Недавнюю инициативу финрегулятора по проведению интервенций и оглашению списка банков по покупке и продаже долларов на KASE многие аналитики оценили положительно. Но были и те, которые сочли формат представленной информации некорректным.
Ситуация с курсом доллара на прошлой неделе взбудоражила рынок, в обменных пунктах американская валюта взлетела с 270-274 до 300 тенге. После того, как тенге просел до критической отметки, Нацбанк РК вмешался в валютный рынок. Объем валютных интервенций регулятора, о которых он открыто заявил, 16 сентября составил $144 млн. Позже финрегулятор продолжил свою транспарентную политику и впервые стал публиковать данные по ежедневным интервенциям.
«Публикация данных по объему валютных интервенций является правильным шагом в плане прозрачности и открытости действий регулятора. Однако в таком случае было бы логичным объявить об отмене ранее объявленной политики плавающего курса. Так как при регулярных интервенциях по-настоящему плавающим курс не будет», – считает Канат Бабенов, начальник аналитического отдела АО «Алиби Секьюритиз».
Талгат Камаров, председатель правления АО «Сентрас Секьюритиз», подчеркивает, что обнародование данных об интервенциях является частью недавно принятой денежно-кредитной политики. «На мой взгляд, проведение интервенций должно иметь только положительный эффект. Однако на деле осуществление интервенций выглядело нелогичным, позволяя сначала тенге ослабнуть до 300 тенге, а затем укрепиться в обратную сторону до 260 тенге за доллар. Это вносит в рынок сумятицу и неопределенность», – отметил аналитик.
Сабит Хакимжанов, директор департамента исследований Halyk Finance, подчеркнул, что не стоит бояться резких колебаний курса. «То, что Нацбанк начал проводить валютные интервенции всего через три недели после объявления о переходе на плавающий курс, подрывает убедительность других заявлений по денежно-кредитной и курсовой политике. Считаем, что решение о переходе на плавающий курс было совершенно правильным, не следует пугаться волатильности обменного курса и спекуляций на валютном рынке. По нашему мнению, при текущих и ожидаемых ценах на нефть ($50-55 в 2016 году) равновесный обменный курс должен сложиться на уровне небольшого профицита текущего счета (0-2% ВВП), то есть 240-270 тенге за доллар», – уточнил аналитик.
Он подчеркивает, что идея плавающего курса заключается в том, что курс отражает изменения фундаментальных факторов. «Например, цен на нефть. Волатильность тенге должна быть связана с волатильностью нефти, то есть, если волатильность нефти примерно 20-30%, то, соответственно, волатильность тенге должна быть примерно 60% от нефтяной. Такая гибкость позволит Казахстану гибко и своевременно реагировать на изменения внешней среды. Это так называемая «хорошая» волатильность», – акцентирует Сабит Хакимжанов.
Как считают эксперты, если бы Нацбанк не вмешался в формирование курса 16 сентября, то тенге мог бы ощутимо просесть. «В этот день курс стремился к своему равновесному уровню, который был явно выше 300 тенге за доллар. На наш взгляд, равновесный курс должен быть в районе 320-330 тенге за доллар. Однако, учитывая узость нашего рынка и небольшое количество участников, 16-17 сентября без вмешательства Нацбанка курс доллара мог легко перевалить и за 350 тенге, после чего последовал бы откат назад», – подчеркнул Канат Бабенов.
А были ли спекулянты?
Однако Нацбанк остановил ослабление тенге и объявил игроков, участвующих в валютных операциях. Народный банк занял в рэнкинге первое место по покупке-продаже долларов. В банке подчеркнули, что 16 сентября он выступал нетто-продавцом долларов – $34 млн.
Казалось бы, комментарии банка выглядят достаточно убедительными. Но, как подчеркивают аналитики, любой фининститут, даже выступая нетто-продавцом, мог стимулировать доллар к значительному укреплению. «Для полной картины регулятору необходимо не только показывать отдельно данные по покупке и продаже валюты, но и отражать курсы, на которых проходили эти объемы. Ситуация может быть такой, что банк даже по цифрам отдельно может быть нетто-продавцом валюты, но при этом именно его покупки могли выступить драйвером рост курса доллара в начале дня, а уже к концу торгов он мог продать больший объем валюты. Поэтому именно уровни, на которых приобреталась и продавалась валюта, и объемы по покупке и продаже могут дать полноценную картину», – уточняет директор департамента аналитики АО «Асыл-Инвест» Айвар Байкенов.
Многие аналитики посчитали информацию, представленную Нацбанком по покупке-продаже иностранной валюты банками, неоднозначной. «Публикация половинчатой информации об участии банков в валютных торгах перешла в словесную перепалку и во взаимное обвинение. Не было никакого смысла перечислять банки, поскольку никто, кроме тех же банков, не мог участвовать в валютных торгах», – подчеркивает Талгат Камаров.
Глава казахстанской «дочки» «Сбербанка» Александр Камалов прокомментировал действия регулятора, отметив, что сейчас формируются некие правила игры. «Мы со своей стороны выступаем за полную транспарентность рынка – чем выше прозрачность, тем лучше понимаются реалии и правила игры. Если говорить про наш банк, то я с уверенностью могу утверждать, что мы не спекулянты. Спекулянтом можно назвать тот банк, который играет своей валютной позицией. Мы в чистом виде выполняем свои банковские функции», – подчеркнул в беседе с «Капитал.kz» банкир.
Впрочем, часть аналитиков поддерживают банкиров. Они считают, что банки, покупая и продавая валюту, выполняли свою операционную деятельность, и их не в чем винить. «Совокупные данные по покупке и продаже валюты по каждому из фининститутов ни о чем не говорят. Банки оперируют преимущественно клиентскими деньгами, и если клиент решил купить доллары, то банк не может ему в этом отказать. При этом сами банки крайне не заинтересованы в повышении курса, так как имеют значительный объем обязательств, номинированных в валюте. На наш взгляд, Нацбанк (публикуя списки банков по совокупной покупке и продаже валюты – Ред.) пытался переложить ответственность на других, поступая при этом не совсем этично», – отметил Канат Бабенов.
Он уточнил, что в Казахстане в торгах валютой может участвовать лишь 31 участник. «Это Нацбанк и банки. При этом основной объем торгов валютой проходит между 5-7 крупнейшими банками, что создает теоретические условия для сговора. Для того чтобы нивелировать риск подобного сговора, необходимо увеличивать количество участников торгов валютой, предоставив, к примеру, доступ к торгам валютой брокерским компаниям», – акцентирует Канат Бабенов.
А нужно ли наказывать?
Сабит Хакимжанов уверен, что «не надо поддаваться на популистские призывы наказать спекулянтов». По его мнению, нет ничего плохого в том, что банки занимают открытые валютные позиции.
«Если банки не будут делать этого, то каким образом рынок сможет определить равновесный курс? Это одна из социальных функций банков – анализировать экономику, делать прогнозы по спросу и предложению на валютном рынке и, соответственно, занимать открытые валютные позиции в случае отклонения курса от ожидаемого равновесного. Нужно всячески поощрять банки осуществлять эту деятельность. Считаем, что банки нужно поощрять за спекуляцию на валютном рынке, а не только позволять им исполнять роль агента своих клиентов. Только когда банки начнут испытывать валютные риски, только тогда они начнут анализировать и оценивать долгосрочный равновесный обменный курс. И, исходя из своих ожиданий и анализа, будут занимать такие позиции, которые приведут к стабилизации обменного курса. В этом случае спекулятивная деятельность банков на валютном рынке становится стабилизирующей. Но для этого необходимо дать им такую возможность», – считает Сабит Хакимжанов.
Так, аналитик уверен, что на банки необходимо прекратить оказывать моральное давление. «Считаем, что не только не стоит наказывать валютных спекулянтов, но и нужно вести активную разъяснительную деятельность среди населения, объясняя, что спекулятивная деятельность банков является позитивным фактором стабилизации долгосрочного обменного курса. Банки, свободные от ограничений такого характера и заинтересованные в минимизации потерь на валютном рынке, являются наиболее эффективным фильтром паразитической волатильности и сохранения фундаментальной гибкости обменного курса. Банки, свободные от ограничений такого характера и заинтересованные в минимизации потерь на валютном рынке, являются наиболее эффективным фильтром паразитической волатильности и сохранения фундаментальной гибкости обменного курса», – подытожили в Halyk Finance.
