Решение о прекращении проекта KazSat-2R - один из признаков серьёзной переориентации казахстанской космической программы. Наша космическая отрасль вновь оказалась на распутье, об этом свидетельствует встреча ключевого министра в области инноваций Багдата Мусина с президентом Казахстана Касым-Жомартом Токаевым. В своём докладе министр обосновал решение отказаться от развития казахстанской спутниковой группировки KazSat наличием более экономичных и инновационных решений.
Spaceflight Industries: казахстанско-британский спутник KazSTSAT
Между тем ещё в 2018 году мы планировали запустить очередной спутник KazSat-2R с помощью российской ракеты. И это несмотря на то, что в июне 2008 года в самом начале эксплуатации вышел из строя первый аппарат этой серии, разработанный и собранный в космическом центре имени М.В. Хруничева. Неудачливый KazSat проработал всего 2 года вместо положенных 15 лет.
В итоге программу KazSat можно лишь с натяжкой назвать «спутниковой группировкой», потому что за 15-летнюю историю проекта мы получили всего два работающих геостационарных спутника: KazSat-2 и KazSat-3. И до поры этого было достаточно для обеспечения всех услуг, связанных с телевидением, интернетом и мобильной связью. Но в этом наречии «достаточно» и кроется проблема, так как использование спутников, которые висят на высоте 35 786 км над поверхностью земли, означает нахождение всей телекоммуникационной отрасли Казахстана в глубокой яме технологий прошлого века.
Тем временем мир вступил в эру повсеместного ШПД - широкополосного доступа к данным, которая чувствительна к скорости передачи сигнала со спутника на отслеживающие антенны на земле или на борту транспортного средства.
Однако геостационарные спутники, к которым относятся наши KazSat, обладают фундаментальным недостатком именно из-за того, что уступают низкоорбитальным космическим аппаратам по скорости отклика на сигнал. То есть любая коммуникационная сеть, которую мы попытались бы выстроить с помощью KazSat, будет работать медленнее, чем новые низкоорбитальные спутники.
В декабре прошлого года «Роскосмос» запустил 36 аппаратов британской сети спутникового интернета OneWeb. Как и любой прорывной проект, One Web имеет довольно бурную и противоречивую историю, в которой бывали даже случаи банкротства.
Но развитие сетей нового поколения подстёгивает конкуренцию на ниве глобальной спутниковой сети, которая обещает буквально опутать планету паутиной аппаратов на низкой околоземной орбите.
Сеть One Web, к примеру, будет готова к работе, когда число спутников достигнет примерно 650 штук. Почти наравне с этим проектом движется американская компания SpaceX: система спутникового интернета Starlink, состоящая из 953 космических аппаратов, находится на стадии тестирования. Вращаясь на высотах 600-1000 км, такие компактные спутники способны полностью покрыть землю интернет-связью на скорости до 50 Мбайт в секунду. Для сравнения: это примерно соответствует скорости оптоволоконного интернета от «Казахтелекома» на тарифе Ultra!
По всей видимости, Казахстан больше не чувствует себя технологически связанным с российской ракетно-космической программой, делая ставку на чисто экономическую целесообразность космических проектов. И в этом плане запуск небольших по массе спутников всё больше напоминает поездку в большом дешёвом автобусе, а не в просторном такси.
Примерно так выглядел запуск казахстанского спутника дистанционного зондирования Земли KazEOSat-1 с помощью европейской ракеты «Вега». Позднее под головным обтекателем американской ракеты Falcon 9, в тесной компании аппаратов из 17 стран, в космос отправились два казахстанских спутника KazSciSat и KazSTSAT-1.
Но экономический резон вовсе не затмевает собой и ряд политических решений, перед выбором которых может оказаться наше министерство цифрового развития, инноваций и аэрокосмической промышленности. Я говорю сейчас о так называемой лунной гонке, которая долгое время находилась на периферии международных космических программ.
На чьей стороне окажется Казахстан в лунной гонке
Как известно, Казахстан в 1997 году присоединился к так называемому «Лунному договору» ООН, в котором главная международная организация предлагает миру свой взгляд на освоение ближайшего спутника. В частности, в статье 4 излагаются идеи паритетного подхода ко всем участникам будущих экспедиций: «Исследование и использование Луны является достоянием всего человечества и осуществляется на благо и в интересах всех стран, независимо от степени их экономического или научного развития».
Правда, большинство стран, обладающих потенциалом для самостоятельного освоения межпланетного пространства, проигнорировали этот документ. Даже поверхностное изучение ныне существующих международных лунных программ и соответствующих им альянсов даёт повод усомниться в том, что ведущие технологические державы намерены придерживаться духа и буквы того самого основополагающего документа ООН.
NASA: новый скафандр для программы Artemis
После бурного развития космонавтики в 60-70-е годы наступило время вынужденного переосмысления дорогостоящих проектов главными игроками: Советским Союзом и США. А закономерным следствием этой рефлексии стали два больших события, произошедших с разницей в десять лет: затопление в Тихом океане советского (и позднее российского) орбитального комплекса «Мир» и закрытие программы Space Shuttle.
Все 1990-е годы в мире рос и формировался новый технологический уклад, который вывел многочисленную группу развивающихся стран на уровень полноценных космических держав. Даже по такому простому индикатору активности, как количество ежегодных запусков космических аппаратов, на ведущие места вдруг стали выходить Индия, Китай, Пакистан!
В итоге, многие страны вошли в 21 век с уже оформившейся стратегией исследования и высадки на космические тела в ближайшем пространстве. А стержнем новой лунной экспансии стало соглашение о совместном создании лунной станции, объявленное американским космическим агентством НАСА в 2017 году.
В соответствии с планом стартовой площадкой для освоения Луны станет орбитальная станция под названием Gateway, которая будет построена на окололунной орбите. О степени амбициозности проекта говорит хотя бы тот факт, что американцы планируют высадить первую экспедицию на поверхность Луны уже в 2024 году. Что довольно сомнительно с технической точки зрения.
Пока к лунной программе американцев присоединились четыре страны: Австралия, Япония, Италия и Великобритания. В реальности партнёрство будет, безусловно, более широким, такова уж пиар-стратегия НАСА. Мало того, уже готов список первых 18 астронавтов, которые целенаправленно готовятся именно к лунной миссии.
Параллельно с американской лунной программой, которая, как я уже сказал, подразумевает широкую международную ассоциацию, существует и несколько национальных проектов высадки космонавтов. В них стоит отдельно выделить российский и китайский сегменты.
Как и в случае с НАСА, первым рубежом к прилунению российских пилотируемых аппаратов должна стать окололунная станция. Конечной целью программы будет создание долговременной лунной базы, которая проработает как минимум 5 лет. Что касается сроков, то российские исследователи смотрят на свои возможности более трезво, отодвигая высадку космонавтов на 2030 год, и это тоже не крайняя дата.
National Astronomical Observatories of China: китайский луноход «Нефритовый кролик»
Что касается китайской программы освоения Луны, то в связи с последними заявлениями руководства «Роскосмоса» есть некоторая вероятность того, что из сугубо национального проекта она переродится в относительно широкую международную концессию, включающую Россию и частично Европу.
Правда, обозревателям здесь приходится опираться лишь на мнение одной стороны - России, так как национальное космическое агентство Китайской Народной Республики никаких ясно озвученных предложений на этот счет пока не выдвигает.
Так что пока есть лишь ряд туманных предположений об объединении усилий двух союзных государств в деле освоения Луны, да и в целом космического пространства. И объективная почва для такой коллаборации вполне существует, учитывая, что проекты запуска на околоземную орбиту первого «тайконавта» и долговременных космических станций явно созданы под прямым влиянием советских космических технологий. А значит, для китайской науки вовсе не в новинку работать бок о обок с русскими, украинскими, белорусским инженерами, бывшими носителями когда-то единой советской базы знаний и компетенций.
Мало того, обозреватели отмечают и такой факт: этапы китайского освоения космоса в общих чертах соответствуют аналогичным шагам в советской истории, и особенно это хорошо заметно на двух недавних достижениях Пекина: запуск луноходов и успешная доставка лунного грунта на Землю. Вот ещё одно из доказательств в копилку данной версии: российские руководители «Роскосмоса» недвусмысленно дали понять, что им не нравятся условия соглашения о совместном создании лунной станции, изданного NASA в 2017 году. И как следствие этого, российская и китайская стороны приблизились к составлению плана сотрудничества «Роскосмоса» и CNSA на 2018-2022 годы.
На этом непростом международном фоне Казахстану придётся каким-то образом выстраивать собственный магистральный путь развития космической программы. И пока неясно, насколько категоричными будут ожидания России и Китая по отношению к нам, особенно если они всё же заключат некое стратегическое партнёрство в космосе.
Учитывая, что оба наших великих соседа входят в список чуть ли не противников Запада (так, во всяком случае, утверждает новая администрация США), Казахстану следует опасаться политизации своей доли в международных космических проектах. Независимо от степени участия нашей республики в любой высокотехнологической космической гонке (а наш вклад ожидаемо будет скромным), мы можем легко попасть под санкции одной из противоборствующих сторон. В этом смысле примером для нас может стать Украина, роль которой в предстоящей лунной гонке чисто номинальная. И это несмотря на довольно неплохой технологический задел, который до сих пор сохраняется в этой стране.
Правда, у нас изначально более солидные позиции на мировом рынке разделения космических ролей. Во всяком случае, именно на нашей территории стоит крупнейший действующий космодром в мире.
Заманчиво, конечно, в обозримой перспективе отправить казахстанского астронавта на Луну, причём не столь важно, чей флаг будет красоваться на борту спускаемого лунного модуля. Но было бы предпочтительней, чтобы характер нашего участия напоминал вышеуказанную аналогию с «космическим автобусом»: то есть чем больше стран-участниц будет лететь в одном космическом аппарате, тем лучше и для нас.
