Русскоязычная литература Казахстана, чтобы хоть как-то себя обозначить, имеет одно действующее средство – засветиться на просторах российского литературного пространства. Это может быть публикация в «толстом журнале», попадание в лонг-лист какой-нибудь премии или – бывает и такое! – лауреатство, да уже не в какой-нибудь, а в «Русской премии»...
Но премиальных на всех не хватит, да и российские литературные журналы, хоть и толстые, но – под стать российской же столице – не резиновые! Так что приходится русскоязычным авторам Казахстана, не получившим внимания в России, как-то выкручиваться. Иными словами, печататься здесь, а не в ближнем зарубежье. Но так как литжурналов в стране почти не осталось, то инженеры человеческих душ казахстанского розлива имеют перед собой два простых варианта: либо ограничиться блогом, либо блогом не ограничиваться. И напечатать книжку.
Если восторжествует последний вариант, то, увы, чаще всего имеет место калька с известного зарубежного (здесь авторы ориентируются уже на зарубежье дальнее) произведения. Или сразу с нескольких. Так, в частности, обстоят дела с романом Александра Левина «Психи».
Действие романа (в основном, однако, бездействие) происходит в стенах психиатрической лечебницы. По страницам книги разбросаны несколько главных персонажей. Более-менее оригинальные черты автор подарил только одному действующему (то есть бездействующему!) лицу. Его зовут Большой, он страдает синдромом Дауна и орет, когда заходит солнце. Относительно этого же персонажа главный герой роняет единственную более-менее самостоятельную реплику. Когда главному герою говорят, что Большой «без причины» орет на уходящее за горизонт солнце, главный герой (его, кстати, зовут Джек – как печень в «Бойцовском клубе» Паланика) бросает: «А почему без причины? – спросил я. – Может, он не может быть уверен в том, что завтра солнце опять взойдет. Он не помнит, что это происходит каждое утро и поэтому боится, что мрак, в который погружается мир, останется с ним навсегда. Почему другие думают, что они лучше него? Потому, что они-то в новом восходе уверены».
В основном Александр Левин – и по слогу, и по духу – старается сойти за Чака Паланика. Что касается слога, то речь, конечно, о так называемом минимализме, которым, впрочем, автор «Психов» владеет. Беда, правда, в том, что минимализм г-на Левина очень походит на минимализм Паланика. Вот Левин: «Тик-так-тик-так... Я надеялся, что все будет по-другому, но, читая однажды книгу, понял, что люди просто не хотят знать правду. Ты просыпаешься у себя дома и наливаешь воду в электрический чайник. Идешь облегчиться и почистить зубы пастой с витаминами и минералами (ведь никто не хочет, что бы в глотке у него завелись кариозные монстры), смотришь в зеркало, и оттуда тебе улыбается твоя помятая физиономия. Нужно идти на работу. Вот мысль, которая в такие мгновенья отгоняет сон. Ты – как автомат. Нужно-идти-на-работу. Боль. Боль. Боль».
А вот знаменитый американский беллетрист Чак Паланик: «Симулянтка. Симулянтка. Симулянтка. Черные тусклые волосы, короткая стрижка, огромные глаза, какие бывают у девочек в японских мультиках, бледная, как обезжиренное молоко, кожа, платье в темно-красных розах – я уже видел ее в прошлую пятницу в моей группе поддержки для туберкулезников. А в среду она была на круглом столе для больных меланомой…».
Как видите, схожесть налицо (или, по Левину, на «помятую физиономию»). И там (у Паланика), и здесь (у Левина) имеет место навязчивое повторение определенного слова и попытка эпатировать читателя путем упоминания какой-нибудь хвори.
Но помимо сходства у романа Левина и бестселлера Паланика есть принципиальное различие. Паланик в «Бойцовском клубе» рассказывает историю, которая увлекательна вне зависимости от слога. Или, проще говоря, у Паланика есть история. Что касается романа Александра Левина, то он по большому счету бессюжетен. Автор рассказывает нам истории пациентов, докторов, которых почему-то не просто отличить от постояльцев, но взаимодействие героев, общая сюжетная линия так и остаются толком не прописанными. Да и начало ей – сюжетной линии – не было положено. Ясно только одно: главный герой «Психов» Джек попал в сумасшедший дом по причине усталости от своей работы. Стоит ли говорить, что у Паланика главный герой становится на путь беснования и терроризма по той же причине?
Но забудем Паланика! Автор «Психов» учился не у него одного. Так (писатель амбициозен), г-н Левин пытается в одном абзаце уместить две интересные мысли:
«БОЛЕЗНИ? Полковник говорил, что сам этот город болен. Болен людьми. Болен бесконечным копошением, дрязгами, шумом; болен асфальтом, сковавшим землю, словно коркой запекшейся крови, болен черными тучами выхлопов. Знаешь, друг, а думается мне, этот парень был чертовски прав, а люди (ты и твои друзья), утвердившиеся в собственном социальном статусе, не то чтобы из лицемерия, но не понимают, что лечить от БОЛЕЗНИ нужно их самих! По телевизору тебе сказали, что все хорошо – и значит, все хорошо.»
Мысли, как было сказано выше, интересные. Только идея, что пациенты сумасшедших домов не такие уж сумасшедшие, какими кажутся, является сквозной в романе Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки». Что касается реплики «По телевизору тебе сказали, что все хорошо – и, значит, все хорошо», то это прямая цитата из фильма «Хвост машет собакой».
Словом, Александр Левин не стал изобретать велосипед, а собрал его из самых разных и, что самое важное, готовых и качественных деталей. И не удивительно: г-н Левин работает копирайтером в рекламном агентстве. По той же причине автор, скорее всего, видел «Хвост машет собакой».
Вероятно, этот фильм видели и редакторы различных российских издательств и журналов. А если нет, то роман Паланика они точно читали. Так что автор «Психов» относится к той категории местных русскоязычных авторов, которым стало тесно в блогосфере, но и в русской литературе места не нашлось. Однако г-н Левин, как было сказано, автор мастеровитый. И, возможно, его творчеству, как писала Марина Цветаева (не о Левине, но пожелаем удачи казахстанскому автору!), настанет свой черед. И, конечно, ключевое слово здесь «свой»...
