Случалось ли вам когда-нибудь встречать живую легенду? Не из современного шоу-бизнеса или на светском рауте, а настоящую. Такие «крупные рыбы» сегодня встречаются редко, и уже даже не по телевизору, а все чаще в учебниках истории.
Мы шли по парку, говорили о том, о сем... Попасть в разгар рабочего дня на тенистую аллею, чтобы только вдохнуть густой аромат вязов и елей – сегодня почти то же самое, что без оглядки сесть в самолет и махнуть в парижский ресторан «Maxim» отведать фуа-гра. Топленое солнце растекалось по куполам Вознесенского собора, а его стены и резные деревянные ставни, раскрашенные пятнышками акварели, сливались с тихой трелью колоколов. Алматинская осень еще не успела добраться как следует до деревьев, и ветер в листве, похожей на пятнистого двортерьера, вторил голосам многоликой толпы. Бродя по тропинкам, куда глаза глядят, сворачивая то на одну, то на другую дорожку, мы наслаждались неожиданным подарком этого дня.
Вдруг в нашу беседу вклинился дребезжащий старческий голос. Худосочный дед в видавшем виды, но аккуратном костюме кирпичного цвета, вытертой серой шляпе и древних ботинках (похоже, времен Кутузова) что-то прошамкал и протянул нам трясущейся морщинистой рукой какой-то предмет. В другой руке он неуверенно держал два чахлых букета в целлофановой обертке – две тонюсенькие веточки хризантем и два георгина. Как выяснилось, ему многого не надо – просто чтобы «детки» сфотографировали его у какого-то памятника, который «загородили лошади и прогулочные повозки». Доверив мне маленький цифровой фотоаппарат, он полез во внутренний карман пиджака и выудил бумажник. Не прекращая бормотать что-то про шестерых алмаатинцев, оставшихся в живых, и о том, что «надо помнить, помнить…помнить».
Такие встречи обычно не вяжутся с романтическими мизансценами. Вроде до 9 мая было еще далеко… Вот будет День Победы, тогда и наступит момент для воспоминаний и дани памяти. Но старичок не унимался. Непослушными, сухими, как пергамент, пальцами развернул белый бумажный квадратик – что-то вроде военного билета. На копии документа, чуть растушеванного порошком копировальной машины, все еще можно было прочесть: «Невель. 1944 год. Уволен с восемью ранениями».
«Уволен». Но разве можно уволить того, в чью кровь и мозг война въелась так глубоко, как будто сама потекла по жилам? И рассказывает-то он как-то особенно, глядя сквозь нас. Будто в паре метров строчат автоматы его однополчан, будто он теряет их одного за другим прямо сейчас, в эти минуты. «Из всей дивизии нас только шестеро осталось… алматинцев. Помню, как узнал, что Маншук убили (Маншук Маметову). Потом казахскую дивизию расформировали – отовсюду, всех, кто уцелел, собирали в одну роту». Помолчав, добавил: «Не могу понять только, как я выжил?»
67 лет… Да, целая жизнь прошла с тех пор, а он все еще задает себе этот вопрос. Задает часто, но ответа так и не нашел. Просто каждый год 6 октября, тонкий, как сухой камыш, старик шаркающей походкой идет пешком от своей «хрущевки» в районе Саяхата до Парка 28 гвардейцев-панфиловцев, чтобы «была Им светлая память».
И прославленным воинам, и тем, чьи имена остались лишь в семейных летописях.
Памятник, к которому он так стремился, оказался вовсе не тем знаменитым монументом с солдатами, героически рвущимися из каменной глыбы вперед на борьбу с фашистами. Небольшая мемориальная доска из красного мрамора установлена совсем в другой части парка. Ее не освещают блики вечного пламени, мимо нее всегда спешат по делам, да и мало кто, пробежав глазами короткий текст о «100-й алматинской дивизии, храбро сражавшейся за Родину», станет в будничной суете задумываться о делах давно минувших.
Цветы он возлагал тщательно и долго. Расправлял веточки, как если бы приглаживал внукам их непослушные вихры.
Уже поздно вечером вспомнила о встрече в парке. Сколько заметок, статей, воспоминаний и очерков за пару секунд выдал Google о людях и патриотах, о некоторых из них я узнала только сегодня. А ведь наш старик служил в знаменитой 100-й особой стрелковой дивизии, которая в 1941 году ушла на фронт из Алматы. Из города-сада, над которым в этот необычный октябрьский день так ласково сияло солнце.
