Период карантина стал серьезным испытанием для театральной индустрии. Если другим сферам деятельности время от времени давали послабления, то театры вошли в категорию тех учреждений, которые были под запретом на протяжении практически 8 месяцев, начиная с марта прошлого года. Напомним, только с 6 октября 2020 года театральным заведениям Алматы разрешили работать с заполняемостью зала не более 50% от количества посадочных мест. Затем с усилением карантинных мер с 1 февраля 2021 года посещаемость театров ограничили до 20%, а через две недели после этого увеличили до 30%. Однако с середины марта работу театров снова приостановили.
О том, как в таких условиях выживает театральная индустрия и чем грозит для нее череда новых ограничений, корреспондент центра деловой информации Kapital.kz поговорил с представителями государственных и частных театров.
По словам пресс-секретаря Казахского национального академического театра оперы и балеты имени Абая (КазНАТОБ) Маргариты Джиембаевой, сегодняшняя ситуация несравнима ни с какими событиями, ранее происходившими в жизни театра: ни с трудными годами деятельности труппы в период Великой Отечественной войны, ни с 1990-годами, ни даже со сложным периодом, выпавшим на длительный капитальный ремонт, когда коллектив на более чем 8 долгих лет остался без сцены. Поэтому повторная затяжная остановка работы театра может нанести ему непоправимый ущерб. «Ведь оперный театр, в отличие от драматических – это огромная индустрия по созданию и выпуску оперного или балетного спектакля – от зарождения идеи до ее практического воплощения с задействованием симфонического оркестра, хора, балета, солистов, а также большого количества технического персонала», - обращает внимание собеседница. При этом она отмечает, что нагрузки солистов оперы и балета такие же, как у спортсменов.
Казахский национальный академический театр оперы и балеты имени Абая
Вместе с тем к условиям локдауна творческому активу КазНАТОБ пришлось все-таки приспосабливаться, в том числе не выходя из дома записывать онлайн-концерты и осваивать смежные профессии, такие как режиссер, видеооператор, видеоинженер, звукооператор, звукорежиссер, художник-дизайнер, сценарист, продюсер. И для артистов это был новый опыт, замечает Маргарита Джиембаева.
В итоге театр самостоятельно организовывал и проводил съемки, прописывал подводки, создавал сценарии проектов и так далее. Конечно, не обошлось без помощи партнеров, которые поддержали техническим оснащением. Таким образом, за время карантина в эфир вышло 250 видеопрограмм, концертов, роликов.
«Их посмотрели около 2 млн зрителей не только в Казахстане, но и далеко за его пределами. Кроме того, по рейтингу, опубликованному порталом «ТурСтат», в прошлом году мы заняли третье место в СНГ по популярности просмотров и онлайн-трансляциям на сайтах театров и в социальных сетях, уступив Большому театру России и Большому театру Беларуси»», - отмечает пресс-секретарь.
Очевидно, что в этих мероприятиях был задействован не весь артистический состав.
КазНАТОБу помогло то, что он финансируется из республиканского бюджета. Как пояснила Маргарита Джиембаева - 85% государственных субсидий уходят на заработную плату персонала (550 человек), гастрольную деятельность и премьерные постановки, а 15% расходов театр возмещает за счет своей основной деятельности, то есть от продажи билетов.
«Как правило, собственные средства идут на содержание театра, аренду склада для хранения декораций, коммунальные платежи, премии, а также реализацию уставной деятельности», - уточнила она. Но учитывая нынешнюю ситуацию, об этих поступлениях говорить не приходится. Вместе с тем в прошлом году государство частично компенсировало потери, поэтому театр смог без дебиторской задолженности закрыть год.
С введением карантинных послаблений с октября 2020 года КазНАТОБу было разрешено принимать первоначально по 50 зрителей, затем – по 100, притом что количество посадочных мест составляет около 800.
Однако, чтобы поставить даже один спектакль, приходится задействовать практически весь кадровый состав, начиная от артистов балета, оркестра, закачивая гримерами, декораторами, машинистами сцены, плюс необходимый инвентарь. Следовательно, при средней цене билета в 1000-2000 тенге с такой низкой заполняемостью зала об окупаемости затрат не может быть и речи. Несмотря на это, КазНАТОБ за начало 87-го театрального сезона провел три премьеры на большой сцене.
«Около месяца назад, до того как вновь объявили жесткий карантин, нам наконец-то разрешили принимать 300 человек, мы так обрадовались, как будто собрали полный аншлаг, но нас тут же закрыли», - рассказывает Маргарита Джиембаева.
Тем не менее творческий коллектив Казахского национального академического театра оперы и балета готов работать в любых условиях санитарно-эпидемиологической ситуации, от полного или частичного локдауна до формата с небольшим количеством зрителей, подчеркивает она.
Казахский национальный академический театр оперы и балеты имени Абая
Заместитель директора Национального театра драмы имени М.Ауэзова Зауре Мурзалиева также отмечает, что без государственного финансирования в период карантина сложно было бы поддерживать театральную деятельность, в том числе платить заработную плату артистам и другим сотрудникам. Штатная численность персонала театра составляет порядка 300 человек.
«Во время локдауна, объявленного в марте прошлого года, все работники вынуждены были находиться дома, кроме тех, кто поддерживал жизнеобеспечение театра и руководства. Далее с последующим смягчением карантина театр стал работать по алгоритму, и артисты уже могли приходить на репетиции», - объясняет Зауре Мурзалиева. Соответственно все премьеры, которые должны были выйти весной, были перенесены на осень.
Но даже в таких жестких условиях творческая деятельность театра не останавливалась - артисты активно переходили на дистанционный формат и снимали постановки из дома, добавляет она.
Национальный театр драмы имени М.Ауэзова
Однако собеседница считает, что никакой онлайн-спектакль не заменит «живой» игры.
«Театр - это когда зрители дышат и живут в одном ритме с нашими героями, смотрят глаза в глаза, такое невозможно отменить», - уверена она.
При этом Зауре Мурзалиева не исключает, что у цифрового формата есть будущее, особенно если театр хочет расширить свою аудиторию и выйти на зрителей других государств. В то же время 8 месяцев без «живых» зрителей не могли не сказаться на самих артистах, которым тяжело удавалось входить в прежнее русло. Поэтому заместитель директора театра надеется, что повторения затяжного локдауна все-таки не последует. Со смягчением карантинных мер театру драмы имени М.Ауэзова разрешено было собирать от 150-220 зрителей в большом зале и от 55-83 человек в малом.
«Люди очень соскучились по спектаклям, что в большом, что в малом зале, начиная с октября прошлого года, у нас практически все места были заняты», - замечает собеседница.
Несмотря на то что театр даже при таком раскладе терял выручку более чем в три раза, цены на билеты не пересматривались, их в специальном порядке утверждают один раз в год в министерстве культуры. Так, стоимость билета на обычные ежедневные спектакли составляет от 500 до 1500 тенге, а на премьеры от 600 до 2500 тенге в зависимости от ряда и места посадки.
«Сейчас с объявлением новых ограничений ситуация повторяется, мы снова перешли в онлайн-режим и стараемся, чтобы наш зритель всегда нас видел», - говорит Зауре Мурзалиева.Н
Национальный театр драмы имени М.Ауэзова
Но если государственные театры в период локдауна спасала некая подушка безопасности в виде стабильного перечисления средств из бюджета, то частные театры могли рассчитывать только на собственные силы.
«В период локдауна мы поняли, что государство в принципе не заинтересовано в развитии независимого искусства, в нашем случае театров. Сколько раз и раньше мы обращалась в министерство культуры, акимат и каждый раз безрезультатно, эту стену невозможно пробить. Соответственно ни на какую поддержку мы не рассчитывали», - отмечает руководитель театра ARTиШОК Анастасия Тарасова.
Все, что театр получил от государства за это время, так это те послабления, которые были предусмотрены для всех граждан РК – минимальная заработная плата в размере 42 500 тенге за два месяца и освобождение от налоговых платежей, добавляет она.
В этих условиях ARTиШОКу приходилось изобретать новые способы выживания: проводить серию краудфандингов, продавать сувенирную продукцию, играть спектакли на улице и даже открыть на территории заведения летнее кафе. Таким образом, за период с марта по октябрь прошлого года независимому театру удалось заработать около 3 млн тенге, которые шли на покрытие минимальных затрат, большая часть из них приходилась на коммунальные платежи и услуги по содержанию территории.
Алматинский театр «ARTиШОК»
«Тем временем 5 человек, кому мы не могли в этот период платить зарплату, вынуждены были покинуть наш коллектив в поисках новой работы. Это не касается актеров», - комментирует Анастасия Тарасова. При этом она уточняет, что артисты театра, в отличие от менеджеров и техперсонала не привязаны к заработной плате, потому что работают, как правило, на проектах.
«До карантина мы играли по 10 спектаклей в месяц и зарабатывали примерно 3,5-4 млн тенге. Эта та выручка, которая позволяет существовать в ноль, мы ее получали и сразу распределяли на покрытие всех основных нужд. Так мы работали последние два года», - рассказывает руководитель ARTиШОКа.
Получается, что за 8 месяцев простоя театр потерял около 32 млн тенге.
В октябре 2020 года, когда театрам разрешили работать при условии заполняемости не более 50% от количества посадочных мест, ARTиШОКу пришлось сообщить об изменении ценовой политики на новые постановки.
«Мы обратились к зрителям с объявлением, что на спектакль «Лихорадка субботнего вечера», открывавший наш юбилейный сезон, мы поднимаем цены в два раза, то есть с 5000 тенге до 10000 тенге. Мы это сделали не только из-за сокращения зала на 50%, а еще и потому, что для нас было важно, чтобы каждый артист в театре получил работу. Поэтому мы делали спектакль, в котором был занят полный актерский состав и задействованы все возможные ресурсы. Тем самым мы хотели, чтобы театр продолжал существовать», - делится Анастасия Тарасова.
Она признает, что такое решение было рискованным шагом с их стороны, ведь возникала вероятность, что зрители попросту могут не прийти как из-за боязни заразиться, так и из-за отсутствия материальных средств. Но люди, по ее утверждению, с пониманием отнеслись к этому и готовы были платить. В итоге все билеты были раскуплены, а театру удалось компенсировать 50%-ные потери. Тем не менее большое количество спектаклей все равно пришлось отложить «на полку» по причине их нерентабельности, цены за билет на них поднимать было неоправданно.
«Только мы раскачались и пришли в себя, решив вернуть одну из таких постановок, как случился повторный запрет на нашу деятельность. Все это, конечно, убивает твои силы и старания», - констатирует руководитель ARTиШОКа.
Она обеспокоена тем, что такая ситуация губительно сказывается на всей культурной индустрии, которой однозначно тяжело будет очнуться после серии затяжных финансовых провалов. Тем не менее артист должен уметь приспосабливаться к любой ситуации и быть мультифункциональным, чтобы не потерять свою профессию и профессионализм, убеждена Анастасия Тарасова.
По ее словам, театры не очень радужно восприняли онлайн-формат и возвращаться к нему в полную силу не стремятся. Поэтому необходимы свежие идеи и новые инструменты. В свою очередь ARTиШОК создал специальный видеопродукт, соответствующий новому формату времени – отснял променад-спектакль в виде виртуальной экскурсии по пространству театра и сейчас пытается презентовать его обществу.
Алматинский театр «ARTиШОК»
Представительница другого независимого театра - «Жас Сахна» - Асем Абдрахова также подтверждает, что частные театры сегодня в отличие от государственных находятся в крайне бедственном состоянии. Притом, что надеяться они могут только на себя.
«Я знаю, что не все театры в Алматы выжили и прошли испытание карантином. Да, мы можем сколько угодно репетировать или готовиться, но театр это все-таки живой организм - без показов он не будет существовать», - объясняет собеседница.
По ее словам, в прошлом году, как только объявили ЧП, независимые театры написали коллективное письмо в министерство культуры, с просьбой оказать поддержку, но ответа так и не последовало.
В итоге «Жас Сахне» пришлось отправить сотрудников в отпуск без содержания. Первые два месяца государство выплачивало им по 42 500 тенге, потом по закону эту обязанность на себя взяла дирекция театра, так же как и во всех других учреждениях, поясняет Асем Абдрахова. Но это не спасло ситуацию - «Жас Сахна» потерял не только репертуар, но и в всех своих актеров в количестве 9 человек.
«Люди оставили свою профессию, чтобы найти новые способы к существованию, кто-то ушел в преподавательскую деятельность, кто-то начал сниматься в кино, а кто-то устроился работать на доставке еды», - рассказывает она. При этом за ними сохранили статус приглашенных артистов.
Алматинский театр «Жас Сахна» имени Б.Омарова
В октябре, как только работа театров «частично» возобновилась, дирекция «Жас Сахны» начала собирать актеров, но им тяжело было сразу прийти в форму.
«Это было сложно для театра, тем не менее нам удалось в ноябре сделать премьеру и после выпустить несколько спектаклей», - отмечает она.
Продавать билеты по старым ценам «Жас Сахна» уже не мог себе позволить, нужно было выплачивать гонорары артистам. В результате театр принял решение повысить стоимость билетов на некоторые спектакли в 1,5-2 раза - с 4000 тенге до 7000 тенге в среднем.
Однако полностью вернуть аудиторию за осенне-зимний период так и не удалось. При минимальной рассадке в 20% посещаемость зала составляла меньше 20 человек (при количестве посадочных мест – 100).
«До карантина мы показывали от 18 до 20 постановок в месяц. Не каждый частный театр мог позволить себе такое», - обращает внимание Асем Абдрахова.
Учитывая этот факт, можно посчитать, что потери театра за 8 месяцев простоя составили около 57 млн тенге.
Алматинский театр «Жас Сахна» имени Б.Омарова
Вместе с тем театр «Жас Сахна» изначально был против онлайн-постановок и до сих пор придерживается этой линии. По мнению представительницы театра, ни одна даже самая лучшая профессиональная видеозапись не позволит передать тот эмоциональный посыл, который исходит со сцены.
Асем Абдрахова не исключает вероятность, что вторая волна жестких ограничений обернется крахом для большинства частных театров, если не для всех.
«Конечно, несмотря на сложность ситуации, мы не теряем оптимизма и надеемся, что вскоре вернемся к прежней жизни. На протяжении всего локдауна мы ощущали поддержку со стороны зрителей, общественности, получали огромное количество теплых слов и писем. Все это нас воодушевляет и не дает упасть духом », - заключает собеседница.
