Некоторые эксперты полагают, что банки может постичь судьба телекоммуникационных компаний, которые стали «транспортом» для высокотехнологичных сервисов. Вместе с тем казахстанским банкам необходимо не только бороться за клиента с финтех-компаниями, но и выстраивать цивилизованную конкуренцию внутри сектора. О настоящем цифровых банков в Казахстане, сегодняшней борьбе за место под солнцем и конкуренции мы поговорили с Аскаром Смагуловым, председателем правления Altyn Bank.
О банках и конкуренции
- Аскар Сагидоллаевич, каковы сегодня основные тенденции на банковском рынке?
- Я думаю, в условиях сокращения объема экономики казахстанским фининститутам будет еще труднее вести бизнес. Банкиры привыкли, что в последние 15 лет, скажем, за исключением 2008-2009 годов и последнего года, экономика росла. И всегда находилось место для новых игроков и роста бизнеса. Сейчас ВВП страны в долларовом выражении вернулся на уровень 2008 года, а доходы населения и бизнеса снизились. Очевидно, что это не может не отразиться на банках, поскольку спрос на банковские услуги остается, мягко говоря, подавленным.
Мы уже видим, что сегодня ипотеку себе может позволить сегмент людей, ближе к состоятельному. Если раньше этот продукт был доступен для клиентов со стабильной зарплатой, скажем, в 200 тыс. тенге (до девальвации это было чуть больше 1 тыс. долларов) из большой компании, то сегодня этот заемщик должен получать минимум 400 тыс. тенге, а таковых, как вы понимаете, немного. И за них банки будут вынуждены конкурировать. И это относится ко всем сегментам – будь то корпоративный сектор, МСБ или розничный сегмент. Банки будут бороться за этот пирог, который стал практически в два раза меньше.
- Пирог уменьшился, количество претендентов на него не убавилось. Кто получает преимущество в этой раздаче?
- Обычно в кризис банки занимаются бэк-офисными или мидл-офисными задачами – автоматизацией бизнес-процессов. Но это говорит точно не в пользу мелких и средних банков, поскольку все эти процессы требуют немалых денег и ресурсов. В этом плане крупные банки находятся в более выигрышном положении, у них есть и финансовые, и человеческие ресурсы, чтобы подготовиться к новому циклу. Ведь очевидно, что экономика циклична, и рано или поздно начнется рост, пусть не такой резкий, как было раньше. Например, в России мы уже видим подъем экономики. И такой крупный госбанк, как Сбербанк, снизил ставки по потребительским кредитам до докризисного уровня, а большинство крупных российских игроков показывает хорошие показатели по прибыли – им удалось заработать за 9 месяцев этого года больше, чем за весь прошлый год.
- Можно ли сказать, что мы достигли дна?
- Я думаю, что мы очень близки к нему. И как только экономика начнет расти, пусть даже слабоположительными темпами, это отразится на банках с небольшим лагом.
- А есть ли для этого позитивные предпосылки?
- На экономику Казахстана оказывали влияние три фактора: экономика Китая, ситуация в России и действия Федеральной резервной системы США. Сегодня Китай из негативного фактора стал скорее нейтральным, так как экономике удалось избежать сценария «жесткого приземления» (hard landing). В России наблюдаются положительные сдвиги буквально последние несколько месяцев, а это значит, что ее влияние из негативного стало умеренно положительным фактором. И, наконец, все понимают, что Федрезерв, скорее всего, будет поднимать ставки, но синхронно против него будут выступать Центробанк Китая и европейский центробанк. Наверное, по балансу внешних факторов для Казахстана ситуация неплохая.
- Но кредиты все еще остаются дорогими и почти недоступными для банков. Решается ли этот вопрос?
- Начну издалека. Денежно-кредитная политика центробанков может быть убедительной или неубедительной. Убедительная, если центральные банки делают то, что говорят и говорят то, что они делают. Сейчас политика нашего Национального банка, на мой взгляд, убедительная. Уже есть понимание: к каким факторам регулятор привязывает ожидания и озвучивает, что может повлиять на ставку. Полагаю, что это очень хороший якорь ожиданий. Понятная политика позволяет людям и компаниям, которые умеют слушать и слышать, что говорит Нацбанк, формировать свои ожидания и планировать.
Согласен, что ситуация с ликвидностью все еще остается не такой, как хотелось бы большинству участников. Банковский сектор сейчас очень ликвидный, но ставки пока все еще высокие. Если ставка по безрисковым нотам Нацбанка составляет 12-13%, с учетом их льготного налогообложения эффективная доходность составляет 15-16% годовых. Если к такой ставке добавить элемент кредитного риска, то для среднего бизнеса она составляет не менее 17-18%, для малого – 19-20%. И, понятно, что чем хуже кредитный профиль заемщика, тем выше ставка. В любом случае даже 15-16% для многих заемщиков – это дорогие деньги. Но полагаю, что ставки будут плавно снижаться в горизонте полугода. К тому же, важным остается вопрос спроса на займы. Если у какой-то компании сокращаются продажи в силу сокращения спроса, то кредит компании не поможет.
Но зато это очень хороший период для депозиторов, потому что ставка по тенговым вкладам очень высокая. Наверное, самая высокая за всю новейшую историю независимого Казахстана после того, как в 1995-1996 годах были стабилизированы показатели инфляции. Но опять же такая ситуация не может длиться бесконечно, и, думаю, она будет снижаться.
- Этот период сложился по ряду факторов – недоверие к тенге и высокие ставки от самих банков. Успешным ли окажется внедрение такого механизма, как безотзывные депозиты?
- Это классический пример из теории игр – вроде один игрок сначала выиграл, но в итоге все вместе проиграли. Высокие ставки по депозитам с гибкими условиями – это как раз такой пример. Изначально кто-то из БВУ внедрил такой продукт и вроде получил конкурентное преимущество, и такой ход мыслей казался правильным. Да, возможно, этот банк-«первооткрыватель» отвоевал долю рынка, скажем, на 1%, но в итоге весь рынок проиграл. Ведь по факту сегодня банки платят, будем называть вещи своими именами, на текущий счет максимальную номинальную ставку 14% (а эффективную около 15%), который в любой момент может быть снят клиентом или конвертирован в валюту. Хорошо ли это? Для конкретного потребителя-депозитора – да, но это опять же здесь палка о двух концах – дорогие депозиты влекут дорогие кредиты. Выиграло ли общество? Вряд ли, так как тот же недостаток стабильного фондирования подавляет кредитование экономики.
В этих условиях внедрение безотзывных депозитов было бы хорошим инструментом для экономики в целом. Ставку можно дифференцировать – на текущий счет, например, можно начислять половину от максимально возможной, а на безотзывный – полную, но, если снял вклад, потерял проценты. Наверное, это сначала будет непопулярным решением и, возможно, даже болезненным. Но обязательным условием должно быть отсутствие «штрейкбрехеров», потому что, если хоть один банк будет предлагать старую схему, а все остальные новую, это работать не будет.
- Я, конечно, понимаю, что банковский сектор – это не дружно бегущие к светлому будущему игроки, но и какой-то отчаянной борьбы за каждого клиента не могу представить. Неужели на рынке такая жесткая конкуренция?
- Я бы не хотел клеймить конкурентов, это скорее недальновидная конкуренция. Сегодня уже некоторые банки предлагают платить компаниям 0,1-0,2% от фонда заработной платы, лишь бы ее сотрудники получали зарплату в этом банке. Обычно такая схема работает иначе: компания платит банку определенный процент за то, что ее сотрудники снимают наличные в банкоматах банка бесплатно. Это что-то новое за последние 15-20 лет. Сложно сказать, какова цель такого шага, но он приведет к тому, что все банки в итоге будут платить такой процент компаниям. Коллективно банки просто потеряют маржу и деньги на развитие карточных продуктов. И вместо того, чтобы конкурировать по качеству услуг, некоторые игроки конкурируют по стоимости продуктов. Это очень «дорогой» способ конкуренции для всего рынка.
- Но ведь у нас есть отраслевая ассоциация, которая может стать площадкой для решения, ну или хотя бы обсуждения таких вопросов. На крайний случай у нас всегда есть регулятор, одна из задач которого еще и устойчивое развитие финсектора…
- Это всегда интересы разных банков и усадить их за стол переговоров и сформулировать ту идею, о которой вы говорите, не так просто.
Сейчас Нацбанк может «корректировать» какие-то банковские продукты. Скажем, если появился какой-то новый продукт, банк должен уведомить об этом регулятора. Это один из механизмов, когда Нацбанк может сказать: коллеги, это может ухудшать финансовую стабильность банковского сектора, возможно, это не тот продукт, который мы хотим иметь. Пока таких прецедентов не было, по крайней мере, я не слышал о них. Наверное, это один из тех примеров, где Нацбанк мог бы сказать свою позицию – должен ли существовать такой продукт или нет.
Банки нового поколения
- На фоне такой конкуренции еще и финтех наступает на пятки, запуская альтернативные виды кредитования – P2P, например. Каково будущее этого направления в Казахстане?
- Подобные разговоры продолжаются не первый год, но я думаю, что это скорее элемент шума. Все говорят про финтех, но мало кто знает, что это. На мой взгляд, недостаточно просто придумать технологию, нужно ее превратить в полноценный окупаемый бизнес, который затем можно масштабировать. Что касается P2P-направления, то базовым условием появления такого продукта является снижение ставок по депозитам до 1-2%. Только тогда появится спрос на альтернативные способы размещения средств. Пока депозитор получает 14% по своему депозиту, искать приключения на рынке P2P он вряд ли будет.
- Но такие финтехи получают большие возможности, поскольку не ограничены регулированием… А фининституты меж тем находятся в кандалах ограничений.
- Банки принимают депозиты, а значит должны регулироваться. Банки уже много столетий выдают кредиты, и именно поэтому они очень хорошо умеют оценивать кредитные риски и управлять ими. Если же на рынок придут игроки, которые будут, например, принимать депозиты, они тоже должны регулироваться рамочным или зонтичным банковским регулированием, иначе это грозит системным риском.
Кстати, это напоминает спор между финансовыми институтами и телеком-компаниями, которые тоже хотят зайти на банковский сектор. Но если вы хотите заниматься банковским бизнесом, тогда получите лицензию от Нацбанка, вкладывайте капитал в размере 10 млрд тенге и регулируйтесь по общим правилам. Если мы захотим заниматься вашей деятельностью, то будем играть на вашей территории по вашим правилам. Поэтому, наверное, с точки зрения гармонизации правильно, если в секторе есть свои правила регулирования, которых должны придерживаться все игроки.
- Телеком ищет себя везде, поскольку их рынок уже полностью освоен, так почему бы и не попробовать откусить часть пирога финансовых институтов. И в части платежей им это удается. Как цифровые банки могут развиваться в этих условиях?
- На мой взгляд, сегодня очень хорошая инициатива разрабатывается в стране – «Цифровой Казахстан», которая обсуждается в правительстве, рассматривается во всех профильных министерствах. Ассоциация финансистов Казахстана прорабатывает этот вопрос в части финансового сектора. Я бы назвал это цифровыми бизнес-процессами, которые позволят клиенткам по минимуму соприкасаться с персоналом банка. Клиент сам работает со своими данными и деньгами, и система сама обрабатывает его заявки.
Но для того чтобы все цифровые бизнес-процессы заработали, нужны определенные законодательные изменения. Часть изменений относится к банковскому законодательству, часть – к смежному. Приведу пример. Сегодня в платежных терминалах можно сделать денежный перевод, скажем, на 1 тыс. тенге, по номеру телефону. Для того чтобы сделать перевод на такую же сумму в отделении банка через традиционную систему переводов, потребителю надо будет заполнить платежный документ, в котором нужно указать ФИО и ИИН получателя, его 20-значный счет, код назначения платежа, код бенефициара. Мягко говоря, неудобно. Банки и хотели бы сделать заявление на такой перевод проще, но есть формат платежного документа, установленный Нацбанком, которому БВУ должны следовать. И для того чтобы стимулировать оплаты в банках, нужно делать абсолютно другой формат платежных документов. А сейчас потребители идут туда, где проще проводить такие мелкие платежи.
Или еще пример, сегодня до сих пор нет единой базы выпущенных удостоверений. Сейчас преступники подделывают удостоверения, приходят в банк и сотруднику трудно отличить настоящее это удостоверение или нет. Нам бы, конечно, хотелось, чтобы была единая база удостоверений, по которой можно проверить личность клиента. Такие решения нужны, но они, наверное, не будут быстрыми. Банки хотят внедрять удобные бизнес-процессы, но самостоятельно без поддержки не смогут этого сделать.
- Поговорим конкретно о вашем цифровом банкинге Altyn-i… Чего успели достичь с начала запуска?
- Путь Altyn-i – это типичный путь финтеха. Мы внедрили технологию и внимательно изучаем финансовые и транзакционные показатели. Сегодня клиент цифрового банка Altyn-i – ближе к среднему классу, продвинутый в плане технологий и с легкостью использует банковские услуги в своем смартфоне или компьютере. Больше 10% этих клиентов имеют депозиты в цифровом банке, а средняя сумма вклада выше 2 млн тенге. К тому же мы видим хорошую композицию между наличными и безналичными транзакциями. В традиционных фининститутах эта пропорция составляет 10% безналичных платежей, а 90% – наличных, а в продвинутых – 20 на 80. У нас в Altyn-i 72% – это безналичные операции и меньше трети – наличные. Недавно мы проводили акцию с Uber, и всего за 2 месяца клиенты Altyn-i совершили 12,5 тыс. поездок. Это свидетельствует о том, что интерес к таким инновационным решениям в Казахстане есть. Это очень хороший пласт клиентов, который вселяет в нас уверенность, что мы на правильном пути.
- А где вы находите этих клиентов? Я не вижу билбордов по городу с вашей рекламой?
- У нас их и нет, как вы знаете, мы по-разному позиционируем Altyn bank и Altyn-i, это касается и каналов коммуникации для этих брендов. Модель цифрового банка будет заключаться в том, чтобы стоимость обслуживания клиента здесь была в разы ниже, чем в отделениях традиционного банка. Дешевле, потому что там нет кассиров и менеджеров отделений, да и нет самих отделений. Есть небольшая группа людей, которая отвечает за IT, обслуживание, консультации.
Так вот, если привлечение клиента обходится в 50 тыс. тенге, это слишком дорого для модели цифрового банка. Наша задача – уложиться в $5-10. Поэтому у нас нет рекламы ни на телевидении, ни на радио, ни билбордов, в нашем распоряжении имеется только цифровое пространство.
Плюс никто из маркетологов никогда не может ответить на вопрос, почему пришел клиент: из-за того, что увидел один из 20 развешанных по городу билбордов, ролик на ТВ или радио, рекламу в газете и т.д. И если даже какой-то из каналов традиционных коммуникаций работает лучше остальных, время между началом коммуникаций и ожидаемым эффектом может составлять недели, а чаще месяцы. И пойми потом, что работает более эффективно.
Мы же пробуем совершенно иные форматы – социальные сети, контекстную рекламу, акции. Это даже не реклама, а скорее лидогенерация, эффективность которой мы можем видеть практически в режиме 24/7. Этот путь клиента от тизера до конкретной заявки очень короткий и очень прозрачный для нас.
- Есть ли какие-то ожидания для обоих брендов до конца года?
- Традиционный Altyn bank демонстрирует хорошие бизнес-показатели во II и III кварталах 2016 года. Корпоративный банк растет уверенно. Благодаря снижению базовой ставки мы смогли нарастить ссудный портфель, но опять же осторожно, дозированно. От розничного банка не стоит ожидать большого роста в этом году, просто потому что мы все-таки позиционируемся как банк для состоятельной розницы, но даже у этого сегмента спрос на банковские услуги снизился. Мы понимаем, что нужно переждать этот период.
Тем не менее мы ожидаем, что прибыль банка по итогам 2016 года будет на уровне прошлого года, а может чуть выше. Именно это является залогом того, что цифровой банк Altyn-i может успешно развиваться. Согласитесь, в такой непростой момент немногие компании могут выделять время и ресурсы на подобный проект.
