Фото: Руслан Пряников
Общая геолого-минералогическая обстановка в Казахстане достаточно благоприятная, считает кандидат геолого-минералогических наук, ювелир Александр Митрофанский. Надо посидеть в геологических фондах при Комитете геологии, куда геологи сдавали свои отчеты, перебрать кучу материала, выбрать перспективные точки и в летний сезон ездить на их исследование, потом на второй и третий сезон, если что-то найдется, можно добывать. «Но затраты только на экспедицию составят $100-150 тыс.», – сказал он в разговоре с корреспондентом «Капитал.kz».
- Александр, как ученый, что вы думаете о качестве казахстанских драгоценных и полудрагоценных камней?
- В Казахстане есть хорошие камни, которые подойдут для огранки и коллекционирования, просто их пока никто не нашел. Причем это не потому, что геологи глупые. В советские годы добычей самоцветов занимался «Казкварцсамоцветы», который был ориентирован на производство пьезооптического сырья для военной оптики, и все, собственно. Проводились разведывательные работы в районе Маркаколя в рамках совместной казахстанско-китайской экспедиции в начале 1990-х годов, были найдены достаточно крупные обломки рубинов ювелирного качества. Но специально, в коммерческих целях поисками залежей камней никто не занимался. Хотя это возможно, но никому не интересно. Когда мой отец был жив, к слову, оба моих родителя были геологами, я говорил с ним о маркакольских рубинах – по его словам, найти их можно за два-три полевых сезона.
Кроме рубинов есть аметисты в Прибалхашье, там их сейчас хищнически разбирают. Есть бирюза в Каратау, причем она нишапурского типа, во времена хана Тимура ее даже добывали, теперь остались какие-то древние выработки. В районе Семея есть проявление топазов, изумрудов, но они низкого качества – слабый цвет и очень трещиноватые. В Восточном Казахстане есть хорошие турмалины. В общем, нужен человек с деньгами, готовый рискнуть и вложиться в геологоразведку камней.
- Помимо геологоразведки есть другие способы определить месторождения камней?
- Помимо геологоразведки нет.
- Но вы сказали, что при Тимуре их находили и добывали.
- Как они их обнаруживали, науке сейчас неизвестно, причем пустых шахт тогда не было, они упирались в гнезда бирюзы. В Нишапуре в Иране до сих пор основной поисковой признак на бирюзу – древние выработки. По каким-то геологическим критериям сказать, что здесь есть камни, невозможно.
- Как часто вы работаете с камнями в украшениях?
- Очень редко, потому что плохой камень использовать нет смысла, а хороший отвлекает внимание на себя, то есть хочешь ты или нет, а начинаешь работать под этот камень. Соответственно, появляются какие-то ограничения и рамки, а я этого не люблю. Но иногда камень должен быть, какое-то яркое цветовое пятно в изделии, которое будет «играть».
- А если клиент хочет камень? И, кстати, вы продаете то, что сделали или делаете, то, что хотят?
- Я продаю то, что делаю и не всегда делаю то, что меня просят. Взять камень, сделать обрамление из металла и насажать вокруг него бриллиантики мне не интересно.
- Допустим, что вам интересно, вы решили поработать по заказу, какие камни предпочитаете?
- Например, я сочинил в голове какую-то композицию, понимаю, что в нее нужно добавить какое-то пятно и выбираю для этого камень из своей коллекции.
- Вы специально пополняете свою коллекцию и как часто это делаете?
- Чаще всего это происходит спонтанно: увидел интересный экземпляр, купил его, приходит время, и я использую его в работе.
- А стоимость вашей коллекции какова на сегодняшний день?
- Сложно определить, потому что даже на Лондонской бирже металлов нет котировок на камни, чтобы оценить стоимость, надо приглашать оценщика. Один только африканский опал стоит около $600.
- Камни, с которыми работают наши ювелиры, откуда к нам поступают?
- Агаты казахстанские, аметисты из Бразилии и России, топазы – из Украины и Бразилии, что-то привозят из Африки, например, танзаниты и опалы. Вообще, камни могут приехать отовсюду.
- Есть ли, по вашему мнению, идеальный камень для украшений?
- Турмалин, мой любимец, он очень красивый и одинаково хорошо смотрится как в серебре, так и в золоте.
- Что вы любите создавать и кто ваши покупатели?
- Кольца и кулоны, изредка серьги. Пауло Коэльо купил у меня статуэтку, которая была сделана как иллюстрация к его книге «Алхимик», Патриция Веласкес кольцо, созданное по мотивам фильма Джима Джармуша «Мертвец», Константин Кинчев, Гарик Сукачев, Ирина Хакамада купили у меня кольца. Мои работы есть у многих людей по всему миру, их сложно посчитать.
- Славный список. А вы чаще из золота или серебра делаете украшения? Мне уже стало понятно, что вы больше любите металл и пиетета перед камнями у вас нет.
- Сейчас я в основном работаю с серебром, и на то есть масса причин. Одна из главных – не все то, что хорошо выглядит в серебре, будет так же выигрышно смотреться в золоте. Серебро – это графика, черно-белый цвет, а у золота нет большой разбежки по цвету.
Вообще, я хочу заметить, что арт-рынка в Казахстане нет. В планах сделать выставку после окончания пандемии, но не могу решить, в какой галерее, поскольку в основном это лавки по продаже картин. На наши выставки, в отличие от российских вернисажей, ходят в основном друзья и родственники художника.
- Исходя из того, что вы говорите, стало интересно, не хотите ли вы переехать в Россию?
- Не хочется тратить два года на то, чтобы заявить о себе. Был опыт участия в российских выставках, в выставках в Лондоне, и я понял, что процент людей, которых интересуют мои работы, везде один и тот же. В Алматы примерно 1000 человек по состоянию кошелька и интеллекта могут купить мои работы. Даже когда в год 200 человек покупают мои работы, у меня вообще нет времени на то, чтобы поехать раз в месяц на рыбалку. Все выставки – это неизбежность, связанная с профессией, но участвовать в них мне, как правило, лень.
- Выгодно быть вами?
- Во время интервью на одном из каналов я сказал: «Я же живу за счет женщин». Ведущая тогда растерялась, а я добавил: «Так покупают же у меня в основном женщины». История имела продолжение. Спустя 4 года ко мне в мастерскую приходит семейная пара, в разговоре всплыла эта история, и мужик со смехом добавил: «Ты живешь даже не за счет женщин, а за счет их мужей, и это еще хуже» (смеется). Был бы я живописцем, жил бы за счет мужчин. Вообще, в настоящее время в Казахстане достаточно много людей имеют доходы, превышающие доходы художников. Отсутствие нормального арт-рынка и арт-менеджмента приносит свои плоды. Каждый должен заниматься своим делом: художник – творить, а арт-менеджер – продвигать.
