То, что нефть и газ – это нефтяное проклятие и недостойный бизнес, как считают некоторые, неправда. Неважно, что ты продаешь глобальному рынку, главное, чтобы за это платили. Когда Китай начинал свое экономическое чудо, он в Соединенные Штаты продавал ватных медведей, тапочки. Но без ватного медведя, в принципе, можно прожить. Без нефти – нельзя. Такого мнения придерживается Александр Разуваев, директор аналитического департамента «Альпари» в Казахстане и СНГ. В Алматы известный российский аналитик провел встречу с журналистами и ответил на вопросы корреспондента центра деловой информации Kapital.kz.
– Буквально на днях президент России Владимир Путин заявил о необходимости обеспечить сбалансированность и устойчивость государственных финансов и снизить зависимость от цен на нефть. По вашему мнению, насколько это возможно – уменьшить зависимость от стоимости сырья в таких государствах, как Россия, Казахстан?
– С моей точки зрения, зависимость можно сгладить. У государства есть резервы. В России, например, это 120 млдр долларов – резервы правительства, их можно и нужно тратить для того, чтобы сглаживать негативную конъюнктуру. То есть, грубо говоря, пересидеть дешевую нефть. Но в идеале, конечно, таких экономик, которые вообще не зависят от негативных рыночных тенденций, не бывает. Южная Корея зависит от своего высокотехнологичного экспорта – машины, сотовые телефоны. Соединенные Штаты – от рефинансирования своих долгов и притока капитала на свой рынок акций. Россия, Иран, Казахстан зависят от цен на нефть. Не бывает идеальной экономики. Конечно, диверсификация снижает зависимость. В России в результате импортозамещения и тех реформ, которые проводит правительство, улучшится качество ВВП. Мы видим, как растет, например, сельскохозяйственный сектор. Россия является крупнейшим экспортером зерна. Но в денежном выражении размер российского ВВП будет не сильно отличаться от того, который был несколько лет назад.
– А в Казахстане?
– То же самое, один в один.
– Но для этого надо будет тратить Нацфонд?
– Если нефть будет еще длительный период времени дешевой, то, конечно, придется тратить. То есть зависимость от нефти можно сгладить, но избавиться от нее – это практически исключено. Либо нужно просто построить экономику заново. Но такое возможно после больших войн, когда все разрушено. В этом отношении той же Германии было, условно говоря, легко: с нуля можно построить что-то новое. А так жизнь-то уже сложилась, предприятия работают, у них есть собственники, сложились рынки.
– Есть мнение, что в 2016-2017 годах пик низких цен на нефть будет пройден, другое мнение – Brent продержится на низких уровнях и 5, и 10 лет. Вы говорите о том, что уже в следующем году будет 100 долларов ...
– Да, я думаю, американские сланцевые нефтедобытчики проиграют ОПЕК ценовую войну, картель сократит квоты, и в следующем году стоимость будет под 100 долларов.
– То есть сейчас, по вашему мнению, именно противостояние ОПЕК и США – определяющий фактор для стоимости черного золота?
– Есть еще такой фактор, как процентная ставка в США, которую Федеральная резервная система может повысить уже в этом году, что приведет к укреплению доллара и снижению цен на сырье. Но, я считаю, подъем будет медленный и плавный, потому что американский бизнес, американские граждане сильно закредитованы. Резкий подъем ставки – это очень неприятная для них вещь. Плюс относительно скоро в США президентские выборы. Соответственно, ставка влиять будет слабо. И начало подъема уже заложено в ценах на нефть.
– А можно ли вообще говорить о ценовой войне ОПЕК и США? Картель в определенном смысле ведь тоже страдает от низких цен, если судить по ситуации в той же Саудовской Аравии (дефицит бюджета может достигнуть 20% ВВП, страна начала занимать на финансовых рынках).
– Есть такой момент. В Штатах жесткий капитализм: если компания не может обслуживать свои долги, убыточна из-за низких цен на нефть, она банкротится, вылетает с рынка. А в Иране, России, Казахстане население потерпит. Немножко разный подход.
1 октября в США начинается новый финансовый год. Банки, кредитующие американских нефтяников, будут пересматривать залоги. Как подешевела нефть, мы знаем. Соответственно, американские нефтяники окажутся в сложной ситуации: их акции в качестве залогов обесценились, их запасы обесценились, в перспективу американской сланцевой революции верит все меньше людей. Когда ОПЕК решит, что выиграла войну – что американская сланцевая индустрия в значительной степени банкрот, она либо сократит квоты, либо начнет их исполнять. В этом случае цена поднимется к 100 долларам за баррель намного раньше, чем думают многие, – возможно, в следующем году.
– Расшифруйте, что значит «население потерпит».
– Секвестр каких-то расходов и ослабление национальной валюты.
– Вы говорили, что страны-экспортеры верят в 100 долларов за баррель. Может быть, все-таки это их иллюзии и естественное желание как экспортеров?
– Понятно, что они так хотят. Но есть себестоимость, норма прибыли и прочее. Я думаю, что все-таки мы этот уровень увидим.
– Казахстан уже рассчитывал, насколько снизится добыча при 30, 40, 50 долларах. То есть мы не ориентируемся на 100 долларов?
– Я думаю, пусть ОПЕК сокращает квоты, а Казахстан – добывает столько, сколько хочет. Пусть они заплатят за кризис.
– Сейчас в России активно обсуждаются «девальвационные» прибыли нефтегазового сектора и то, как с помощью налогов их «изъять».
– Не надо забывать, что в России есть «Газпром», у которого налоговый режим намного мягче, чем у нефтяников. Лоббистские ресурсы «Газпрома» настолько сильны, что его предпочитают не трогать в плане увеличения налоговых выплат. В принципе, можно было бы не налоги увеличивать, а дивиденды, потому что контрольные пакеты акций в ведущих российских компаниях принадлежат государству. Но налог, во-первых, быстрее, чем дивиденды, во-вторых, заплатить или не заплатить дивиденды – это еще решать надо, а налог платить обязательно.
– Правильно или нет изымать вот так «девальвационную» прибыль?
– Надо же бюджет закрывать, пенсии и зарплату в госсекторе платить. Выбора нет.
– Рубль обесценился, тенге обесценился… Можно ли ожидать аналогичной ситуации с налогами в нефтянке в Казахстане?
– Да. Потому что из-за падения цен на нефть денег не так много. Но в России девальвация была относительно плавной. Вообще, с чего возникла идея с налогами? В международной отчетности российских компаний, когда нефть упала в цене, в рублях особо ничего не поменялось, поэтому и решили брать больше. Если посмотреть отчетность «Роснефти» год к году, то ничего страшного там нет, хотя нефть упала более чем в два раза – за счет ослабления рубля.
– Как-то вы говорили, что «Большая Азия» – Китай и другие крупные азиатские экономики – это будущее XXI века с точки зрения экономики.
– С моей точки зрения, XXI век – это век Азии, основной спрос там. В пользу этого говорит прежде всего демография. И то, что потребительская корзина в целом в Азии еще значительно хуже, чем в Европе, то есть люди должны еще много чего купить себе и, соответственно, будет спрос на различные товары. Это будет растянуто по времени, поэтому тот, кто «завяжется» на этот спрос, сможет неплохо заработать.
– Не складывается ли такая тенденция, что Россия – будущий партнер Казахстана по общему рынку нефти, газа и нефтепродуктов, который должен быть создан к 2025 году, – сейчас ориентирована на поставки не нефти, а именно газа в азиатский регион?
– Нет, «Газпром» просто сильно опоздал с выходом на китайский рынок. Он вел переговоры с китайцами еще в 2004 году. Китайцы – переговорщики сложные, но вменяемые. И договорились просто тогда, когда прозвучало жесткое политическое решение договориться немедленно. А так «Газпром» достаточно медлительный. (Речь идет о проектах «Сила Сибири» и «Сила Сибири-2» и о третьем маршруте поставок российского газа в Китай, который предусмотрен меморандумом, подписанным «Газпромом» и CNPC в начале сентября этого года, – ред.).
– Есть такая точка зрения, что плавающий курс валюты отражает изменение фундаментальных факторов, в том числе цены на нефть. Может ли стоимость барреля служить фундаментальным фактором сейчас, когда в ней велика спекулятивная составляющая?
– Вообще весь мир зависит от биржевых спекуляций – больше или меньше. Так устроен современный мир. От трейдеров зависит жизнь целых наций. Чтобы изменить ситуацию, нужно поменять всю мировую экономику.
– «Я не верю, что картинка в интернете может стоить дороже, чем, например, «Газпром» – ваша фраза. В Facebook, Twitter не нужно вкладываться?
– Не то, что не нужно. Но если они вдруг исчезнут, мир не сильно напряжется. При всем уважении к высоким технологиям, к соцсетям, если Facebook умрет, то неделю пользователи будут громко плакать, а потом все забудут. Модные гаджеты и прочее – это все интересно, но мировая экономика по-прежнему стоит на нефти, газе, металлургии, электроэнергетике. Если не будет поставок энергоресурсов, мировая экономика встанет.
– Стоимость нефти упала более чем в два раза по сравнению с летом 2014 года, инвестиционные программы сокращаются. Это все еще перспективно – вкладывать в бумаги нефтегазового сектора?
– Конечно. Покупай, когда все продают, продавай, когда все покупают.
– Дешевый баррель может отразиться на доходах таких эмитентов, на их возможности выплатить дивиденды…
– Когда нефть подскочит, тот, кто купил на дне и продаст потом высоко, заработает.
– То есть на таких бумагах лучше зарабатывать на покупке-продаже, дивидендов не ждать?
– Дивиденды все-таки не самое главное при инвестировании.
