Фотограф: Ляззат Третьякова
Прошло уже 26 лет, как в Казахстане была введена в обращение национальная валюта, ставшая единственным законным платежным средством в нашей стране. С того момента тенге проделал долгий и сложный путь, пережив несколько девальваций. Наряду с этим 20 августа 2015 года Национальный банк и Правительство РК приняли решение приступить к реализации новой денежно-кредитной политики, основанной на режиме инфляционного таргетирования, что было сопряжено с отменой валютного коридора и переходом к свободно плавающему обменному курсу.
О том, почему государство перешло к таргету инфляции и какие важные события в финансовом секторе произошли за год в интервью корреспонденту «Капитал.kz» рассказали член совета директоров – независимый директор АО «Банк ЦентрКредит», ДБ АО «Банк Хоум Кредит» Анвар Сайденов и председатель Совета Ассоциации финансистов Казахстана Елена Бахмутова.
- Анвар Галимуллаевич, Елена Леонидовна, расскажите, пожалуйста, чем для вас ознаменован День национальной валюты и как вы его встретили 26 лет назад?
Анвар Сайденов (А.С.): Для меня тенге – один из важных символов и столпов суверенитета, наряду с флагом, гербом и гимном.
В момент введения тенге в обращение я учился и работал в Лондоне, но вспоминаю, как мы с коллегой с гордостью показывали первые казахстанские банкноты своим британским знакомым.
Елена Бахмутова (Е.Б.): В тот период я работала в министерстве финансов, ситуация была, мягко говоря, сложная, и праздником этот день, наверное, никто тогда не мог назвать. Собственно говоря, мы все уже были готовы к тому, что рублевая зона исчезнет и пора переходить к независимой валюте суверенного государства.
- В 1993 году перед государством стоял выбор: твердый или плавающий обменный курс. В итоге узкий круг специалистов пришел к тому, что тенге все-таки должен плавать.
Е.Б.: Страна на тот момент была в очень сложном положении: инфляция в 1993 году составляла 2169,8%. Не говоря о том, что когда вводили нацвалюту в ноябре, 1 доллар стоил 4,69 тенге, в декабре – 5,25 тенге, а в 1994 году курс вообще вырос в 7,6 раза. Поэтому я предполагаю, что вопрос о плавающем или фиксированном курсе тенге еще не стоял.
А.С.: Я знаком с членами рабочей группы, которые внедряли национальную валюту и готовили рекомендации для президента страны. Одной из важных причин, почему был выбран плавающий курс, явилось то, что тенге вводился при технической, консультативной, экспертной помощи Международного валютного фонда. А МВФ, как и все финансовые институты, всегда был поборником экономического либерализма. Поэтому данный курс соответствовал его принципам и рекомендациям. Во-вторых, такая позиция диктовалась определенными экономическими факторами, основным из которых стала открытость экономики Казахстана с вовлеченностью в международную торговлю. Кроме того, мы были и по-прежнему являемся экспортерами сырьевых продуктов, а плавающий курс, бесспорно, соответствует этому профилю экономики.
- За этот период мы пережили 4 девальвации и только в 2015 году перешли к режиму инфляционного таргетирования. Насколько правильным, по вашему мнению, было это решение?
Е.Б.: Инфляционное таргетирование – это режим денежно-кредитной политики, и Казахстан к его полноценному внедрению двигался достаточно последовательно. А насколько это было правильно или нет, приведу международный опыт. Так, на сегодняшний день 41 страна, на которую приходится больше трети мирового ВВП, перешла на этот режим. Первым государством, внедрившим в 1989 году таргетирование инфляции, была Новая Зеландия. США и Евросоюз хоть официально и не провозгласили этот режим своей основной денежно-кредитной политикой, но, тем не менее, придерживаются его в части ориентиров по инфляции.
Как правило, свойственный таргетированию инфляции отход от контроля за денежными агрегатами – это свободно плавающий обменный курс.
Однако я считаю, что чем больше будет информации о проводимых Национальным банком операциях на валютном рынке не только в качестве монетарного регулятора, но в качестве управляющего пенсионными и другими активами, тем выше станет доверие участников рынка к проводимой им политике. Что исключит и домыслы о якобы активном присутствии Нацбанка на рынке и его систематическом вмешательстве в свободное плавание тенге.
А.С.: Инфляционное таргетирование в целом, как механизм, эффективно в том случае, если существует тесная взаимосвязь между теми ставками, которые устанавливает Нацбанк, и ставками, которые формируются на финансовом, фондовом, кредитном рынках. Однако так называемого трансмиссионного механизма в полноценном виде в Казахстане пока еще нет. Между тем режим инфляционного таргетирования я считаю достаточно прогрессивной политикой, принятой на вооружение центральными банками многих развитых держав. И даже если у нас он работает пока с некоторыми изъянами, этот подход все равно принципиально верен.
- Какие, на ваш взгляд, важные события в финансовом секторе произошли с прошлого Дня национальной валюты?
Е.Б.: В марте этого года произошла смена руководства Национального банка и это важное событие, потому что от политики главного банка и его руководителя зависит многое в стране. Следует отметить, что с приходом Ерболата Досаева подходы к денежно-кредитной политике не претерпели изменений, и в этом случае очень важно, что преемственность не теряется.
Также я бы упомянула о подписании соглашения между Правительством РК и Нацбанком о согласованности фискальной и денежно-кредитной политик. Несмотря на то, что это достаточно традиционный документ, радует, что именно с него началась деятельность нового главы регулятора.
Если говорить о других значимых событиях, то стоит отметить довольно активное и решительное принятие закона, на основании которого будет выделен из Нацбанка финансовый регулятор в виде Агентства по регулированию и развитию финансовых рынков (АРРФР), которое начнет функционировать с января будущего года.
В качестве дополнения к этому следует сказать и об озвученном окончательном решении Национального банка о переезде в столицу.
Если остановиться на тех вещах, которые коснулись конкретно развития банковского сектора, то я бы выделила расширение периметра регулирования, в частности то, что со следующего года все микрофинансовые организации будут включены в периметр регулирования.
Помимо этого, были приняты меры по ограничению роста отдельных сегментов потребительских кредитов с повышенным уровнем риска посредством контроля долговой нагрузки по беззалоговым продуктам, а также законодательные изменения, запрещающие начисление штрафов и пеней после 90 дней просрочки по таким продуктам.
Если говорить о финансовом рынке в целом, то наиболее важным моментом, по моему мнению, является перешедшее в завершающую стадию обсуждение по возможности передачи части пенсионных активов в частное управление и сопутствующая этому возможность развития пенсионных аннуитетов.
А.С.: Самое главное событие, на мой взгляд, это решение о возрождении АФН (теперь – АРРФР). И сейчас очень многое зависит от того, какие приоритеты оно для себя выберет, как будет взаимодействовать с Национальным банком, который остается кредитором последней инстанции и источником ресурсов для стабилизации ситуации в финансовом секторе. При этом у нового регулятора появится в какой-то степени новый мандат, чему свидетельствует слово «развитие» в его названии.
Почему его ликвидировали? Я думаю, что это была своего рода острая реакция на кризис, сложившийся в банковском секторе в 2008-2009 годах. Тем не менее сегодня, когда мы делаем выводы из уроков того времени и предпринимаем шаги, чтобы не допустить повторений тех ошибок, либо пытаемся устранить их причины, то воссоздание этого ведомства – логично.
В этой связи мое единственное пожелание, чтобы Нацбанк и регулятор всегда находились в диалоге с рынком, ведь это одна из характерных примет 90-х годов, которая обеспечивала передовые позиции казахстанской финансовой системы в СНГ в тот период.
- Какие перспективы развития финансового сектора вы видите в ближайшем году? Что ждет банковскую систему после проведения оценки качества активов AQR?
Е.Б.: Да, большим вызовом банковскому сектору станет то, что результаты AQR переходят на следующий год (хотя первоначально Нацбанк и заявлял, что проверка закончится к концу текущего года, но сейчас понятно, что это произойдет только в феврале). Уже от итогов AQR будет зависеть конфигурация структуры банковского сектора, и составлены пакетные предложения. Не исключено, что последуют действия, связанные с реорганизацией банков.
Поддержка БВУ государством тоже не исключается, но, вероятно, только при условии базовых вливаний капитала со стороны акционеров, если будет необходимо. Но пока это предварительные оценки.
Вместе с тем хочу уточнить, что государство оказывает меры поддержки не столько собственно банкам, как принято считать в упрощенном виде, а скорее банковской инфраструктуре, через которую денежная масса перетекает от сбережений к кредитованию и без которой экономика не может функционировать, а существенные сбои могут негативно отразиться на целых отраслях экономики и причинить ущерб клиентам.
Что касается других секторов, то я полагаю, что у страхового рынка есть хорошие перспективы, в том числе за счет развития институтов онлайн-страхования. Сейчас проходят обсуждения, что онлайн-страхование должно идти не только по обязательным видам, но и по добровольным. На мой взгляд, это очень хорошее начинание. Но здесь многое будет зависеть от интеграции с государственными базами данных, внедрения новых технологий и инструментов, в том числе по удаленной идентификации граждан.
В будущем году должен быть диверсифицирован и рынок ценных бумаг, с точки зрения присутствия как институциональных инвесторов, так и розничных. И опять же, триггером для такой диверсификации должна выступить передача хотя бы части пенсионных активов в конкурентную среду – то есть компаниям по управлению инвестиционным портфелем, что послужит и катализатором оживления деятельности паевых инвестиционных фондов, фондов рискового инвестирования и частных компаний.
В случае последовательной реализации намеченных действий мы сможем стать свидетелями оживления финансового рынка, которое окажет поддержку экономическому росту через расширение доступа к привлечению инвестиций и заемных ресурсов для компаний реального сектора экономики.
А.С.: После AQR главная роль будет отведена Национальному банку. Однако, я считаю, что если возникнет необходимость в дополнительной капитализации отдельных БВУ, то к ним должен быть применен унифицированный и транспарентный подход.
Поскольку мы видели, что те программы, которые были реализованы за последние годы, не отличались едиными требованиями (одни банки закрывались, к другим предъявлялись дополнительные условия, не говоря уже о разных суммах фондирования от акционеров), и это вызывало «ревность» и критику со стороны других банков.
Что касается иных моментов, то необходимо отметить, что система регулирования сегодня по-прежнему является предметом острых дискуссий представителей финансового сектора и регулятора. По этому поводу выдвигается много предложений, особенно со стороны банковского сообщества для того, чтобы ослабить зарегулированность. Между тем можно понять и Национальный банк, который выделяет колоссальные ресурсы на то, чтобы поддержать БВУ и обеспечить стабильность в финансовой системе. В этой связи важно достичь баланса с той степенью свободы для агентов финрынка и одновременно защитить интересы населения и клиентов.
Остается добавить, что финансовая система в следующем году продолжит меняться под влиянием современных трендов, прежде всего цифровизации, однако сейчас это происходит медленно. И здесь немаловажную роль играет Национальный банк, поскольку та же платежная система находится в его руках. Это вызов, с которым традиционным банкам предстоит столкнуться.
