Сложный для мировых финансовых институтов 2018 год сменился более спокойным 2019-м. На протяжении последних двенадцати месяцев, хоть и с переменным успехом, росли котировки акций и облигаций, обновлялись исторические максимумы основных фондовых индексов. Могут ли лидеры финансовых организаций, наконец, расслабиться? Определенно нет. Замедление роста производства в мировой экономике, нарастание геополитической напряженности (чего стоит начало года в Персидском заливе), рекордные глобальные долги – все это может привести к тому, что в JPMorgan Chase назвали «финансовым суперкризисом». И, более того, аналитики считают, что ожидать его можно уже в наступившем году.
Главный вопрос, который встает перед бизнесом сегодня – как сохранить высокий уровень капитализации в условиях глобальной неустойчивости? Чтобы получить ответ, Accenture исследовала опыт передовых финансовых компаний во всем мире.
Pros&Cons финансовой трансформации
Мы выяснили, что евразийские финансовые рынки развиваются в рамках примерно одинакового жизненного цикла. Сначала формируется потребность в трансформации, затем происходит перестройка, и, наконец, ландшафт рынка постепенно стабилизируется вокруг новых лидеров и бизнес-моделей. И речь идет не только о переходе в цифру – такие же этапы проходил бизнес, например, в период индустриализации.
Более того, цикл одинаков и для разных отраслей. Однако скорость их трансформации – отличается. Так, телеком или медиа начали перестройку еще несколько лет назад, ретейл – проходит ее прямо сейчас, а вот рынок финансовых услуг находится в самом начале нового этапа. Причина некоторой его заторможенности – в том, что кардинальные изменения бизнес-моделей влекут за собой временное снижение эффективности и риски, связанные с конкуренцией со стороны альтернативных игроков. И для того чтобы бизнес мог беспрепятственно выйти на такую «высокоскоростную магистраль», рынок должен иметь хорошие возможности для инвестиций, низкие барьеры для входа новых игроков и максимально высокие показатели эффективности – явно не ситуация сегодняшнего дня. Тем не менее изменения в глобальном финансовом секторе идут.
В первую очередь, финансовый рынок становится более открытым. Повышению его прозрачности способствуют, прежде всего, такие регуляторные инициативы, как open banking и PSD2 в Европе. Или даже сами условия рынка – в таких странах, как Индия или Китай.
Платежная директива Европарламента PSD2 (Revised Payment Service Directive) вступила в силу в начале 2018 года. И, в отличие от первой PSD, которая стандартизировала переводы и фактически создала единый рынок платежей в Европе, PSD2 направлена на регуляцию обмена данными. Так, один из ключевых пунктов нового документа – предоставление доступа сторонним организациям к клиентским данным через API. Эта информация может быть использована, например, финтех-компаниями для разработки новых продуктов и услуг, которые действительно нужны клиентам.
Это приводит к обостряющейся конкуренции со стороны альтернативных игроков – технологических гигантов и финтех-стартапов. К примеру, у PayPal сегодня около 250 млн пользователей, а Apple Pay – на пути к 200 млн. И это только начало. Уже в этом году общая сумма транзакций через мобильные платежные приложения может достичь $14 трлн. Удивительно? Еще более – тот факт, что недавно в Германии финтех-стартап N26 достиг капитализации в $2,7 млрд. Немногие локальные банки могут похвастаться такими же результатами. В конечном счете уже через год-два традиционным финансовым институтам придется конкурировать с банковскими маркетплейсами и провайдерами платежных сервисов.
Как следствие, рынок становится более фрагментированным. На место замкнутых вертикально интегрированных цепочек отдельных игроков приходят расширенные цепочки создания стоимости – так называемые «экосистемы». В поисках дополнительной доходности многие крупные клиентоориентированные игроки стремятся выйти за рамки банковского бизнеса. Они выстраивают работу вокруг нефинансовых потребностей клиентов. Причем выбирают те, где могут капитализировать свой главный актив – доверие. Прежде всего, банки начинают предоставлять услуги, связанные с ипотечным кредитованием, управлением благосостоянием, приобретением автомобиля или планированием текущих повседневных затрат. И таким образом получают новые драйверы роста и повышения эффективности в период глобальных «встрясок» рынка.
Что это значит для финансовых компаний?
Все это говорит о том, что финансовая отрасль готова к трансформации. Конечно, заявлять о ее безусловном будущем успехе пока рано. Прежде всего, потому, что локальные финансовые рынки в разных странах хотя и подчиняются общим тенденциям, но все же отличаются друг от друга. Например, в Канаде или Австралии банки смогли вытеснить других участников рынка за счет развития своих экосистем, а в России и Казахстане экосистемные игроки только начинают появляться. В Китае крупные банки проигрывают битву за клиента технологическим гигантам, а в Великобритании – успешно конкурируют с ними на открытом рынке.
Но в целом мы видим два пути для перехода финансового сектора на следующий этап жизненного цикла. Первый – масштабная цифровая трансформация изнутри для того, чтобы успешно конкурировать с финтехом. Все-таки если взять общий срез рынка за 2019 год, несомненно, что банковские и финансовые игроки, которые сделали упор на инновационное развитие, добились больших экономических преимуществ, чем те, кто этого не сделал. Однако бросаться в омут с головой – тоже не лучший вариант. Поэтому организации выстраивают параллельную, более современную и легкую архитектуру, развивают ее и в какой-то момент интегрируют в основную инфраструктуру. На наш взгляд, это оптимальный подход.
Второй путь – кооперация усилий между финансовыми группами и банками. Например, Accenture принимает участие в инициативе по созданию единой платформы open banking, которую разрабатывает консорциум банков Италии. Будь то межотраслевое сотрудничество, партнерство с цифровыми гигантами, или же покупка стартапов, за объединением усилий – будущее.
Главное – не тормозить прямо сейчас. Потому что перед цифровым штормом, который ожидает индустрию в ближайшие несколько лет, затишья не будет. И если не набрать скорость уже сегодня – можно завтра оказаться на обочине, вытесненными более быстрыми и стратегически мыслящими конкурентами.
Антон Мусин, управляющий директор Accenture в России и Казахстане
