Президент Соколовско-Сарбайского горно-производственного объединения (ССГПО) Береке Мухаметкалиев ответил на вопросы «Капитал.kz» о планах развития предприятия, существующих проблемах и видах на рынок.
— Береке Сагатович, прошлый год стал одним из первых за последнее время, когда предприятие нарастило объемы производства. Какие планы на этот год, учитывая состояние мирового железорудного рынка?
— Некая стабилизация рынка произошла. В этом году планируем реализовать порядка 12,4 млн тонн продукции. В прошлые периоды продавали около 10−10,5 млн тонн концентрата и окатышей. Первый квартал этого года показал, что плановые показатели мы выполнили по всем управлениям предприятия.
С точки зрения ценовой политики сильных изменений нет. Нам удалось оптимизировать стоимость нашей продукции. Сегодня обучаем руководителей подразделений, рабочих, чтобы определить узкие места и продолжать снижать затраты. Это то направление, которое позволит нам в ближайшей перспективе уменьшить производственные затраты, увеличив производительность.
Группа (ERG) заключила контракт с Магнитогорским металлургическим комбинатом (МСК) до 1 января 2021 года со стабильными объемами. Поэтому с точки зрения данного соглашения сегодня присутствует даже определенный дефицит продукции. Да, мы бы могли сегодня реализовывать больше концентрата и окатышей, но сдерживаем производство и реализацию, чтобы улучшить наше состояние по горному комплексу. Прошлый год мы значительно увеличили коэффициент горной массы к коэффициенту вскрыши. Если у нас по Качарам — нашей основной сегодня площадки — средний коэффициент последние годы составлял 2,2, то 2017 отработали с коэффициентом почти 3,4. На этот год предполагаем вывезти с карьеров предприятия 71 млн горной массы.
— Если говорить об оптимизации производства, то компания уже реализовала проект «Умный карьер» на качарской площадке, который позволил автоматизировать работу. Насколько это оказалось экономически эффективно?
— О результатах работы «Умного карьера» говорить рано, потому что это лишь первый шаг. Проект был реализован в рамках программы «Индустрия 4.0», однако в нашем понимании цель программы — не стабилизация объемов, а увеличение производительности. Мы на перспективу ближайших четырех лет видим увеличение производительности на 40% от тех объемов, которые производим сегодня. Помимо этого, программа позволит нам снизить производственные затраты за счет инновационного направления. В этом смысле наша стратегия разбита на несколько этапов. Мы уже передали роботам часть работы на Качарском карьере. Следующий этап — строительство современного конвейера. Этот проект начнем реализовывать уже в этом году. В следующем году предполагаем, что начнем строительство обогатительного передела. Уже ведем подготовительную работу совместно с десятками институтов не только постсоветского пространства, но и Запада. Далее планируем наладить выпуск окатышей по современным технологиям. Предполагаем, что эти планы осуществим в течение 5−7 лет. Это позволит нам в итоге увеличить объемы производства, качество продукции и снизить производственные затраты.
— Вы много говорите о качарской площадке, связываете с нею многие проекты. А как же рудненская площадка, шахты предприятия?
— Качары — это наша стратегическая составляющая. Если отталкиваться от запасов, то у нас порядка 4 млрд тонн запасов. Их них для открытых работ — около 1,4 млрд тонн, большая часть из которых сосредоточена на Качарах. Раньше оттуда возили этот материал на действующую фабрику в Рудном. То есть руду с породой, но это затраты. Как показывает международная практика, наилучший экономический показатель, когда фабрика находится на борту карьера. Поэтому считаем наиболее целесообразным начать некую реинкарнацию производственного процесса с качарской площадки. Она удалена, поэтому также рассматриваем варианты организации и фабричного передела с производством окатышей на Качарах. Когда реализуем этот проект, перейдем на рудненскую площадку. Потому что здесь мы также видим перспективы подземной добычи. Кроме того, у нас есть законсервированный Южный Сарбай на борту города.
Если говорить о шахтах, то это не перспектива ближайшей пятилетки. Мы пересматриваем существующий проект шахты Соколовская: задача — вывести ее на 5 млн тонн руды в год. В дальнейшем это, наверное, все-таки развитие шахты Сарбайская. Но это перспектива ближайших 15 лет, не ранее.
— А как же проект по производству горячебрикетированного железа (ГБЖ) — проект, который был заявлен в рамках карты индустриализации, но позже отложен на неопределенный срок?
— Я сразу говорил, что нам сначала необходимо весь предыдущий процесс (гору, обогатительный передел, производство окатышей) привести к лучшим международным практикам. Иначе мы не сможем нашу продукцию логистически доставить и с хорошей маржой реализовать. Сегодня мы понимаем, что существует довольно много технологий по производству металлизированного продукта. Мы изучаем их, выезжали на предприятия постсоветского пространства, были на производствах топовых компаний. Мы придем к ГБЖ, но через улучшение первоначальных процессов. Сегодня наш концентрат с содержанием железа 66% - это качественный продукт. Окатыш содержит 64% железа, но технические условия, по которым у нас его хотят брать клиенты, на уровне 65%. Поэтому сначала нужно довести качество нашего концентрата и окатышей до 69−70% и 65% соответственно. Как только реализуем эти этапы, вопрос ГБЖ встанет в совершенно другом виде.
— Насколько вы сегодня комфортно чувствуете себя на рынке, раз уж так быстро растут запросы потребителей?
— Если мы сравниваем себя с локальными игроками, то находимся в довольно выгодной ситуации. Сегодня имеем стабильный сбыт. У нас подтверждены объемы к ближайшему логистическому потребителю, Магнитогорскому металлургическому комбинату. Есть объемы, которые грузим по Казахстану. Отрабатываем объемы на Китай.
Если мы идем дальше, за пределы этой локализации, то наши конкуренты или близкие по роду деятельности компании за счет привлечения новых технических регламентов и оборудования работают эффективнее с точки зрения объемов производства, качества, затрат. Поэтому нам нужны аналитики, технические работники нового поколения, а это немалые вложения.
— Последние пару лет речь шла о том, что ССГПО готово брать руду с лисаковского месторождения, хотя в ней есть некоторые вредные примеси в виде фосфора. Зачем вам проблемное сырье?
— Мы видим, что существующая система отработки основана на магнетитовых рудах. Это классическая схема, по которой мы работаем десятки лет. Но месторождения на территории Костанайской области содержат и гематитовые руды. Есть месторождения, которые находятся на доступном нам расстоянии, но они требуют других технологий обогащения. Это повлечет изменение и принципов ведения горных работ.
Мы не занимались гематитом. Понимаем, что он имеет вредные примеси, но нам это сегодня интересно. У нас одно большое преимущество: наши магнетитовые руды чисты от примесей. Даже если мы не сможем дотянуть гематитовую руду до технических характеристик с точки зрения вредных примесей, то сможем за счет смешивания в определенных пропорциях с нашей рудой получить необходимый концентрат. Через эти руды рассматриваем возможности приведения концентрата к более высоким характеристикам за счет флотационного передела. Дело в том, что затраты на горные работы в существующих карьерах по добыче гематитовой руды несопоставимы с нашими. У нас все карьеры за 500 метров, есть и те, что ушли глубиной за 700 метров. Поэтому найти месторождение, которое будет содержать в себе несвойственные для нас примеси, неплохо. Ведь мы понимаем, что можно снизить затраты на горных работах, снизив себестоимость. Если на выходе мы можем смешать продукт и получить прибыль, то почему бы не пользоваться этим сырьем?
