельхозпроизводители привлекали средства даже за рубежом. В связи с этим рынок ценных бумаг тоже можно рассматривать при определенных обстоятельствах как дополнительный источник фондирования.
Не могу не отметить еще один тренд текущего года — конструктивный диалог правительства и участников рынка по вопросам поддержки малого бизнеса. Безусловно, после пандемии уровень господдержки должен существенно снизиться для возврата к рыночным отношениям, но эффективные меры разделения рисков с государством, а также различные виды нефинансовой поддержки малого бизнеса следует сохранить главным образом для сектора сельского хозяйства. На мой взгляд, это даст шанс для естественного укрупнения микробизнеса в малый, малого — в средний. Без такого постоянного перехода невозможно обеспечить устойчивый рост экономики.
- У вас, наверное, больше информации об открытии филиалов иностранных банков в Казахстане. Есть ли уже какие-то предпосылки для этого?
- Сегодня весь мир живет в условиях пандемии, поэтому очевидно, что крупные иностранные банки будут заняты решением своих «домашних» дел и об экспансии думать им пока не придется. По крайней мере, в ближайшее время. Я полагаю, что следующий год никаких сюрпризов в этом плане не принесет, он будет скорее транзитным, так как экономика приспосабливается к новой реальности.
Возможно, подвижки произойдут к концу 2021 года, когда мы начнем возвращаться к привычной жизни.
Однако, прежде чем зайти на новый рынок, иностранный игрок должен понимать поле деятельности, на котором он сможет расти. В Казахстане таких неохваченных сегментов в экономике практически не осталось.
Но если предположить приход иностранных участников, то, скорее всего, это будут российские и китайские банки (возможно, среди них есть те, кто уже присутствует на нашей территории). Их интерес оправдан в первую очередь тем, что они смогут обслуживать своих базовых клиентов.
Здесь обычно затрагивается вопрос о регуляторных преимуществах. Тем не менее, исходя из тех нормативно-правовых актов, которые сегодня принимает регулятор, косвенных преимуществ и преференций для деятельности филиалов иностранных банков перед дочерними организациями пока не наблюдается. Поэтому предпосылок для преобразования последних в филиалы нет.
Хотя не исключено, что потенциальные новые игроки будут действовать на основе собственной оценки ситуации.
- Летом вы сказали, что банки выступили буфером и приняли удар на себя, поэтому им может потребоваться помощь государства в случае ухудшения ситуации. С тех пор ваше мнение изменилось?
- Я уже упомянула, что в программе повышения финансовой устойчивости банковского сектора количество участников может увеличиться, но это будет зависть от того, как быстро экономика выйдет на траекторию роста.
В то же время вы видите, что третьего локдауна в том виде, который все ожидали, не произошло. Поэтому оптимизма пока больше. Все-таки значительная часть бизнеса смогла вернуться к обслуживанию своих займов. Сегодня вопрос в том, какая часть бизнеса не вернется к обычной жизни. Я думаю, что это будет не менее четверти, возможно, трети заемщиков, но это станет вызовом уже для следующего года.
Полагаю, необходимо возвращаться к рыночным условиям и ситуацию с проблемными заемщиками разрешать кардинальным образом. Любые попытки отложить решение проблемы могут привести к повторению нашего собственного казахстанского опыта после кризиса 2008‒2009 годов. Следовательно, с теми субъектами бизнеса, которые стали аутсайдерами, как бы печально это ни звучало, нужно решительно расставаться, а их кредиты списывать.
Между тем предприниматели, способные переориентировать свой бизнес, должны искать новые ниши. Высвобожденных сотрудников необходимо задействовать в программах занятости и переобучении. Без решительных действий невозможен возврат к активному восстановлению экономики.
В свою очередь, банки создавали резервы, а те, кто не смог сделать это в полной мере, нашли себе инвесторов. Поэтому, когда я говорила о консолидации, то имела в виду трезвую оценку акционеров в отношении своего бизнеса. Банки действительно выступили буфером. Справедливости ради стоит отметить, что, несмотря на некоторый скепсис в обществе, банки смогли самостоятельно абсорбировать потери практически двух локдаунов.
Более того, я бы подчеркнула, что банковский сектор показал себя надежным партнером как по отношению к физическим, так и юридическим лицам, действовал активно и позитивно. Понятно, что со стороны правительства и регулятора предпринимались адекватные меры, но почти все БВУ показали себя клиентоориентированными и социально лояльными институтами.
Тем не менее нельзя быть полностью уверенными, что мы преодолели самое сложное.
- То есть банкам все-таки может понадобиться поддержка государства?
- Такая поддержка может понадобиться при расчистке вновь возникших после пандемии проблемных активов. При необходимости могут быть задействованы инструменты, которые включены в программу повышения финансовой устойчивости, включая выкуп проблемных активов.
К этому процессу может быть подключен и Фонд проблемных активов. Конечно, это сложная процедура, затрагивающая интересы многих компаний, однако со стороны государства — и правительства, и регулятора, и судебных органов, — должны быть предприняты решительные действия в отношении банкротства несостоятельных заемщиков при невозможности их быстрой реабилитации.
Чем быстрее мы преодолеем болезненную фазу, тем быстрее выйдем на экономический рост. Поэтому в качестве будущего тренда я бы отметила и этот.
- Каких действий вы ожидаете со стороны регуляторов в следующем году?
- Ожидается, что будет эффективная денежно-кредитная политика и ее тесная координация с фискальной политикой. Если государство готово вернуться к здоровым рыночным механизмам, то ставка привлечения фондирования для субъектов экономики должна войти в равновесие с ожиданиями рынка. Речь о том, что уровень инфляции должен приблизиться к своему таргетируемому значению, соответственно, снизится и базовая ставка как некий ориентир стоимости фондирования. Таким образом, рыночное фондирование станет более доступным для предпринимателей, и они перестанут полагаться только на субсидии, что даст толчок к устойчивому росту финансирования для развития.
Вместе с тем мы хотели бы, чтобы будущие инновации на рынке не приводили к появлению регуляторного арбитража.
Также от регуляторов мы ожидаем контрциклической политики, пропорционального регулирования в зависимости от профиля риска финансового института и строгого следования принципу однородности, когда в ответ на одинаковые по значимости нарушения принимаются незамедлительные и одинаковые по степени воздействия меры реагирования. Этот подход исключает moral hazard (риск недобросовестного поведения) и способствует росту доверия к финансовым институтам и регулятору. Надеюсь, что и в следующем году, несмотря на все сложности, регуляторы будут действовать на основе базовых международных принципов надзора и регулирования, способствуя росту доверия к рынку и к тенге.
Такая среда будет благоприятствовать здоровой рыночной конкуренции на финансовом рынке и эффективной защите интересов клиентов.
