Казахстан может начать поставки нефти на нефтеперерабатывающие заводы Кубы, также не исключено участие республики в геологоразведке на шельфе, принадлежащем этой стране.
Во время официального визита президента Казахстана Нурсултана Назарбаева на Остров Свободы министр энергетики РК Канат Бозумбаев сообщил: с министром энергетики и горнорудной промышленности Республики Куба был подписан меморандум о совместных действиях. «Речь идет о нефтегазовой промышленности, о разведке нефтяных месторождений в прибрежных полосах Республики Куба, а также о возможных поставках казахстанской нефти на НПЗ Кубы», – сказал он.
Нефть приносит политические дивиденды
«Безусловно, предложение об экспорте казахстанской нефти в Кубу вызывает определенный скепсис. Страна потребляет только 8 млн тонн нефти в год и имеет устойчивые связи с Венесуэлой. Но в современной нефтегазовой отрасли возможны самые неожиданные повороты. Например, в США в конце прошлого года сняли запрет на экспорт нефти. А в результате валовые поставки за рубеж только уменьшились», – приводит пример Акбар Тукаев, заместитель генерального директора Казахского института нефти и газа.
Казахстан поставляет нефть в три десятка государств. «В числе партнеров фигурировала даже Канада, входящая в топ-5 мировой нефтедобычи. Суть таких операций – не столько прямые поставки, сколько политические и иные дивиденды. При этом в качестве инструмента можно использовать механизм обменных или своп-операций», – продолжает эксперт.
По его мнению, заинтересованность Кубы в нефтяном сотрудничестве с Казахстаном можно объяснить желанием диверсифицировать круг поставщиков, а также потенциальной задачей получения новых видов нефтепродуктов, помимо получаемых из венесуэльской тяжелой нефти.
«Главные риски, с которыми Казахстан может столкнуться при экспорте сырья в этом направлении, – расстояние между странами и платежеспособность Кубы. Однако интерес Гаваны в казахстанской нефти снизит риски для нашей страны», – уверен Акбар Тукаев.
Одна реальность, другая реальность
Главный вопрос, который возникает, когда речь идет о возможности поставок казахстанской нефти в Кубу, – имеет ли Казахстан достаточно свободных объемов черного золота для того, чтобы его экспортировать. Особенную значимость этому вопросу придает то, что прогноз добычи на 2016 год был пересмотрен с 77 млн тонн до 74 млн тонн при реально сокращающихся в последние годы объемах.
Акбар Тукаев предлагает посмотреть на этот вопрос с позиции добычи и потребления в Кубе. По его данным, в последние годы страна добывала около 50 тыс. барр./сут., потребляла около 170 тыс. барр./сут. Более 80% импортируемой нефти приходится на Венесуэлу. На оставшиеся 20 тыс. барр./сут. претендуют Мексика, Эквадор, Бразилия и другие страны. «Таким образом, потенциальный объем поставок из Казахстана составит не больше 5 тыс. барр./сут., что решается буквально несколькими танкерами класса Aframax в год», – говорит аналитик.
По его мнению, такие объемы поставок нашей стране посильны даже при текущем уровне добычи (по итогам 2015 года было получено 79,5 млн тонн нефти, – ред.). При этом обозначенные объемы могут стать плацдармом для возможного расширения потребления нефти Кубой. Предпосылки к этому – более активно стали рассматриваться вопросы функционирования четырех имеющихся в стране НПЗ и реального обеспечения их совокупной мощности в 300 тыс. барр./сут. Но это задачи долгосрочной перспективы, отмечает спикер.
Олег Егоров, главный научный сотрудник Института экономики МОН РК, д.э.н., профессор, рассматривает вопрос потенциального экспорта из Казахстана в Кубу со стороны добычи внутри Казахстана. «А где мы нефть-то возьмем?» – квинтэссенция этой проблемы, считает он.
«Если мы надеемся на Кашаган, то неизвестно, когда он будет запущен в промышленную разработку. Министры и различные деятели заявляют – в конце 2016 года. Но сложившиеся вокруг этого проекта обстоятельства заставляют думать: а не случится ли в такой спешке (с которой идет «ремонт» месторождения, – ред.) следующая авария, и это вновь отложит запуск на какой-то срок, возможно, лет на десять. Есть и другой момент – выгодно ли консорциуму запускать месторождение сейчас, при низких ценах?» – обозначает круг проблем эксперт.
На сегодняшний день Казахстану принадлежит только 28% добываемой в стране нефти. Иностранные компании, которые уже десятилетиями работают на наших месторождениях, давно запланировали, кому, в каких объемах, в течение какого времени они будут поставлять это сырье. Казахстану неоткуда взять «лишние» объемы.
Нельзя забывать и о том, что нам необходимо обеспечивать свои нефтеперерабатывающие заводы. «Худо-бедно реконструкция пройдет, как обещают, в течение одного-полутора лет, и тогда общая потребность в сырье для переработки увеличится до 18 млн тонн в год с нынешних ежегодных 14 млн тонн. Построят еще один НПЗ, о котором давно говорят, – это плюс 4 млн тонн. Значит, нам нужно будет искать каждый год примерно 22 млн тонн, а у нас таких резервов и возможностей нет. Как намерения согласовать с реальностью – это вопрос», – поясняет свою позицию Олег Егоров.
Эксперт раскрывает еще одну сторону проблемы. Для физических поставок необходимо фрахтовать суда. В Новороссийске (российский порт на Черном море, – ред.), куда отправляется тенгизская нефть, есть определенное количество танкеров, процедура оборота углеводородных ресурсов, в которой они участвуют, заранее прописана. А у Казахстана нет такого флота. У нас есть свои танкеры на Каспии, но они ходят только в Баку, Махачкалу и иногда – в иранский порт Нека.
Сосредоточиться на Каспии
Комментируя вопрос геологоразведки на шельфе далекой Кубы, Олег Егоров вспоминает несколько случаев неудачного участия Казахстана в зарубежных проектах.
Один из них – White Bear. Блок «Белый медведь» – газоконденсатная структура в Северном море; в 2008 году «Разведка Добыча «КазМунайГаз» и British Gas подписали соглашение о сотрудничестве в сфере разведки, которое в том числе предполагало, что РД КМГ станет владельцем 35-процентной доли в этом проекте в британском секторе Северного моря. В 2014 году глава РД КМГ (тогда эту должность занимал Абат Нурсеитов) сообщил: компания выходит из проекта, так как «надежды и расчеты не оправдались, скважина оказалась сухая». «Команда казахстанских специалистов поработала там, пробурила скважину, ничего не получила и вернулась домой, затратив при этом 40 млн долларов», – озвучивает итог «эксперимента» Олег Егоров.
Обжегся, по словам эксперта, Казахстан и на инвестициях в Батумский нефтяной терминал, в нефтеперерабатывающие заводы Румынии и Украины.
«В свое время нацкомпании нужно было показать, что она не только занимается такими вопросами, как запасы, добыча, переработка, транспортировка, но и имеет зарубежные активы. Сегодня мы не знаем, что с ними делать. Зарубежные активы – сложное дело, ими нужно управлять. А если этого нет, если, например, терминал не получает тех объемов нефти, на которые рассчитывает, не отправляет танкеры из порта Батуми по определенным направлениям, что толку держать актив? Содержание обходится дороже», – делится мыслями аналитик.
Геологоразведка на Кубе, по его мнению, – «тоже не вполне понятная история»: будет нефть или нет, на какие объемы можно рассчитывать. «Затраты опять же будут очень большими. Есть ли смысл нам «кидаться» туда? Мы уже вошли в Каспийское море, на больших глубинах начинается бурение на многих структурах – вот это, по-моему, наша задача сегодня», – говорит Олег Егоров.
По словам Акбара Тукаева, согласно некоторым данным, доказанные запасы нефти на Кубе составляют порядка 120 млн баррелей. «Это немного, но есть исследования по наличию месторождений в районе северного побережья острова. В данном регионе нефтегазовая геология Кубы сосредоточена на двух направлениях: глубоководное и оншорное (на суше). Казахстан, в принципе, мог бы попробовать себя на суше», – считает эксперт.
Вместе с тем нельзя забывать, что Куба не обделена вниманием мировых нефтегазовых компаний. В нефтеразведке в этой стране уже задействованы такие гиганты, как «Роснефть» и CNPC. Проявляли интерес испано-аргентинская Repsol, бразильская Petrobras, малазийская PETRONAS. «Таким образом, с распростертыми объятиями в Кубе нас встретят только в случае гарантии реальных результатов», – заключает Акбар Тукаев.
