Автор: Досым Сатпаев – кандидат политических наук.
Политическая жизнь Казахстана давно уже находится в каком-то полубеременном состоянии. Вроде что-то мелкое происходит, но никак не может родиться определенность по поводу того, что ждет страну после смены власти. По сути, каждый год именно этот вопрос является самым актуальным. Недавнее ежегодное Послание президента народу страны в очередной раз сделало акцент лишь на экономических проблемам и перспективах. При этом часть этих проблем является порождением неэффективного государственного менеджмента, который долгие годы все не может отойти от «нефтяной» ломки, чтобы мыслить категориями инновационной экономики. И даже такое политическое событие, как досрочные президентские выборы, не дало четкого ответа на вопрос: что будет дальше с политической системой в долгосрочной перспективе? Все опять ошибочно замыкается только на роли преемника. Кстати, в ноябре текущего года, судя по намекам главы государства, стало понятно, что он все еще в поиске достойных кандидатов. То есть досрочные президентские выборы напоминают тайм-аут, который был взят для обдумывания выбора, кому доверить властный руль. Хотя это время лучше тратить на формирование авторитетных и сильных политических институтов, которые могли бы гарантировать плавный транзит власти и долгосрочную политическую стабильность не на основе застоя, а в рамках поэтапного политического реформирования. При этом возникает такое ощущение, что в основе проведения этих выборов также лежали экономические мотивы, когда Акорда опасалась тянуть с проведением президентской избирательной кампании, учитывая высокую динамику роста количества неблагоприятных внешних и внутренних финансово-экономических факторов, которые заставили бы принимать непопулярные меры.
Кстати, такие непопулярные меры, как резкое снижение курса национальной валюты, привели к еще одному интересному событию года, связанному с отставкой председателя Национального банка РК. И здесь были не только экономические мотивы, но и политические, так как Кайрата Келимбетова съела не только «девальвация доверия» со стороны бизнеса, общества и даже главы государства, но также «банковское лобби», аффилированное с влиятельными представителями президентского окружения.
Все это говорит о том, что за любыми кадровыми назначениями и отставками в Казахстане в высших эшелонах власти «теневые» мотивы больше доминируют, чем публичные. С этой точки зрения не менее интересным событием года стало назначение на пост вице-премьера дочери президента Дариги Назарбаевой. Скорее всего, президент решил дать ей возможность набраться опыта в правительстве, который может пригодиться в будущем в период смены власти. С другой стороны, это назначение становится еще более интересным с учетом тех же тезисов главы государства о возможной трансформации президентской системы в президентско-парламентскую, при которой статус премьер-министра может иметь немного иной характер. Если вернуться к кадровому прыжку дочери президента, то раньше заместители чаще всего играли роль «камикадзе», которые отвечают за все провалы своих шефов. Теперь, с этим назначением, в стране появился заместитель, который сам может спросить как со своего шефа, так и с других замов. Это касается и новой приватизационной волны, за которую также будет отвечать дочь президента. Кстати, новая приватизация «непрофильных» государственных активов поставит точку в окончательном переделе собственности между влиятельными группами при действующей власти, так как новый передел, скорее всего, начнется только после ее смены, и, возможно, с новым составом участников.
Также к политическим событиям года можно отнести и громкие коррупционные скандалы, которые в очередной раз указывают на то, что граница между реальной, а не мифической борьбой с коррупцией и внутриэлитными разборками в Казахстане очень прозрачная. Ведь все еще остается ощущение, что эта борьба какая-то избирательная, так как арестованных чиновников последних лет обвиняют в том, в чем можно обвинить значительную часть казахстанского бюрократического аппарата, судя по ежегодным данным Счетного комитета РК. Поэтому на месте того же бывшего председателя правления Национальной компании «Астана EXPO-2017» Талгата Ермегияева или экс-премьер-министра РК Серика Ахметова, суд на которым начался и завершился в этом году, может спокойно оказаться любой представитель казахстанской политической и бизнес-элиты, если вспомнить давние слова главы государства о том, что он сам может взять любого из них за руки и повести в суд. Интересно то, что в начале июля текущего года в документальном фильме «С Назарбаевым о главном», который вышел в эфир республиканских телеканалов незадолго до дня рождения главы государства, президент заявил о том, что теперь в стране не будет неприкасаемых лиц, даже среди его родственников, так как перед законом все равны.
Если перейти от непубличной, кулуарной политики к публичной, то в 2015 году произошло еще одно событие, которое фактически ставит точку в долгой истории существования так называемой «старой» казахстанской оппозиции. Речь идет о ликвидации Коммунистической партии Казахстана. За последние несколько лет произошло целенаправленное ослабление старой оппозиции, которая практически ушла с политической сцены страны, в том числе и по причине наличия большого количества внутренних проблем. Понятно, что власть заинтересована очистить политическое поле страны от тех игроков, которые, по ее мнению, могут создавать информационные помехи при реализации любой формы преемственности власти. Таким образом, прежняя оппозиция ушла. Новая еще институционально не оформилась. При этом протестные настроения никуда не делись. Это видно хотя бы по тому, что профсоюзы 16 нефтяных предприятий в Мангистауской области выступили против принятия нового Трудового кодекса, в котором они увидели ущемление прав работников. И, судя по всему, власть на эти протесты не обратила внимания, приняв Трудовой кодекс в том виде, в каком его лоббировали чиновники, с учетом в первую очередь интересов работодателей. В будущем это может создать новые точки напряжения в трудовых коллективах.
Таким образом, на оппозиционном поле страны образовался временный вакуум, который рано или поздно заполнится. В лучшем случае это будут новые демократические силы. В худшем случае более радикальные игроки, которые попытаются перенаправить протестные настроения в нужное для себя русло. Кстати, эти протестные настроения в Казахстане имеют разную форму. Доминирует, как и в Советском Союзе 80-х годов, «кухонная демократия», даже среди чиновников. Есть определенный уровень протестности в социальных сетях, которые постепенно заменяют собой оппозиционное политическое поле. И если в стране начнутся реальные, а не «косметические» политические реформы, то новые оппозиционные силы появятся. Они, возможно, материализуются и в период транзита власти. Главное, чтобы эти игроки были конструктивными. Радикализм и популизм в любой идеологической форме ни к чему хорошему не приводят. С учетом казахстанской специфики, которая характеризуется фрагментацией и атомизацией протестного поля, в стране действительно созданы условия для появления нескольких оппозиционных партий и движений, которые могли бы перевести существующие протестные настроения в легальное поле. Но это в будущем. А в уходящем году можно наблюдать активизацию провластных партий, некоторые из которых даже объединились, как в случае с Партией патриотов и партией «Ауыл», произведя смену лидеров. И это один из признаков начала подготовки к предстоящей избирательной кампании. Как обычно, партии-«зомби» обычно оживляются к этому периоду.
Из внешнеполитических событий этого года, которые оказывают на Казахстан негативное влияние, можно отметить конфликт между Россией и Турцией. Он также сильно расколол казахстанское общество, как и события прошлого года, связанные с Украиной. Все это является подтверждением давнего и тревожного тренда увеличения распада казахстанского общества по разным линиям. Будь то отношение к ЕАЭС, статусу государственного языка, политике России в Украине или теперь уже к Турции. Основная проблема заключается в том, что Казахстан, как субъект международных отношений, давно находится в водовороте информационных войн, которые ведут другие геополитические игроки. Сейчас на информационном пространстве Казахстана доминируют три основных игрока: Россия, социальные сети (российские и западные), а также слухократия. И все это является доказательством того, что Казахстан уже давно потребляет чужой контент, а вместе с ним и чужую идеологию. Опасный раскол казахстанского общества по поводу ситуации в Украине или вокруг Турции является индикатором серьезного влияния в первую очередь российских СМИ на формирование общественного мнения внутри Казахстана. А это уже угроза не только информационной безопасности страны, но и процессу самоидентификации многих ее граждан, которые уже давно живут «головой» в России, а «телом» в Казахстане.
Но защиту информационной безопасности страны казахстанские власти понимают однобоко. Например, с 1 января 2015 года были введены в действие новые Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы, в рамках которых ужесточилась уголовная ответственность за распространение слухов. Хотя, как показывает практика, эти слухи чаще появляются в обществе как результат неэффективной информационной работы с населением самих чиновников. Более позитивным моментом является то, что согласно этим законам участие в иностранных вооруженных конфликтах стало уголовно наказуемым. Кроме того, Уголовный кодекс дополнен новыми нормами об уголовной ответственности за сепаратизм, в том числе и ненасильственный сепаратизм, что, скорее всего, связано с украинскими событиями. А за участие в деятельности террористических организаций предусматривается лишение свободы на срок от 10 до 20 лет. При этом власти опасаются возвращения назад в страну участников боевых действий на стороне того же ИГИЛ в Сирии или Ираке из числа граждан Казахстана, тем более что уровень террористических рисков в республике увеличивается. Это видно и по заявлению акима г. Астаны Адильбека Джаксыбекова о задержании радикальной группы, которая якобы планировала теракт в столице.
Но эти террористические риски также возросли для Казахстана и в районе Каспийского региона, который был втянут в зону боевых действий против ИГИЛ в Сирии. Во время встречи с президентом Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедовым президент России Владимир Путин заявил о том, что Россия будет продолжать использовать Каспийский регион для запуска ракет против баз ИГИЛ. В свою очередь, эта террористическая организация в нынешнем году, после вступления России в сирийский конфликт, уже обращалась к радикалам на Кавказе, чтобы нанести удар с тыла. Вся проблема в том, что Каспий находится по соседству с неспокойным кавказским регионом, откуда, кстати, идеи салафизма в свое время пустили глубокие корни на западе Казахстана. Но для нашей республики Каспий является важной зоной стратегических экономических интересов, хотя бы потому, что там сконцентрированы наши крупнейшие нефтегазовые месторождения, где в основном работают западные компании, как потенциальные мишени для террористов. И любой террористический акт на каспийских месторождениях или направленный против военно-морской инфраструктуры той же России или Ирана для дестабилизации ситуации в этом регионе также будет иметь негативные последствия для национальной безопасности Казахстана.
