Традиционным банкам теперь приходится конкурировать не только с «новыми» банками и финтех-стартапами, но и с высокотехнологичными компаниями. Единственный способ выживания для всех игроков банковского рынка — переход от конкуренции с ними к партнерству.
Эпидемия COVID-19 стала настоящим потрясением для банковской отрасли. Еще с 2011 года отрасль испытывает постоянно возрастающее давление со стороны развивающейся цифровой экономики. Индекс банковской нестабильности вырос с 0,42 в 2011 году до 0,53 в 2019-м. Индустрия стала заметно «моложе»: 20% игроков банковского рынка и рынка платежей работают менее 15 лет. Стремительно распространяются Р2Р-платежи, которые используют уже 40 млн человек. Маржинальность потребительского кредитования сократилась настолько, что предложения «купи сейчас, а заплати потом» стали активно использовать обычно консервативные представители поколения 45+.
Цифровая инертность – дорогое удовольствие
Появление новых технологий, возросшие ожидания клиентов и очередной виток конкуренции оказывают на банки постоянное давление. Это делает для банков дрейф в сторону цифровизации условием выживания. Но, как показывает исследование Accenture, только 12% банков сделали цифровизацию моделью своего развития. На пути к этой цели находится еще 38% игроков отрасли, а разрыв между лидерами цифровизации и отстающими постоянно нарастает. Прибыль и рыночная доля «консерваторов» неумолимо падают.
До начала пандемии казалось, что цифровизация поможет крупнейшим игрокам сохранить их доминирующее положение на рынке. Но пандемия COVID-19, которая позволила совершить прорыв в таких областях, как онлайн-банкинг или индивидуальное клиентское обслуживание, уравняла шансы и изменила конкурентную среду на банковском рынке. Эти изменения проявляются в трех ключевых показателях.
Прежде всего, речь идет о сокращении прибыльности банковского бизнеса. В 2020 году она упала на 7% в Азиатско-Тихоокеанском регионе, на 37% на рынках Северной Америки и почти на 50% в Европе.
Во-вторых, заметно возросла стоимость рисков. Вновь ухудшилось качество совокупного кредитного портфеля, притом что регуляторы стали особенно активно поддерживать государственный сектор. Масштаб проблемы можно будет оценить только тогда, когда станет ясна доля отраслей, которые оказались лишены фискальных послаблений. Хотя в целом банки подготовились к нынешнему кризису лучше, чем к «большой рецессии» 2008 года.
Третьим фактором стала ускоренная цифровая трансформация. В 2020 году многие банки неожиданно обнаружили, что за считанные месяцы достигли в этой области тех результатов, которых планировали добиться только через несколько лет. Этому способствовали взрывной рост онлайн-сервисов и практически полный переход клиентов на дистанционное обслуживание.
На сегодня половина всех клиентов используют как минимум раз в неделю для взаимодействия с банками мобильные приложения или онлайн-сервисы. В развитых странах эта цифра по итогам 2020 года превысила 70%. Следствием таких изменений стало массовое закрытие банками своих офисов. Один из американских банков закрыл 15% из своих 480 отделений, шведский Handelsbanken намерен отказаться от 180 из 380 своих офисов, множество банковских отделений закрылись и в Великобритании. И даже там, где клиенты продолжают посещать офисы своих банков, количество транзакций, которые оформляются при личном присутствии, сократилось на 30-40%.
Такие резкие перемены вынудили «старые» банки вместо постепенной цифровизации перейти к ускоренной адаптации к новым условиям. И это нивелировало их главное преимущество перед новыми игроками: имидж надежных банков, который они за годы работы сформировали в глазах клиентской аудитории.
Эффект этих перемен на рынках ощущается по-разному, но тенденция одинакова во всех странах: влияние цифровизации на традиционные банки оказалось гораздо более сильным, чем предполагалось несколько лет назад. И это вынудило их ускорять темпы своей цифровой трансформации. Об этом, например, заявили 68% руководителей банков в ходе опроса Accenture Technology Vision Survey 2021.
Что будет дальше?
Новая нормальность в банковском секторе – паритет традиционных и появившихся игроков. Полем их конкуренции стала цифровизация. Неуклонно растет число успешных финтех-стартапов, капитализация 83 таких компаний уже превысила показатель в 1 млрд долларов. При этом в них охотно инвестируют и «старые» игроки. Например, Visa после конфликта с регуляторами в США рассматривала возможность вложений в одного из финтех-единорогов 5,3 млрд долларов.
Вместе с ростом конкуренции на банковском рынке возрастает и внешнее давление на него со стороны представителей других отраслей, которые включают финансовые сервисы в свои продукты (платежные сервисы, депозиты, кредиты). При этом игроки из высокотехнологичного сектора (Bigtech) даже не конкурируют с банками. Им гораздо удобнее не становиться непосредственными участниками банковского рынка, чтобы не испытывать давления со стороны государственных регуляторов. Google, Apple, Amazon, Facebook, Baidu, Alibaba и множество других технологических гигантов научились создавать и выводить «в свет» финансовые сервисы, не выходя при этом за пределы своего рынка. Например, в 2021 году Google в партнерстве с другими банками выпустила Google plex accounts, по сути являющимся классическим счетом, но с расширенными возможностями по аналитике и заботе о финансовом «здоровье» клиента. Другой пример: Alibaba предлагает услуги по кредитованию и страхованию для американских и европейских компаний. На казахстанском рынке мы видим обратный пример, когда традиционные банки идут к расширению своих цифровых сервисов в небанковском сегменте путем развития платформ внутри банка и интеграции с внешними компаниями, в том числе и государственными.
Таким образом, традиционным банкам остается два пути: принять эти изменения и активно сотрудничать с игроками других рынков или инвестировать в развитие своих брендов и портфелей цифровых услуг, чтобы сохранить конкурентоспособность
Жанна Мусрепова, менеджер департамента «Технологическая стратегия» Accenture в Казахстане
