Алму Жанайдарову, студентку докторантуры Калифорнийского университета в Сан-Диего, я застал на лекциях. В университетах Алматы и Астаны она рассказывала, как оказалась в американском вузе и проекте НАСА по освоению Марса. А еще о том, что этого может добиться любая девушка. Вместе с ней Казахстан посещал в те дни и супруг, выпускник МФТИ и Калтеха стартапер Эльдар Ахметгалиев. Почему они живут и работают за границей, а не на родине, -один из ключевых вопросов, которые меня интересовали.
Несколько лет назад Эльдар Ахметгалиев с друзьями создал стартап Mocap Analytics, специализирующийся на спортивной аналитике. Это информация, которую выуживает компьютерная программа из спортивного матча — в основном речь о популярных в Штатах бейсболе, баскетболе и американском футболе. Данные о количестве тех или иных видов бросков, травмах и траекториях движения игроков, прочая статистика — все это сегодня весьма востребовано на рынке в связи с тем, что там спорт приносит огромные деньги, и получаемые данные помогают принять менеджерам и тренерам правильные стратегические и тактические решения, ведущие к деньгам еще большим. В недалеком будущем спортаналитика, как считают люди, занимающиеся ею, будет востребована и среди фанатов спорта. И вот, развиваясь потихоньку, маленький стартап стал интересен большой корпорации Sportradar со штаб-квартирой в Швейцарии, американское отделение которой и купило Mocap.
«Спортивная аналитика как индустрия постепенно растет, приходят новые технологии, например, трекинг-системы. Но это не просто деньги, а еще и страсть — очень много людей живут спортом, благодаря этому развивается индустрия. То, как мы воспринимаем спорт, будет меняться, уже меняется — трансляции по ТВ пока есть, но в будущем все уйдет в стриминг, эфир спортсостязаний будет персонализирован, добавит возможностей и расширенная реальность. Процесс, правда, идет небыстро. Наш стартап специализируется на баскетболе и американском футболе», — рассказывает Эльдар Ахметгалиев.
- Почему вас купили?
— Поглощение-покупка маленького стартапа большой компанией случилась из-за того, что мы собираем интересные для них данные. Sportradar — эксклюзивный дистрибьютор этих данных как раз в тех видах спорта, которые были у нас в разработке. Мы очень хорошо друг другу подошли: нам нужны их инвестиции, им — наша информация.
— Теперь вы стали частью большой корпорации. Она вас «съела»?
— Большая корпоративная культура и культура маленького стартапа, конечно, разные. Сейчас происходят изменения, мы подстраиваемся. Но! У нас очень много вещей, которые не поменялись: та же команда, да — больше взаимодействия с компанией в целом, но мы сидим в том же офисе. Они пошли нам навстречу и оставили работать примерно в той же среде. Нельзя сказать, что какая-то культура лучше, а другая хуже. Это просто другое. И мы достаточно успешно встраиваемся сейчас в структуру компании.
Как данные, что вырабатывает Mocap, важны для управления командами и спортсменами, понятно, а что может выудить софт из матча для фанатов? Ведь главную свою цель Mocap видит в том, чтобы об их продукте заговорили фанаты. Как считает Эльдар Ахметгалиев, это могут быть видео, инфографика, интересный текст, не статистика, но история: вот эта команда играет медленно, вот этим игрокам будет тяжело или вот этот спортсмен травмирован, поэтому другой в ближайшем матче сможет себя показать. Цитируя казахстанца, «в сердце всего будут лежать истории прежде всего». И пока он озадачен видением компании на ближайшие пять лет, его супруга Алма Жанайдарова смотрит ближе — примерно через полтора года закончится ее докторантура, она защитится и получит степень. Пока же она работает в рамках проекта НАСА Jet Propulsion Laboratory, главная цель которого — научить людей перерабатывать углекислый газ в топливо, и проект этот не связан с экологией.
— О Марсе речь?
— Да, освоение планеты. Американцы планируют в 2035 году миссию на Марс. К этому времени должна достичь результата и наша лаборатория. Мы сейчас работаем над катализаторами процесса переработки CO2 в топливо, ведь в атмосфере Марса его очень много — 96% атмосферы состоит из этого газа. И это одна из самых главных причин появления проекта. Профинансировали нас пока на год, и скорее всего в ближайшие три года будут новые инвестиции, бюджет. Большая цель — построить прототип устройства для переработки газа в топливо, чтобы не везти его с Земли. Прототип должен пройти успешные испытания на Земле, а после его запустят вместе с марсоходом. Сейчас на Марсе порядка 10 марсоходов и на одном из них уже есть прототип такого аппарата, но для работы ему требуется очень много энергии, а температура реакции должна быть около 700−800 градусов по Цельсию. Кстати, дневная температура на планете — около 20 градусов, а ночная — минус 70, так что это очень энергозатратный процесс. И НАСА заинтересована снизить эти затраты.
- То есть человечество уже практически выработало ресурсы своей планеты, теперь берется за другие? Не грозит ли рано или поздно запасам углекислого газа в атмосфере Красной планеты истощение?
— Откуда берется в атмосфере Марса CO2, ученые пока не знают, поэтому вопрос, насколько его хватит, тоже не изучен. Да и о самой планете еще мало что, по большому счету, известно, потому о гипотетической экокатастрофе там пока никто тревогу не бьет.
— Алма, работая в таком необычном проекте, ты испытываешь какие-то непрагматические чувства, например, романтизм?
— Это не просто так, ради денег, делается. Мне нравится заниматься этим. Вот что я испытываю.
— А как же столкновение с неизведанным?
— Если вы про то, что, скажем, полетела бы я сейчас на Марс или нет, даже зная, что не вернусь, то я бы ответила, что полетела.
— А как же Эльдар?
— Это просто ответ на вопрос, присутствует ли романтизм в моем отношении к тому, что я делаю (загадочно улыбается). Для многих людей было бы честью полететь первыми на Марс. У меня, конечно, есть ощущение, что я делаю то, что не могут делать другие, — проект НАСА, докторская, но я стараюсь об этом не думать. Для меня это вполне обычное, само собой разумеющееся дело.
К разговору вновь присоединяется супруг Алмы: «Слышали про „синдром самозванца“? Он очень помогает. Заключается в том, что ты думаешь, что попал сюда случайно, что не достоин свалившегося на твою голову счастья и что люди просто пока не поняли, насколько ты туп и некомпетентен. Задаешь себе вопросы: что я здесь делаю, ведь от меня ожидают того, что я никогда не смогу сделать?»
«Да, у меня уже пятый год докторантуры, а я все еще периодически прихожу к мысли, что мой профессор пока не догадался, насколько я глупа, — добавляет Алма и смеется. — Чем сложнее задача, тем больше ты чувствуешь, что не готов. Тем больше понимаешь, что надо учиться, узнавать и начинаешь работать и все это делать. Я верю, что многие девушки, узнав о моей истории, прочитав это интервью, поймут, что они многое смогут, воодушевятся. И не стоит много думать о том, что это невозможно. Вообще, не стоит думать много. На инжиниринг-программе девушек в моем университете — 20−30% от общего числа студентов, на компьютерных науках и того меньше — 10%. Я считаю, это нужно менять. Нет никаких ограничений ни для кого. Все приходит со знаниями и с практикой. Нужно просто учиться».
Да, когда-то Алма смотрела снизу вверх с открытым от удивления ртом на ученых и прочих знаменитостей мира науки, не понимала, насколько эти люди из плоти и крови реальны, даже не думала, что сама станет одной из них. Но в один прекрасный момент поняла, что они были когда-то, как она, что все пришло к ним не сразу, не за один день и не просто так. Они тоже когда-то были начинающими. Они такие же люди, как и она. И однажды она поняла главное: если они смогли это сделать, она тоже сможет.
— Понятно, что планы ваши довольно туманны пока. Скорее всего Эльдар продолжит работу в Штатах, вы защититесь через пару лет, что дальше — пока загадка. Но все же, сможете ли найти себе применение в стране, где нет такого уровня проектов, и вряд ли они появятся?
— Конечно, хочется жить в стране, которая больше всего заботится о глобальном — например, состоянии экологии, животных, национальных парках. Американцы — одна из тех наций, которые очень трепетно относятся к таким вопросам, как климат, консервация природы и животных. Но, — задумалась Алма.
— Я считаю, что, даже находясь в Америке, мы приносим пользу нашей стране. И приносим ее больше, чем если бы находились в Казахстане. Вопрос: мы уехали потому что нам все равно, что здесь будет? Нет. Другой вопрос: готовы ли мы бросить все, над чем работали в США практически 10 лет и вернуться ради слепого патриотизма? Конечно, нет, — дополнил Алму Эльдар.
