Любая экономика не может развиваться без передового банковского сектора. В самые тучные годы доля казахстанских банков занимала порядка 50% в ВВП страны. При этом отечественные фининституты сохраняли в течение долгого времени место технологических лидеров. Сегодня этот сектор испытывает значительные трудности, и, вероятно, преодолеть их только усилиями самих банков и их собственников вряд ли удастся.
Деловой еженедельник «Капитал.kz» продолжает серию публикаций с известными банкирами о том, как можно преодолеть кризис и помочь «задышать» экономике. Корреспондент нашего издания встретился с Владиславом Ли, главой Банка ЦентрКредит, чтобы обсудить эти и многие другие вопросы, а также узнать, почему он решил взять на себя дополнительно общественную нагрузку в качестве депутата в маслихате Алматы.
О банковском секторе
- Владислав Сединович, каково развитие банковского сектора по итогам первого полугодия? Есть ли ощущение, что дно уже достигнуто?
- Как вы видите, рост в экономике по итогам первого полугодия составил 0,1%. Но, если посмотреть на цифры, у нас ВВП в долларовом выражении сократился, сегодня он составляет порядка $130 млрд. И, если в 2013 году ВВП на душу населения составлял больше 13 000 долларов, в этом году после двух девальваций он не превышает 7000 долларов. С другой стороны, опять же благодаря девальвации, проведенной в прошлом году, в бюджете появились излишки, и в этом году они составили 800 млрд тенге. Этот эффект, как я упоминал, связан с изменением курса, с ужесточением налогового администрирования. Но я даже не знаю, хорошо это или плохо. Для текущего года хорошо, но с точки зрения долгосрочного развития, понятно, что компании в кризис вынуждены больше платить, в конечном итоге это сказывается на их финансовой устойчивости, стабильном развитии и т.д. Здесь я опасаюсь, как бы за этим всплеском 2017 год не стал хуже, чем нынешний год.
Очевидно, что в таких условиях и банковский сектор чувствует себя не слишком хорошо. Наверняка вы видели официальные данные. На рынке наблюдается падение ссудного портфеля по банковскому сектору, а тот небольшой рост связан, прежде всего, с учетом корректировки на курс. В итоге последние два года происходит стагнация кредитного рынка. Хотя остаются лидеры, которые продолжают наращивать этот показатель, но есть и игроки, которые выбрали консервативный подход, и сейчас очень аккуратно кредитуют.
Что касается нашего банка, если брать фактические цифры с начала года – у нас снижение составило 7%.
- Для реанимации кредитного рынка и, как следствие, возобновления роста экономики нужен эффективный банковский сектор. Но в последние годы он стал лишь проводником государственных программ…
- Действительно, до 2008 года надулся пузырь на рынке недвижимости, который привел к появлению переоцененных активов, которые так и остались на балансах банков. И, к сожалению, за последние 8 лет эта проблема системно так и не решилась. Да, были отдельные решения по некоторым банкам в части реструктуризации, «вычищения» этих активов, но системно, повторюсь, этот вопрос не решился. Ситуацию усугубили девальвации, проведенные в 2014, 2015 годах. И сейчас уровень валютных кредитов все еще остается значительным, в среднем по сектору он составляет порядка 45%. В некоторых банках эта цифра превышает 60%, в некоторых – ниже 30%. Но эти факторы все еще создают серьезные проблемы для банков. Наверное, силами самих банков и самих акционеров фининститутов эту проблему не решить. На прошедшем заседании правительства г-н Акишев (глава Национального банка – прим. авт.) озвучил, что будет предоставлена программа по восстановлению банковского сектора, и, возможно, потребуется помощь государства. Это заявление очень обнадеживает.
К тому же в Казахстане все еще слишком много банков. Это мнение высказывалось и раньше. Если вы помните, при Кайрате Келимбетове (экс-глава Нацбанка – прим. авт.) была принята программа о повышении минимального капитала до 100 млрд тенге. Это в итоге должно было стимулировать консолидацию в банковской сфере. И если рассмотреть примеры других государств, экономика которых не превышает $200 млрд, то у них на рынке работает не больше двух-трех банков. Например, даже на такую развитую экономику, как Южная Корея, при объеме ВВП свыше $2 трлн, приходится всего четыре крупных коммерческих банка. Поэтому для реформирования банковского сектора необходима консолидация – это естественный процесс. И роль государства в этом процессе могла бы быть более активной. Например, оно могло бы стимулировать этот процесс, предоставляя какие-то преференции банкам, которые консолидируются, в том числе и через поддержку капитала. И уже пора перестать надеяться на то, что на рынок придут иностранные игроки. Инвестиции осуществляются во времена роста, а в период стагнации экономики их делать никто не хочет. К тому же мы видели, что многие иностранные игроки и вовсе ушли с рынка.
Но вы правы, для того чтобы экономика «задышала», нужна эффективная банковская система. Иначе говоря, необходимо эффективное посредничество между заемщиками и вкладчиками. И здесь нельзя недооценивать роль банков. В этом плане я согласен с Умут Болатхановной (Шаяхметова, глава Народного банка – прим. авт.), что банки очень многое сделали для экономики страны. И никаких государственных инвестиций не хватило бы в предыдущие годы для того, чтобы поднять экономику. Начиная с 2000-х годов она росла двузначными цифрами и вклад банковской системы в ВВП был порядка 50%.
Конечно, были и ошибки. Но ошибаются не только в Казахстане, но и в других странах. И эти примеры имеются по всему миру, даже если вспомнить о системе субстандартных ипотечных кредитов в США, которая в итоге привела к мировому финансовому кризису. Конечно, хотелось бы избежать этих ошибок, это, скорее, философский вопрос... Но наша банковская система получила колоссальный урок, она должна возмужать, научиться преодолевать проблемы.
- Да, теперь всем приходится жить в этой новой нормальности. Какова новая роль банков в этих условиях?
- Сегодня наметилась такая ненормальная тенденция – считается, что банки большие, богатые и могут пойти навстречу заемщикам – простить кредит. Но всегда надо помнить, что на другом конце есть вкладчики, перед которыми мы также несем ответственность – не только финансовые, но и социальные обязательства.
К тому же, когда мы получаем деньги от наших вкладчиков и за счет них выдаем кредиты, эта процентная маржа ограничена. А ведь банки несут большие расходы. Это и персонал, который должен быть квалифицированным и мотивированным. Второе – инфраструктура – это сеть офисов, компьютерные технологии, каналы удаленного доступа, не говоря уже о защите от мошеннических действий. Плюс третий аспект – это управление рисками. На пороге переход к стандартам Базель III и МСФО (IFRS) 9 с более жесткими требованиями в отношении создания банками провизий по кредитам. Это тоже колоссальные расходы.
К вопросу о том, что сегодня банки также являются агентами государства, но помимо госпрограмм государство возлагает на банки и другие поручения. Среди них и осуществление валютного контроля, борьба с отмыванием денег и противодействие финансированию терроризма. Издержки, которые сопутствуют банковскому бизнесу, очень большие. И те, кто думает, что банковский бизнес достаточно простой, очень глубоко ошибается. Поэтому всегда нужно помнить, что есть две стороны медали.
- Вот как раз вторая сторона – NPL (проблемные займы). Будет ли рост этих займов?
- Не исключаю такое развитие событий. Рост будет происходить из-за высокой доли валютных кредитов в портфеле. Безусловно, у нас есть ограничения регулятора на уровне 10%, но в то же время Нацбанк допускает отнесение NPL на фонды стрессовых активов, которые банки создают. Но надо понимать, что на этом работа банков с этими проблемными активами не заканчивается и проводятся дальнейшие мероприятия по погашению.
- Но бесконечно сидеть без кредитования тоже невозможно, будут ли в связи с этим банки снижать ставки по депозитам?
- Это вопрос конкурентной среды. Крупные банки, я думаю, будут снижать. Более мелкие банки, у которых ограничена клиентская база, будут какое-то время предоставлять более высокие ставки. Но они также вынуждены будут выдать эти деньги под высокие ставки или в рискованные компании. И здесь вопрос не только в том, чтобы выдать кредиты, но и в том, чтобы вернуть их.
В целом, на мой взгляд, все будет зависеть от степени долларизации вкладов. Если в 2017 году мы достигнем уровня 50% на 50% по вкладам в тенге и иностранной валюте, это создаст предпосылки для снижения ставок. В целом, я думаю, пик неприятностей мы пройдем уже в этом году. И в 2017 году будет лучше, а в 2018 году – еще лучше. Во-первых, «Кашаган» запустится, ТШО заявил о введении третьей очереди. Эти крупные проекты дадут дополнительные финансовые потоки для страны.
- Меня все же волнует вопрос кредитования. Очевидно, что в период стагнации многие предприятия не спешат в банки за кредитами. Есть ли сегодня потребность в кредитах у казахстанского бизнеса?
- Потребность в кредитах есть всегда, сегодня тоже. Другой вопрос, что ставки по кредитам очень высокие и это связано с высокой стоимостью денег на рынке. Понятно, что население не убедишь только лозунгами держать свои сбережения в национальной валюте. Для этого должны работать экономические мотиваторы и, прежде всего, экономический интерес в виде достаточно высокой процентной ставки, которая закрывает риски колебания курса тенге к доллару.
За последние 6 месяцев мы видим, как население конвертирует свои долларовые вклады в тенговые. На это влияют два фактора: прежде всего, относительная стабилизация тенге по отношению к доллару и, второй, мотивирующая процентная ставка в 14% по тенговым депозитам. Это постепенно возвращает экономику к тенге. Если у нас до марта уровень вкладов доходил до 90% в долларах, то сегодня он снизился на 10%. На примере нашего банка, если в марте у нас на тенговых депозитах население хранило 88 млрд тенге, то на сегодняшний день эта сумма увеличилась почти вдвое – до 154 млрд тенге. Это произошло за счет того, что вкладчики начали конвертировать свои иностранные вклады в тенговые.
Тенговая ликвидность появится тогда, когда вклады населения достигнут, как я говорил, хотя бы уровня 50/50. Это в итоге откроет предпосылки для снижения ставок по кредитам. Хотя мы видим, что регулятор уже выстраивает такую политику. На прошлой неделе он выпустил ноты НБ РК на один год с доходностью 12%. Такими шагами Нацбанк демонстрирует, что потенциал для снижения стоимости фондирования есть. Плюс в июле текущего года была снижена базовая ставка НБ РК на 2%. В октябре, мы полагаем, эта тенденция продолжится. Соответственно, после снижения базовой ставки все остальные ставки будут уменьшаться. Пока же этого не происходит, роль государства очень велика. Оно много помогает бизнесу путем субсидирования процентных ставок, предоставления дешевых кредитов в рамках фонда «Даму» для МСБ, обрабатывающей промышленности. Именно эти кредиты и поддерживают на плаву тот живой бизнес, который у нас есть сегодня.
В целом, я думаю, что в кризисное время такие программы и дают импульс для оживления экономики. Ведь если в период стагнации все время ужиматься, то в итоге эта спираль экономии приведет к подавлению экономики. В периоды стагнации нужно увеличивать государственные расходы, что сейчас и делает наше правительство. Это могут быть не только госпрограммы, но и финансирование развития инфраструктуры, что приводит к созданию рабочих мест. Представьте, в Алматы на сегодняшний день изношенность теплосетей составляет 60%, а еще 5 лет назад эта цифра превышала 70%. За 5 лет государству удалось модернизировать часть теплоснабжения Алматы. Именно такие проекты и стимулируют экономику.
- Помимо финансовой поддержки, что еще нужно бизнесу, чтобы он развивался?
- На мой взгляд, государство должно создавать стимулы, для того чтобы молодые люди хотели открывать свой бизнес. Я помню, в 90-х годах никто не хотел идти на государственную службу. Тогда президент едва не силком заставлял бизнесменов идти на госслужбу. А сейчас никто не хочет идти в бизнес. Поэтому государство должно вырабатывать такие условия и создавать стимулы для бизнеса.
Мне кажется, если человек учится проявлять заботу сначала по отношению к себе, к своей семье, он таким образом становится способен позаботиться и о своем государстве, такую последовательность я считаю логичной и правильной.
- И все же вернемся к вопросу ликвидности. Способны ли безотзывные депозиты помочь банкам?
- Это одна из мер, которая необходима для обеспечения финансовой стабильности. Мы сами с этим столкнулись в 2014 году, когда произошла СМС-атака на три финансовых института. У нас не было правовых оснований ни на один день задерживать возврат вкладов, более того, мы должны были возвращать их с начисленным вознаграждением. Поэтому это правильное предложение, механизм срочности вкладов просто необходим. Но это вовсе не значит, что банки не будут возвращать эти вклады. Конечно же, будут, но без вознаграждения.
- Нацбанк предлагает отличные меры по реанимации банковского сектора, но намерен был провести стресс-тестирование. Многие банкиры выступили против проведения стресс-тестирования. Каково ваше мнение по этому поводу?
- Например, Европейский центробанк решил провести стресс-тестирование, поскольку у них банки в разных странах по-разному регулируются. И они хотели на основе одной методологии оценить все финансовые институты. Что же касается нас, я согласен с коллегами, у Нацбанка есть и ресурсы, и информация для того, чтобы понять ситуацию на рынке. Но, насколько мне известно, вопрос по стресс-тестированию отложен на следующий год. Тем более это неактуально в связи с тем, что с 1 января 2018 года вводится новый стандарт по оценке кредитов – МСФО 9. Его суть заключается в том, что банки в самом начале выдачи кредитов должны оценить будущие потери по ним. Сейчас мы начинаем признавать потери с момента дефолта по кредиту. Но пока нет дефолта, кредит считается стандартным. По МСФО 9 все по-другому, по сути, необходимо будет формировать провизии с первого дня. Естественно, это приведет к увеличению требований по капиталу, ожидается, что они возрастут на 1-2%.
Из бизнеса в политику…
- От экономики к политике. В этом году вы стали депутатом маслихата, как человек из бизнеса может добровольно пойти в политику?
- Я сам удивляюсь (смеется). В Алматы порядка 100 тыс. человек так или иначе связаны с финансовой сферой, они работают в банках, страховых компаниях и т.д. К тому же Алматы все еще имеет неофициальный статус финансового центра страны. И когда мне в алматинском филиале партии «Нур Отан» сказали, что хорошо было бы, если бы в маслихате появился человек из финансовых кругов, почему бы и нет, подумал я. Это одна из причин. Ну и второе: хотел пойти по стопам одного уважаемого строителя Шина Бронислава Станиславовича, который до меня был депутатом маслихата 3 созывов, проделал большую работу, а я перенял эстафету и ответственность за тот округ, от которого баллотировался.
Почему? Не хочу громких слов и обещаний, но я все же пришел в маслихат, чтобы донести проблемы людей до государственных органов. Помочь жителям решить свои вопросы, в конце концов иногда просто достаточно правильно сформулировать их просьбу или с участием выслушать.
- В этом году было много людей из экономики, бизнеса в маслихат Алматы?
- И это правильно. Граждане должны быть активными, должно формироваться гражданское общество. Понятно, что никто, кроме самих людей, не сделает свою жизнь лучше. Например, в городе существует реальная проблема с КСК.
- Это огромная проблема… И, думаю, все жители Алматы меня поддержат.
- Действительно, в этой сфере очень много проблем, а самая основная – это то, что в рамках действующего закона (который, кстати, был принят еще в начале 90-х и сегодня не соответствует новым реалиям) КСК остались вне государственного и общественного контроля. То есть ни государство, ни жильцы не могут проверить работу кооперативов. Отсюда, как мне видится, возникает колесница серьезных проблем, таких как непрозрачность расходования средств, бессменность руководителей, родственные подряды и т.д.
К сожалению, не все люди знают свои права. Но радует, что есть общественные деятели, которые предлагают правильные меры. Например, общественники предлагают создать институт выборщиков для участия в деятельности КСК. Ведь по действующему законодательству переизбрать председателя маловероятно, поскольку собрать всех собственников для голосования физически невозможно. Я допускаю, что это не выход из создавшегося положения и вряд ли решит все проблемы, но все же может помочь. Люди смогут влиять на те решения, которые принимает КСК.
На мой взгляд, в первую очередь нужно изменить закон о КСК. В том виде, в котором он действует сегодня, нет возможности вести системный контроль и влиять на принятие решений.
- Не пожалели, что пошли в политику?
- Нет, мне очень интересно. Я вижу, что есть вещи, на которые можно реально повлиять и помочь улучшить жизнь наших жителей.
- В этих условиях очень важна обратная связь с гражданами, клиентами. Но в то же время у нас немного депутатов и руководителей банков, которые имеют свои аккаунты в социальных сетях. Есть ли планы по увеличению общения через соцсети с жителями?
- И с критиками (смеется). Я очень долго присматривался к социальным сетям, не подходил, как к злой собаке. Но в итоге молодежь из моей команды все же убедила создать свою страницу в Facebook.
Что я там делаю? Во-первых, я пытаюсь реагировать на критические посты, которые там публикуются. Мне пишут, и я даю поручение, чтобы решить те или иные вопросы. В этом плане социальные сети – очень хорошая возможность получения обратной связи. И, второе, я там размещаю посты, которые мне интересны, конечно, они в основном касаются финансовой сферы. Это те статьи, которые рекомендую своим читателям. Возможно, когда-то я и сам начну писать. Но пока у меня немного для этого времени.
- Спасибо, Владислав Сединович, за интервью. Будем обязательно следить за вашими публикациями в социальных сетях и вашими успехами в качестве депутата маслихата.
