Когда-то интеграция БТА Банка и Казкома обещала объединенному банку рыночное преимущество, лидерство по финансовым показателям и большие перспективы на рынке страны. Тогда было сложнейшим процессом объединить два банка, один из которых все еще был обременен проблемами.
В январе 2016 года Магжан Ауэзов, будучи председателем правления Казкома, победоносно отчитывался о том, что интеграция Казкома и БТА стала «лучшей сделкой M&А 2015 года на рынке СНГ»: «Завершив интеграцию, мы приняли на себя важную социальную роль по выполнению обязательств перед вкладчиками проблемного банка, а также по оздоровлению банковских активов. Перед нами стоит амбициозная цель — сделать Казком национальным чемпионом на рынке банковских услуг, и сегодня у нас есть все необходимые ресурсы для ее достижения».
Прошло всего полтора года, а несостоявшийся «национальный чемпион» Qazkom (уже не отягощенный долгом БТА) был куплен Halyk Bank. За этой покупкой пристально следили аналитики, эксперты, инвесторы и общественность. Некоторые из них не верили в то, что сделка может состояться, другие полагали, что у сторон нет выбора и покупка все же произойдет. «Зачем Халыку такой проблемный банк?» — задавались вопросом третьи. Другие и вовсе ратовали за банкротство ККБ. Тем не менее покупка была завершена в рекордно короткие сроки.
Как проходила 2-тенговая сделка, что будет с «чистым» Казкомом и должен ли кто-то понести ответственность за проблемы, возникшие в крупнейшем системообразующем банке страны, в эксклюзивном интервью «Капитал.kz» рассказала глава Народного банка Умут Шаяхметова.
— Умут Болатхановна, начнем с самого начала… Как вашему банку поступило предложение стать акционером Казкома? Было ли это решение экономическим или все-таки политическим?
— Предложение купить Казком нам поступило от его основного акционера Кенеса Ракишева. Решение о приобретении Казкома было принято исключительно на экономической основе. Мы, как группа Halyk, всегда действуем, основываясь на наших коммерческих интересах. Это подтверждает то, что в 2013 году мы отказались от покупки акций БТА. Напомню, тогда нам поступило предложение от государства через фонд «Самрук-Казына» (который был акционером банка) обменять наш пенсионный фонд на БТА Банк. Позже было предложено просто купить БТА и стать его акционером. Мы провели полный due diligence фининститута и поставили свои условия государству, но «Самрук-Казына» они не устроили. Предложение тоже было негативным для нас, поскольку предполагалось, что в БТА нужно было вливать дополнительный капитал. Хотя, если сравнивать цифры с Казкомом, они были значительно меньше, но государство решило продать банк другому инвестору, и мы тогда отошли от сделки.
В этот раз мы приняли предложение о покупке ККБ, провели большую работу по оценке банка и структуре сделки. В итоге мы выкупили больше 96% акций банка и уже 12 июля докапитализировали Казком на 185 млрд тенге. На сегодняшний день мы являемся основным акционером этого финансового института.
- Почему 185 млрд тенге? Агентство Bloomberg, например, оценивало сумму докапитализации в $750 млн?
— Не могу сказать, на каких данных строило свои расчеты Bloomberg. У нас эта цифра сложилась в результате очень подробного due diligence, который мы провели в рекордно короткие сроки — работали буквально круглосуточно, включая все мартовские, майские праздники и выходные. Иногда приходилось работать посменно — и до 12, и до 2 часов ночи. Мы понимали, что нужно достаточно быстро дать свой ответ, согласны мы или нет, и понять, интересен ли нам этот актив, и на каких условиях. Могу сказать, что отработали мы ударно. По итогам due diligence сложилась вся структура сделки и определен тот капитал, который необходим Казкому для поддержания его пруденциальных нормативов и дальнейшей деятельности. Так и сформировалась цифра в 185 млрд.
- И все же почему так спешили? Было принципиально закончить сделку как можно скорее?
— Если была бы возможность закончить ее раньше, мы бы сделали это. Как вы знаете, в процессе переговоров участвовало множество сторон: помимо Халыка и группы, участие приняли Кенес Ракишев, госфонд «Самрук-Казына», правительство, Нацбанк. В июне мы подписали рамочное соглашение, где были прописаны все шаги и обязательства каждой из сторон. Но достичь этого взаимопонимания и подписать рамочный документ было более трудоемко, чем провести саму сделку.
- Вернусь к сумме сделки. 185 млрд тенге — это почти 30% вашего собственного капитала. Как вы оцениваете в целом сумму покупки для такого крупного банка? Адекватна ли она?
— Если быть точной, это порядка 27% от нашего капитала. Повторюсь, что эта сумма должна была поддержать Казком, но она также должна была быть выгодной и для Халыка с точки зрения инвестиций. Для нашего банка также важно было сохранить наш уровень капитала, чтобы не было ухудшения по рейтингам. Здесь важно было соблюсти интересы двух сторон — Казкома и Халыка.
В итоге после завершения сделки мы видим реакцию рынка — наши акции на фондовом рынке подросли в цене. Я думаю, инвесторы верят в нас.
Если вы посмотрите на динамику наших акций с конца прошлого года, то, когда мы объявили о том, что Халык только вошел в переговоры с Казкомом о возможности сделки, наши бумаги значительно упали. Это была очень негативная новость для инвесторов и рейтинговых агентств. Последние сразу внесли наши рейтинги в список CreditWatch Negative. У нас был шквал звонков от аналитиков, внешних инвесторов, и все они задавались вопросом: зачем вам Казком, лучше выплатите нам дивиденды. Мы отвечали, что Халык будет принимать решение о покупке только того актива, который приносит добавочную стоимость группе. Так вот, тогда акции значительно упали, а сейчас они восстанавливаются до уровня, который был до сделки или чуть выше.
- Истории интеграции БТА и Казкома не так много лет. И многие полагают, что БТА утянул на дно Казком. Нет ли опасений, что этот шлейф утянет и Халык?
— Без процедуры оздоровления баланса Казком был бы убийственным для Халыка. Такой вариант приобретения мы даже не рассматривали. Поэтому первое наше условие заключалось в том, что заем БТА в объеме 60% от общего баланса Казкома должен быть отстегнут, то есть передан в Фонд проблемных активов. Только после его погашения Казком можно было считать оздоровленным. В итоге этот заем был погашен в объеме 2,4 трлн тенге: из этой суммы 650 млрд тенге в этот же день ушло на возврат стабилизационного займа Нацбанка, 202 млрд тенге — на погашения по операциям репо от Нацбанка, которые направлялись на поддержание ликвидности Казкома, плюс к этому 1 трлн тенге был направлен на покупку государственных ценных бумаг, и остаточная сумма в 565 млрд тенге — на поддержание текущей ликвидности ККБ.
- Означает ли это, что проблемы Казкома заключались только в «наследии» БТА? Если нет, то должна ли какая-то из предыдущих команд топ-менеджеров понести фидуциарную ответственность за то, каким стал Казком?
— Наверное, этот вопрос не ко мне, а к регулятору или, возможно, другим органам.
— В свое время вы называли сумму спасения БТА в $14 млрд. Если сложить суммы спасения БТА и Казкома, сколько в результате получится?
— Я думаю, что это большие цифры. Не задавалась целью посчитать эту сумму. Думаю, правильнее задать этот вопрос фонду «Самрук-Казына», который был акционером и БТА Банка, и Казкоммерцбанка, и на нем, как на крупном акционере, я думаю, тоже лежит большая ответственность за управление данными институтами все эти годы.
- Умут Болатхановна, и все же многие задаются вопросом: почему отказались от идеи слияния двух банков? Зачем вам второй банк?
— Здесь несколько факторов, но самый главный — юридически слияние в Казахстане провести невозможно. Для этого необходимо оценить акции одной и второй компании, и затем слить их — это очень сложная схема. В таких условиях самой понятной и приемлемой схемой было приобретение банка, а затем рассмотрение сценариев дальнейшего развития двух банков. Нам многие задают очень правильный вопрос: есть ли смысл содержать два фининститута? По сути, мы очень схожи по клиентской базе, продуктам, даже по размеру активов. Мы сейчас занимаемся стратегией развития Казкома и рассматриваем наиболее оптимальный и эффективный вариант для группы. Я думаю, что уже осенью мы сможем представить новую стратегию Казкома. Сегодня банки продолжают работать как два отдельных юридических лица. В Казкоме ничего не меняется, он обслуживает клиентов, кредитует и развивается, но мы будем искать синергию от существования этих двух институтов в одной группе.
- Мы помним историю про ребрендинг Казкома осенью прошлого года, будете ли вы продолжать менять вывески на Qazkom?
— Мы пока оставляем все как есть. Для меня, как управленца, это только расходы. Если бы этот ребрендинг приносил добавочную стоимость в виде новых клиентов или повышения комиссионных, то, конечно, продолжать его имело бы смысл, но этого нет.
- От Казкома вам досталось «наследство» в виде дочерних компаний. Что будет с ними?
— Они также остаются дочерними структурами Казкома, так скажем, «внучки» Халыка. По ним будут реализованы разные сценарии — объединение или продажа, содержать две одинаковые структуры неэффективно. Если говорить по банкам-«дочкам», то у Халыка не было банка в Таджикистане, а у Казкома не было «дочек» в Грузии и Кыргызстане, хотя у обоих институтов есть банки в России, но там, я думаю, тоже будет синергия. Мы будем выстраивать комплиментарный подход в развитии группы.
— Какие вызовы, риски вы видите от покупки ККБ для группы Halyk?
— Мы понимаем высокий груз ответственности, который лег на нас. Я думаю, будет более пристальное внимание к нам не только в Казахстане, но и на рынках СНГ, где мы присутствуем, потому что группа Halyk после приобретения Казкома — третья по размерам активов частная финансовая группа в СНГ.
Если говорить о рисках, то главный — быстро и эффективно реагировать на рынок и потребности клиентов. Понятно, что, когда становишься большим, можешь стать слишком забюрократизированным и неповоротливым в части принятия решений. Думаю, сейчас это самый большой вызов. Для того чтобы избежать этого, мы планируем сформировать команды по направлениям, которые смогут быстро решать те или иные вопросы.
— И все же, не ждет ли Казком судьба Altyn Bank? Последний был вами куплен, а затем продан китайским инвесторам…
— У нас нет планов по продаже Казкома, мы нацелены на построение оптимальной, эффективной, прибыльной коммерческой структуры. Не имеет смысла покупать банк, оздоравливать его, а потом продать и создать конкурента себе. Я бы, как менеджер, так бы не сделала.
- Тем не менее сделка с Altyn Bank — это больше исключение, чем правило. Согласитесь, что казахстанский рынок уже не тот и не так интересен иностранцам…
— Не могу согласиться. Мы видим, что сейчас идет сделка по Altyn Bank с Citic Bank, который покупает 60% акций. Я вижу интерес со стороны некоторых российских и ближневосточных банков. Насколько мне известно, еще один китайский банк собирается выйти на казахстанский рынок, но пока не могу озвучить какой.
Если говорить о западных банках, то они действительно свернули тут свою деятельность. Но это произошло не потому что казахстанский банковский рынок плохой, а потому что в целом развитые страны смотрят на развивающиеся рынки негативно. Это касается не только Казахстана, но и России, Латинской Америки, Азии. Причинами стали глобальный экономический кризис, а также ужесточение требований к комплаенс-контролю. Если говорить о Казахстане, то, помимо прочего, негативное влияние оказали упавшие цены на нефть, девальвация. У нас есть показательные примеры, когда иностранные банки закрывают корреспондентские счета казахстанским банкам. Банкиры и государство должны задуматься, как дальше работать и развиваться в этих условиях. Полагаю, правильным ответом будут экономические, структурные и политические реформы, а также борьба с коррупцией.
— Говоря о банковском секторе, как вы считаете, своевременно ли регулятор проводит программу оздоровления? Поддерживаете ли вы ее?
— В целом, да. Я не знаю, как будет решаться вопрос выделения средств отдельным игрокам, но это полезное для рынка начинание. Помните, два года назад была инициатива провести оценку активов банков — стресс-тестирование, чтобы понять, какие есть проблемы. Тогда мы, как Халык, выступали против, потому что не видели необходимости в проведении такого длительного дорогостоящего процесса, ведь у Нацбанка была и есть вся необходимая информация, которая позволяет ему оперативно принимать решения по каждому игроку. И все, что сейчас происходит на рынке, означает, что Нацбанк перешел к действиям, — это и лишение лицензии Казинвестбанка, и ограничение по приему депозитов у Дельтабанка, и то, что подтолкнуло акционеров Казкома искать стратегического инвестора. Все те шаги, которые сегодня делает регулятор, — это его определенное мужество и политическая воля. Эти проблемы видели управленцы Нацбанка с 2009 года, но, вероятно, надеялись, что все само собой разрешится. К сожалению, не только не разрешилось, а еще больше усугубилось. Особенно негативно отразилась девальвация 2015 года, когда в одночасье все кредиты, выданные в долларах, в два раза увеличились. У клиентов не было возможности их гасить, а у банков не было капитала для формирования провизий. И эту проблему нужно было решать. Мое мнение: средние банки тоже нужно поддерживать, потому что, если кто-то из них уйдет в дефолт или обанкротится, это негативно скажется на всем рынке. А вот если возникли проблемы у маленьких, то пусть они либо докапитализируются за счет акционеров, либо сливаются, либо сдают лицензию и спокойно уходят с рынка. Я вижу, что уже в социальных сетях обсуждается, что 40% от выделенных Нацбанком 500 млрд тенге уйдет Казкому. Это не так. Ни Казком, ни Халык в этой программе оздоровления банковского сектора не участвуют.
В целом Национальный банк делает правильные шаги, и я надеюсь, эта программа оздоровит рынок. Как только мы сможем оздоровить финансовую систему Казахстана, в среднесрочной перспективе должны начаться позитивные процессы — кредитование экономики, а значит и ее рост, что повлечет приток инвестиций в страну, рост ВВП на душу населения. Регулятор должен продолжать полноценно мониторить риски в системе, не допускать «надувания пузырей» в банках, а главное — заниматься развитием финансового рынка, смотреть вперед и думать о том, как банковская система Казахстана сохранит свою конкурентоспособность в новых реалиях и вызовах. Менять законодательство под ВТО, под такие вызовы, как цифровой глобальный мир, кибербезопасность, криптовалюты и управление данными. Работы много и для банкиров, и для Национального банка — надо успевать реагировать на вызовы времени.
