Отечественный горно-металлургический комплекс (ГМК) находится не в самой лучше форме. Мало того, что крупнейшие импортеры сырья, которыми для Казахстана по-прежнему остаются Китай и Россия, стали сокращать объемы импорта, так еще и цена на энергоносители стала снижаться вместе с уменьшением спроса и сужением рынков сбыта. Местным игрокам на фоне разворачивающихся событий приходится искать помощи от государства и разворачивать экспортные направления в противоположную и весьма неожиданную для отечественного рынка сторону – от Китая к Ирану.
Нерадужные перспективы
Чтобы хоть как-то оптимизировать издержки, исполнительный директор Республиканской ассоциации горнодобывающих и горно-металлургических предприятий (АГМП) Николай Радостовец предложил поменять географию поставок продукции горно-металлургического сектора, переориентировав его в сторону Ирана.
«Мы надеемся, что Иран будет более открытым государством в части того, что будут сняты санкции. Мы рассчитываем продвинуться и в арабские страны, и в другие государства, но, надо признать, что новые рынки требуют того, чтобы с этих рынков кто-то ушел. В мире все поделено, это жесткая конкурентная борьба», – заявил Радостовец на брифинге в Службе центральных коммуникаций в апреле.
Выбор направления эксперты рынка сочли излишне радужным и оптимистичным, так как Иран по-прежнему остается «закрытой» страной в плане импорта товаров извне, а надеяться на снятие санкций к концу текущего года не приходится и вовсе.
«Николай Радостовец настроен слишком оптимистично. Снятие санкций с Ирана – дело не одного дня, и вряд ли они будут полностью сняты к концу текущего года. Вообще, предложения Николая Радостовца часто вызывают недоумение. Так, в связи с сокращением Россией импорта экибастузского угля он заявил о намерении начать широкие поставки угля в Японию и Польшу. Однако везти казахстанский уголь по огромной территории России дорого, особенно учитывая то, что экибастузский уголь имеет низкую теплотворную способность и высокую – до 44% – зольность. А Польша и так располагает большим угольным потенциалом. Для Японии наиболее выгодны поставки угля более дешевым морским путем из Австралии», – говорит эксперт рынка Сергей Смирнов.
Аналитики сходятся в одном: поменять в одночасье потребителей отечественного сырья не удастся. Из-за высокой конкуренции на рынке остальные поставщики не отдадут просто так республике свои доли в других странах. По словам ведущего эксперта УК «Финам Менеджмент» Дмитрия Баранова, «этот рынок отличается высокой конкуренцией. Безусловно, республика может начать попытки выхода на новые рынки, но это потребует от компаний значительных усилий, финансовых средств, организации новой логистики, обеспечения сертификации и лицензирования своей продукции в других странах, а главное – ведения длительных переговоров с потенциальными покупателями, которые (переговоры) не всегда будут удачными. Так что поменять географию поставок возможно, но вряд ли это произойдет быстро».
Пик угля
Будучи одними из крупнейших импортеров отечественного угля, страны Таможенного союза экспортировали сырья на $367,8 млн, что делает их (в частности, Россию) абсолютным лидером с долей в 66% от общей доли экспорта в 2014 году. Китай в свою очередь занимает лишь 1%, или $7 млн за прошлый год. Добыча угля за прошлый год в Казахстане снизилась на 5,7 млн тонн, или на 4,8% .
До 2013 года Поднебесная активно наращивала импорт угля повсеместно, в том числе и из Казахстана, попутно инвестируя средства в угольные проекты. Например, в указанный год китайская государственная компания Shenhua Group Corprationвложилась в разработку угля в Карагандинской области, инвестировав в проект $8 млрд. Приблизительная мощность переработки – 6 млн тонн угля в год. Заинтересованность зарубежными активами только подтверждает, что пик добычи угля не за горами.
Вследствие замедления экономики и сокращения объемов импорта Китаю пришлось сбавить обороты. Отметим, что в энергетическом балансе Поднебесной уголь по-прежнему занимает ведущую позицию. Порядка 70% энергии в стране вырабатывается за счет угля.
На вопрос о том, стоит ли ожидать, что китайские инвестиции придут в угольную промышленность Казахстана, Баранов ответил, что «у китайских инвесторов есть огромное количество вариантов для вложения средств как внутри страны, так и за ее пределами, и вряд ли угольная отрасль Казахстана стоит в этом списке на одном из первых мест. Кто-то из инвесторов из Поднебесной может, конечно же, заинтересоваться такой возможностью, но это не будет массовым явлением, а лишь отдельными точечными инвестициями».
Надеяться на то, что Китай распахнет свои двери перед отечественным углем, не приходится, так как страна сама по себе обладает крупными залежами угля. Так, за десятилетие (2000-2010) Поднебесная почти утроила производство (+188%). Согласно планам, Китай намечает нарастить добычу до 3,9 млрд тонн угля в год. Пик добычи ожидается в 2025 году, когда страна сможет добывать до 5,1 млрд тонн угля в год.
«Китай сам обладает богатыми запасами угля, но серьезные экологические проблемы вынуждают его переходить на чистые источники энергии, в частности, газ. Сегодня в энергобалансе Китая на газ приходится около 5%, но планируется увеличение его доли по меньшей мере до 30%. И это вполне реально. Только в прошлом году потребление газа в КНР возросло на 8,6%. Поэтому надеяться на то, что Китай откроет свой рынок для низкокачественного казахстанского угля, не стоит», – приводит данные Сергей Смирнов.
Как бы активно Китай не пытался произвести рокировку угля на газ в энергобалансе страны, тот еще долго будет оставаться основным источником энергии и будет расти вместе со спросом. Вопрос только в темпах наращивания импорта и производства.
Есть куда падать
Горно-металлургические предприятия просят помощи у государства в виде длинных и дешевых средств. Пока непонятно, пойдет ли само государство им навстречу. К концу прошлого года предприятия столкнулись с проблемой падения цен, несмотря на то, что производство в ГМК в целом выросло. Например, цена на медь в январе этого года достигла минимальной отметки в $5,7 тыс. за тонну за последние пять лет. Примерно в той же плоскости лежат и цены на железную руду.
«Если у Казахстана есть соответствующие финансовые ресурсы, и ГМК республики важен для национальной экономики, то средства могут быть предоставлены. Но стоит иметь в виду, что они не будут предоставлены на какой угодно срок и на самых льготных условиях. У государства есть и другие статьи расходов, поэтому представителям ГМК не стоит рассчитывать, что они получат денег столько, сколько запросят, что ставки будут минимальны, и что они смогут их вернуть когда захотят. Объем средств, которые могут быть предоставлены, будет ограниченным, а условия достаточно жесткими», – отмечает Баранов.
Представители ГМК пытаются внести в повестку Национальной комиссии по модернизации вопросы госпомощи отрасли, но пока непонятен вопрос в источнике заимствований. Как отмечает Смирнов, ранее Радостовец предлагал использовать для финансирования ГМК деньги пенсионного фонда. «Такое вложение средств ЕНПФ приведет к крайне печальным последствиям для самих пенсионеров», – говорит эксперт.
Пока что общая проблема ГМК укладывается в две плоскости. Первая – регулятивного характера, вторая – монетарный аспект.
«После реформирования ЕНПФ (размещение средств на основе тендеров) банки не могут привлекать длинный ресурс пенсионных средств под низкие проценты. Тем не менее валютные депозиты нацкомпаний при конвертировании на поддержку БВУ вполне могут быть вложены с условиями ретроспективного финансирования угольных проектов», – говорит Евгений Тищенко, эксперт.
Что же до регулятивного, то тут ситуация такая: в Казахстане ярко выраженная отраслевая принадлежность. Например, существуют АГМП, а также Республиканская отраслевая ассоциация вторичной металлургии. Сейчас Национальная палата предпринимателей (НПП) начинает дублировать и подменять собой действия основных стейк-холдеров, продолжает Тищенко. «Кто будет на организованной и синдикативной основе обращаться к государственным институтам развития за помощью в таком случае? Отдельные игроки, сегменты, отраслевые ассоциации или НПП»? – спрашивает он.
Спикер опасается, что может получиться так, как в ситуации с продавливанием запрета на экспорт лома черных металлов в интересах крупных игроков. «Здесь можно упомянуть действия того же комитета горнорудной и металлургической промышленности НПП, который отстаивает интересы крупных игроков. Почему бы не развивать угольный сектор малыми формами?» – говорит Евгений Тищенко.
