Упреков в адрес банков много и последние касаются того, что банкиры приостановили кредитование. На самом деле им и самим не выгодно не финансировать. Однако высокая долларизация экономики вынуждает их кредитовать только в долларах, ведь в банковской системе порядка 40% пассивов формируются за счет вкладов населения. Как раскачать кредитование и прогнозы по рынку, корреспондент делового еженедельника «Капитал.kz» обсудил с главой Банка ЦентрКредит Владиславом Ли.
- Владислав Сединович, с момента нашей последней встречи многое изменилось: пришел новый глава Национального банка, произошел переход на свободно плавающий курс...
- На самом деле это так. Сегодня участие Национального банка на валютном рынке минимальное. Это позволило не только сохранить, но и нарастить золотовалютные резервы за последние несколько месяцев.
- Считаете, что вышли-таки на путь свободного плавания тенге?
- Да, на мой взгляд, ситуация с тенге более-менее стабилизировалась или близка к стабилизации. Не хотелось бы давать прогнозов, но, судя по всему, цены на нефть близки к своим крайним значениям. Надеюсь, что эта наметившаяся стабилизация приведет к положительному тренду, а курс найдет свое равновесное значение. Вкупе с недавним решением по повышению процентной ставки до 14% эти два фактора должны сыграть позитивную роль для начала восстановления доверия к национальной валюте и процесса дедолларизации.
Сегодня объем вкладов населения в долларовом эквиваленте, по разным оценкам, составляет примерно 21 млрд, из них 82-83% в долларах США. Хотя до начала 2014 года эта цифра не превышала и 45%. По нашим подсчетам, если хотя бы 10-15% населения cконвертируют свои депозиты из долларов в тенге, этой ликвидности будет достаточно, чтобы начался процесс снижения процентных ставок по кредитам.
В феврале Национальный банк вернулся на рынок краткосрочного заимствования, предоставляя деньги по операциям РЕПО, и уже сегодня мы видим снижение ставок до 15%. Но, уточню, что это краткосрочные деньги, а для полноценного запуска кредитования в тенге необходимо, чтобы начался процесс дедолларизации. Как правило, с момента таких шоков, как в августе прошлого года, нужно 8-9 месяцев, чтобы жизнь стала возвращаться в свое привычное русло. Скорее всего, этот процесс может начаться в апреле-мае текущего года.
- Возможно, у вас имеются какие-либо оперативные данные, которые свидетельствовали бы о начале дедолларизации?
- Да. В нашем банке сальдо между теми, кто хочет продать и купить доллары, сравнялось. Мы практически не выходим на KASE для покупки долларов для наших клиентов. Это, на мой взгляд, первый обнадеживающий сигнал и, я надеюсь, что поток желающих продать иностранную валюту будет увеличиваться.
- Изменились ли отношения Нацбанка с БВУ после прихода нового главы?
- Диалог с регулятором идет постоянно – он был и при прежнем председателе, и при нынешнем. Мы периодически встречаемся и решаем насущные проблемы. Понятно, что и регулятор, и коммерческие банки находятся в одной лодке. Нацбанк со своей стороны отвечает за финансовую стабильность, и он должен применять превентивные меры. Возможно, это не всегда нравится коммерческим банкам…
- Ограничения никому не нравятся…
- Да, но это суровая необходимость регулирования. Но, с другой стороны, Национальный банк прекрасно понимает нынешнюю ситуацию и положение банков. Сегодня мы работаем в очень непростых условиях. Если взять для сравнения кризис 2008-2009 года – это в большей степени был финансовый кризис, кризис внешних займов. Тогда у банков были внушительные внешние обязательства в инвалюте, до 40% по сектору. Фининституты успешно справились с ситуацией и сегодня этот показатель не превышает 10%. Так вот сейчас ситуация абсолютно другая. Во-первых, изменилась внешняя конъюнктура для экономики Казахстана, сказалось падение цен на наши основные сырьевые товары, а также внешний политический и экономический фон. Во-вторых, отражается очень высокая долларизация экономики. Эти факторы делают сегодняшнюю ситуацию гораздо более сложной, чем в предыдущий кризис. Нацбанк, понимая эти вызовы, уже анонсировал, что ряд мер, которые планировалось вводить (переход на Базель III), сдвигаются до 2021 года. Были также введены послабления по минимальным резервным требованиям, в какой-то степени это позволило улучшить ситуацию с ликвидностью. Плюс Нацбанк вернулся на рынок ликвидности. Поэтому процесс восстановления банковского кредитования обязательно должен начаться.
- Но сейчас многие игроки рынка приостановили кредитование…
Действительно, сейчас звучит много упреков в сторону банков относительно того, что они не кредитуют. Этому есть два объяснения, ключевое из них, как я говорил, высокая долларизация экономики. Юридические лица и население предпочитают держать свои сбережения в иностранной валюте, но при этом все хотят получать кредиты в тенге. Вторая причина – стоимость денег... Процентная ставка близка к инфляции, а это 15%. Добавим сюда издержки банков и получаем ставку 19-20%. В экономической теории считается, что кредиты выше 20% просто нерентабельны и невыгодны, доступной считается ставка в районе 10-12% в национальной валюте. Это та цель, к которой мы должны стремиться.
Стоит понимать, что банки не заинтересованы не выдавать кредиты, поскольку они зарабатывают на этом, а также содержат персонал. На нашем примере, операционные расходы по году составят около 20 млрд тенге.
Если говорить о поддержке банковского сектора, государство и так проводит большую работу. В стране запущено колоссальное количество программ, направленных на поддержку реального сектора экономики, которые должны смягчить шок.
- Сказалось ли повышение ставок по тенговым депозитам на стоимости кредитов?
- Безусловно. В нашей банковской системе порядка 40% пассивов формируются за счет вкладов населения.
- Как долго экономика может быть без кредитования?
- Я не говорю о том, что кредитование приостановлено полностью, просто темпы роста не такие, как раньше, гораздо ниже. Банки продолжают финансировать за счет средств государственных программ и кредитных линий международных финансовых институтов.
- Возможные изменения учетной ставки могут сказаться на доступности кредитов. Каковы ваши ожидания по ставке в марте?
- Мы надеемся, что она будет снижена.
- Какой она была бы комфортной для банков?
- Если бы мы вернулись к ставке в 6-7% – это было бы очень комфортно. После 2009 года ставки по кредитам доходили до 14-16%, а потом начали снижаться – в 2013 году они были на уровне 10-12%.
- Регулятор поднимает вопрос увеличения капитала для банков на случай финансовой нестабильности. Какова готовность БЦК?
- Этот вопрос мы обсуждаем с нашими акционерами, они прекрасно понимают необходимость введения этих требований. Но процесс принятия таких решений не быстрый, поскольку как в нашем случае это иностранные собственники Kookmin и IFC. Требуются корпоративные решения правления, совета директоров, одобрение регулятора. Я думаю, что какое-то решение будет принято. Но напомню, что в конце прошлого года наш акционер из Южной Кореи открыл нам кредитную линию в размере $100 млн.
- С какими показателями вступили в новый год, с какими задачами?
- Год мы закончили с прибылью, хотя в последние годы она снижается в связи с необходимостью формирования резервов, но все равно мы в плюсе.
Влияние кризиса, безусловно, ощущается. Не скажу, что у нас жесткая стратегия выживания, но тем не менее мы экономим. Например, приостановили программу расширения персонала.
Сейчас вопрос заключается в том, чтобы сделать нашу модель более эффективной, а это предполагает работу также и над издержками. С одной стороны, можно зарабатывать, но мы пока не видим в 2016 году предпосылок для бурного роста нашего кредитного бизнеса, это связано с проблемами в части фондирования, с возросшими рисками. А с другой, мы должны думать над минимизацией наших расходов.
Мы также сократили свое зарубежное присутствие. Как вы знаете, была завершена сделка по продаже «дочки» в Москве и закрыто представительство в Украине. Это также способы оптимизации.
- Многие игроки отмечают, что происходит оптимизация…
- Это естественный процесс, который стоит перед всеми банкирами.
- Нет ли сожалений по поводу продажи БЦК Москва? Ведь банк развивался вполне успешно.
- Да, он неплохо развивался, но в какой-то момент мы столкнулись с проблемой определения его стратегии развития. Фокусировка на малый и средний бизнес, как у Банка ЦентрКредит, в России очень рискованная. Расширение до розничного банка требует колоссальных затрат для развития сети, персонала и т.д. Конкурировать с российскими банковскими конгломератами за крупных клиентов невозможно. Именно этот тупик в стратегическом развитии и привел к решению продать банк. Наложилась также и экономическая ситуация в России.
- Рейтинговые агентства понизили рейтинги ряду банков, ожидая ухудшения ситуации в банковском секторе. Каковы ваши прогнозы развития?
- Действительно, рейтинговые агентства предприняли целый ряд негативных действий в отношении многих казахстанских банков. Но я считаю, что в целом банковская система здоровая. Конечно, есть ряд факторов, которые влияют на оценку, такие как высокий уровень NPL, высокий уровень валютных кредитов, но по институциональному развитию, на мой взгляд, банки находятся на очень высоком уровне. Менеджмент хорошо понимает проблемы сектора и знает способы выхода из этой ситуации.
С момента предыдущего кризиса государство оказало большую поддержку банковской системе, «расчистило» два крупных банка и передало их в рыночную среду. Наша банковская система стала гораздо прозрачнее и понятнее, чем 7-8 лет назад. Вспомните, тогда было непонятно, кто акционеры, кто за каким банком стоит...
Конечно, окружающий фон не очень хороший, но те структурные реформы, которые начались в ноябре прошлого года, кардинально изменят облик страны через 2-3 года. Во-первых, стоит задача по повышению уровня государственного менеджмента, во-вторых, будет повышена защита прав граждан и собственников. Кстати, и процесс приватизации приведет к созданию широкого слоя собственников, которые, надеюсь, будут более эффективными. В-третьих, подотчетность органов власти, что приведет к усилению гражданского контроля и созданию более открытого общества. Эти шаги в конечном итоге кардинально реформируют наше общество.
