Сырный рынок у нас в стране не развит, он пока находится в зачаточном состоянии. Как поясняют владельцы небольшой сыроварни, 85% сыра, находящегося на полках крупных моллов, состоит из сухого молока. Это, как заверяют сыровары, дискредитирует фермеров, производящих экопродукцию. Они призывают государство обратить внимание на проблемы малого бизнеса, ликвидировать существующие препоны. Владельцы сыроварни Иссыка Вячеслав Столяр и Нурлан Каженов рассказали корреспонденту «Капитал.kz», сколько необходимо инвестиций для запуска семейной сыроварни, насколько съедобен магазинный сыр и как они намерены возродить в Казахстане новый класс предпринимателей.
- Вячеслав, как вам пришла идея открыть сыроварню? Может, у вас родители были каким-то образом сопричастны к пищевой промышленности?
Вячеслав: Мои родители не имели и не имеют никакого отношения к пищепрому: мама - учитель химии, папа – предприниматель. Идея открыть сыроварню появилась в конце августа 2015 года, в сентябре мы с моим партнером по бизнесу Нурланом запустили сыроварню. Я пришел к сыроварению по наитию, до 2015 года занимался работой, не связанной с сельским хозяйством. У меня был опыт работы в госструктурах, впоследствии я был агентом и дистрибьютором трех итальянских заводов.
- Почему вы открыли сыроварню именно в Иссыке?
Вячеслав: Все просто - мои родители в 1989 году приобрели там дачу, в 2013 году у меня появилась дочь, и мы с семьей захотели перебраться в Иссык, в тот самый дом. Я снес все постройки, которые были на участке, и построил новый дом, а также гостевой домик. Еще два года назад я не планировал заниматься сыром, у меня не было никакого специального помещения под этот проект. Парадокс заключается в том, что впоследствии гостевой домик был трансформирован в небольшой цех по сыроварению. На сегодня цех соответствует всем требованиям, он сертифицирован. Так сложилось, что для меня и моего партнера по бизнесу Нурлана город не является местом, где мы бы хотели жить. Мы в этом смысле нашли друг друга. Город – это место, где нет тех энергий, которые хотелось бы прочувствовать. Мне захотелось стабильной пасторальной жизни…
- Где вы научились варить сыр? У вас был свой гуру?
Вячеслав: Я самоучка, все познавал из интернета, статей. Сначала сыроварение было для меня хобби, я варил сыр на своей домашней кухне. Спустя время, как я сказал ранее, мы запустили производство сыра. Мы с Нурланом изначально решили позиционировать свое производство как небольшое семейное дело, которым при желании может заняться каждый. Именно поэтому, набравшись опыта, мы решили обучать всех желающих искусству сыроварения, чтобы каждая семья на селе смогла прокормить себя, стала самодостаточной ячейкой общества. Я, как и Нурлан, очень много путешествовал по Европе, и мне посчастливилось посмотреть, как устроен быт европейцев. В любом небольшом городишке Чехии, Германии есть по 3-8 семейных предприятий, которые являются основой каждого из локальных рынков. Чем больше будет таких начинаний, в каждое из которых будет вовлечено по 2-4 человека, тем устойчивее будет страна.
Нурлан: Я достаточно давно работаю в пищевой отрасли, в частности в ресторанном бизнеса. В 2000 году запустил свой собственный небольшой пивной завод. Когда в прошлом году Слава озвучил мне, что у него есть желание заниматься сыроварением, то я поддержал его. В то время я инспектировал молочные заводы и примерно знал, что из себя представляет молочный бизнес. Поэтому начать дело по сыроварению было несложно.
- Сколько вы учились мастерству сыроварения?
Вячеслав: Это заняло 2-3 месяца, но процесс обогащения знаниями для меня непрерывен.
- Какой у вас был объем инвестиций в проект?
Вячеслав: Всего около 10 тыс. долларов, это включая оборудование. Газовые горелки я приобрел в одном из магазинов техники в Алматы за 9 тыс. тенге. Я заказал для этой газовой горелки специальные ножки, чтобы на них можно было установить ванночки для варения сыра. Если приобрести аналогичное профессиональное оборудование для варки сыра, скажем, в Европе, то оно обойдется в несколько тысяч долларов. Принципиально мы покупали обычное ресторанное оборудование – это максимум 2-3 тыс. евро. Своим примером мы хотели показать, что для открытия своего дела не нужно 40-50 тыс. долларов, а достаточно и десяти.
- Это были частные инвестиции?
Вячеслав: Принципиально не привлекали внешних инвесторов.
- Кстати, сыроварня уже окупила ваши вложения?
Вячеслав: Конечно нет. Сыроварня пока как маленький годовалый ребенок, с которого пока нечего требовать.
- Какие сыры вы варите?
Вячеслав: Мы производим моцареллу, качотту и фету.
- Почему ваш выбор остановился именно на этих сырах, это связано с высоким спросом на них или спецификой технологии?
Вячеслав: Наверное, это каким-то образом связано с Италией, я был там около семи раз. Но тут есть и технологическая взаимосвязь. Небольшая сыроварня не может себе позволить варить много сортов сыра, предполагающих разные способы заквасок. Объясню, мезофильные и термофильные закваски могут конфликтовать между собой. Например, при изготовлении моцареллы, феты мы закладываем бактерию, которая относится к группе термофильного стрептококка. Также используем сычужный фермент. Если бы мы, допустим, варили чеддер, то при его изготовлении нужно было использовать мезофильную закваску. Только крупный завод может себе позволить производить сыры, которые бы включали несколько видов заквасок. Нужны были бы отдельные цеха для каждого из сыров.
- Где продаете свою продукцию?
Вячеслав: У нас есть заказы от частных лиц, мы сотрудничаем с двумя фермерскими магазинами, ресторанами. Реализуем свои сыры только в Алматы.
- Какова площадь вашей сыроварни?
Вячеслав: Около 20 квадратных метров.
- Маловато...
Вячеслав: Этого достаточно для малого бизнеса.
- Понятно, что для запуска сыроварни необходимо разрешение от санитарно-эпидемиологической службы…
Вячеслав: Верно. Здесь у нас возникли небольшие проблемы. Действующие нормы СЭС были написаны еще в советское время, когда не было маленьких локальных производств. Сейчас эти нормы надо корректировать, потому что они создают препоны для развития малого бизнеса. Например, в тех нормах было требование по удаленности цеха от жилого массива на 50 метров. К тому же цех по нормам должен иметь отдельную канализацию и отдельный водопровод — это очень дорого.
Мы с Нурланом приняли решение как-то откорректировать существующие требования СЭС, в первую очередь было принято решение обратиться в Ассоциацию предпринимателей Алматы, к его президенту Виктору Ямбаеву. Он является членом правительственной комиссии по унификации законодательства в сфере МСБ.
Поясню, нам было очень сложно получить сертификат на создание сыроварни, пришлось пройти через многие барьеры. Многие семьи потому и не открывают небольшое производство, что боятся. Их страх связан с тем, что завтра может появиться СЭС и закрыть их бизнес. Нужно понимать, что ежемесячно все сыроварни проверяются, делаются бактериологические смывы цеха, проходят мониторинг сыры. И если сыроварни соблюдают все эти требования, им не грозит закрытие.
- Готова ли Ассоциация продвигать интересы сыроваров на более высоком уровне? Вячеслав: Да, нам сказали, что необходимо подготовить концепцию наших предложений. Мы сейчас от знакомых сыроваров, рестораторов принимаем предложения по унификации законодательства.
Нурлан: В существующих нормах есть требования и по наличию лаборатории. Понятно, что лаборатория, которая бы несколько раз в день проверяла сырье на кишечную палочку, нужна при масштабном производстве сыра. Но лаборатория неприемлема для небольшой сыроварни. Мы, например, в среднем варим 100 литров молока в день — это 10 килограмм сыра. О какой лаборатории может идти речь, если ее средняя стоимость составляет порядка 25 тыс. долларов? Европа давно прошла свой путь, их законы позволяют любым сыроварням качественно работать. Можно взять европейские нормы и адаптировать их под Казахстан. У нас в республике нет каких-то обучающих программ для крестьян, с жителями колхозов не проводится никакой разъяснительной работы. Им не объясняют их прав. Повторимся, люди боятся, что они вложат свою последнюю тысячу долларов и их закроет СЭС или какой-нибудь чиновник.
Мы специально выдержали год после открытия нашей сыроварни и запустили специальные обучающие курсы по сыроварению. На наших курсах мы свободно говорим о том, что ничего не стоит бояться. Налоговая и СЭС не требуют взяток, мы никому не давали взяток. Пройдя свой путь, мы можем уверенно говорить о том, что если сыроварня содержится в чистоте, то никто не имеет права требовать с бизнеса денег. А если обнаружены бактерии, грязь, то такие сыроварни нужно закрывать.
Вячеслав: У нас уже есть три ученика, которые познают ремесло по варению сыра: женщина из России, один мужчина из Украины и один из Казахстана (из города Тараза). У ученика из Тараза достаточно крупное производство – ежедневно оно обрабатывает 3 тонны молока. Наш ученик из Казахстана производит брынзу и чечил. Все эти люди сами вышли на нас, через соцсети. Наши ученики из России и Украины никак не связаны с пищепромом, они айтишники. Мы не знаем, где они хотят открыть бизнес, в Казахстане или за его пределами, пока им нравится процесс сыроварения и сыр.
- Как вы оцениваете качество сыра в казахстанских магазинах?
Нурлан: Мы изучали рынок, и мы знаем, как делается «другой», неживой сыр. Не хотелось бы никого обидеть, но тот сыр, который продается в большинстве магазинов, на 70% — химия. Своих детей таким сыром я бы не стал кормить. Срок хранения натурального сыра без консервантов несопоставим с магазинными сроками хранения.
- Сколько хранится сыр, который вы варите?
Вячеслав: Например, моцарелла - 5 дней, кочетта — 30-60 дней.
Нурлан: Если же при производстве сыра будут использованы сухой порошок, стабилизаторы, консерванты, то моцареллу можно будет хранить даже месяц. При желании можно достичь любых сроков.
Вячеслав: Иностранная моцарелла, привезенная в Казахстан, в среднем хранится месяц. С чем это связано? Импортеры не скрывают, что их сыр произведен из восстановленного молока, иными словами, из сухого молока. Если ранее сыр на 70% состоял из «живого» и на 30% из сухого молока, то сейчас доля сухого молока в сыре доходит до 85%. Понятно, что это выгодно крупным производителям, потому что их технология отработана таким образом, что им легче работать с консервантами. В итоге мы видим на полках «пластиковый» сыр.
Нурлан: При этом те стандарты, по которым производят сыр крупные компании, не идут в противовес законодательству — все легально. Как-то разговаривал с продавцами, которые работают на Зеленом базаре, они при варке сыра не используют термофильные закваски, как мы. Для того чтобы завести молоко, они используют сок лимона или лимонную кислоту — это дешевле. Дальше брынзы никто из стоящих на Зеленом базаре не уходит, ведь этому надо учиться, а учиться не у кого. Поэтому мы решили занять эту нишу и воспитать новый класс сыроваров.
- Качество сыра напрямую зависит от молока. Есть даже коровы определенных пород, которые дают «сыропригодное молоко», отличающееся высоким содержанием кальция и белка. Но даже вкус и насыщенность молока коровы, которая выросла в Альпах, или скажем, на пастбищах Казахстана, будет отличаться… Как вы определяете то молоко, которое пригодно для сыра?
Вячеслав: Да, есть сырные коровы и несырные. Даже по жирности молоко может соответствовать требованиям, но сыр может не запускаться. Первая варка сразу покажет все дефекты молока, стоит лишь завести первые 30 литров молока для сыра.
Нурлан: Когда Слава искал поставщиков молока, он ездил по домам Иссыка. Мы сразу отсекли многие дома, потому что там коровы содержатся в очень плохих условиях.
По-прежнему существует стереотип, что иностранная продукция всегда лучше, чем местная. Это миф, который нужно разрушать. К примеру, в Италии такие же фермеры, как и у нас, такие же коровы с рогами… Там, как и в Казахстане, сыр делают люди, а не инопланетяне. Я не устаю повторять, что у нас в стране отличные горы и пастбища, где можно пасти и овец, и крупный рогатый скот. У нас можно производить отличный сыр пекорино, не хуже итальянского.
Замечу, что у нас не развита культура потребления сыра. Не у всех есть понимание, что представляет из себя натуральная моцарелла. Экомоцарелла не должна содержать много соли, быть слишком кислой или жесткой. Она не должна походить на мячик для сквоша. Вкус моцареллы должен быть нежным, нейтральным, при нажатии на сыр должно выделяться молочко. Иногда, пробуя моцареллу нашей сыроварни, люди спрашивают, почему наш сыр пахнет коровой? И я задаю встречный вопрос: а чем он должен пахнуть, он же делается из коровьего молока? Мы привыкли к пластиковым продуктам, которые не имеют запаха. Сыр должен пахнуть коровой, а куриные яйца - курицей.
- По словам одного из владельцев небольшой сыроварни в России, в 2015 году на рынке РФ был дефицит «сыропригодного молока». Рынок покрывал только 50% сыроваров таким сырьем. Хватает ли на казахстанском рынке «сыропригодного молока»?
Вячеслав: Дефицита в таком молоке в Казахстане нет.
- По какой цене вы приобретаете литр молока для сыроварения?
Вячеслав: Цена колеблется от 100 до 120 тенге за литр.
- Это дорого для вас?
Вячеслав: Летом цена на молоко составляет 60-70 тенге, зимой она поднимается до 180-190 тенге. У меня с поставщиками молока достигнута договоренность, что и летом, и зимой я буду покупать молоко по одной цене – по 120 тенге. Это выгодно всем сторонам сделки.
- А остальные ингредиенты где приобретаете?
Вячеслав: Термофильные закваски в Дании. Формочки для сыра у меня и российские, и итальянские, их можно использовать многократно.
- Можно заметить, что натуральные фермерские продукты стоят достаточно дорого...
Нурлан: Пока мы придерживаем цены на наш сыр. Например, моцарелла у нас на 120 тенге дешевле, чем в магазинах.
Вячеслав: Классическая качотта у нас стоит 4 тыс. тенге за килограмм, с добавлением куркумы, паприки — 5,5 тыс. тенге. Если везти кочетту из Италии к нам, то он будет дороже как минимум на 40%. Хотя, мне кажется, некорректно сравнивать импортную продукцию с локальной — это разные весовые категории. Фермеры, и мы в том числе, при сыроварении не добавляют никакого консерванта, я даже для связки белка не кладу в сыр хлорид кальция – это моя принципиальная позиция. К слову, хлорид кальция обычно используют, чтобы придать сыру эстетическую красоту.
У нас есть своя целевая аудитория, которая настаивает на отсутствии аналогичных компонентов, — это рестораны, частные клиенты. Они утверждают, что им не хочется есть пластиковую продукцию. У многих наших покупателей есть дети, за здоровьем которых они постоянно следят. Есть достаточно известное исследование, в нем принимали участие дети из Англии, Италии, Франции и ряда других стран. Так вот, выяснилось, что у детей, которые ели продукты из натурального молока, на 30-40% уменьшилась аллергическая реакция на продукты.
После этого исследования в Италии было установлено 1,5 тыс. вендинговых автоматов, которые продавали свежее, даже непастеризованное молоко. Так, отфильтрованное свежее молоко стоило 6 евро за литр, обычное — 1 евро. Вендинговые автоматы с молоком установили возле школ, в общественных местах.
- Какова себестоимость одного килограмма моцареллы?
Вячеслав: Чтобы сделать килограмм сыра, потребуется 10 литров молока, это обойдется в 1200 тенге. А если сюда прибавить затраты на закваску, газ, электричество, логистику, то себестоимость моцареллы дойдет до 2500-2700 тенге. Как-то смотрел одну передачу, там эксперты анализировали качество сыра и его состав. Так вот, специалисты даже не попробовали ни один из предложенных 10 видов сыров, сказав, что сделают это только после лабораторных исследований сыра. К слову, 90% сырного продукта сделано из пальмового масла, там вообще нет молока. Россия сейчас на первом месте по импорту пальмового масла из Таиланда, Индонезии. Пальмовое масло по своему составу при коагуляции схоже с молоком.
Нурлан: В магазинах можно встретить сыр по 2300 тенге за килограмм — это себестоимость натурального сыра. И это учитывая, что в данную цену уже заложена маржа производителя и магазина. К слову, магазин в среднем накручивает ценник на 25%. Даже если учесть, что крупные производители могут снизить себестоимость за счет больших оборотов, все равно напрашивается предположение, что магазинный сыр за 2300 тенге за килограмм сделан из искусственного молока.
Вячеслав: И опять же, если заметили, в последние годы у нас всплеск онкологии. Люди не понимают, что есть взаимосвязь этого тренда с тем, что мы едим. Если мы потребляем «пластиковый» сыр, то мы и становимся пластиковыми. Поймите, сначала люди начинают экономить на питании, а потом тратят бешеные деньги на лечение. Посмотрите, как помолодела онкология, теперь ею болеют 20-30-летние, раньше возрастной ценз был выше: 50-60 лет.
Нурлан: Никто нам не делает прививку из вредных продуктов. Я, например, антифастфудчик, я против тушенки, лапши быстрого приготовления.
- Как же, например, ориентироваться потребителям?
Вячеслав: Парадокс заключается в том, что техрегламенты устроены таким образом, что производители на упаковке могут писать только то, что они считают нужным. То есть дискредитирующая продукт информация ими не указывается: какова доля пальмового масла в сырном продукте, какова доля других добавок. Если даже мы будем под лупой рассматривать упаковку, мы не увидим все эти нюансы.
Нурлан: Мало кто знает, что такое, например, «Е 520». Очень узкий круг людей имеет представление, что такое глюконат натрия, и на упаковках никто из производителей не пишет: «глюконат натрия». Зачем, когда есть различные вариации «Е»? С юридической стороны предприниматель себя уже обезопасил, выразив состав продукта через короткие обозначения.
- Давайте поговорим о сыре с плесенью - рокфоре. Как распознать полезную плесень от вредной?
Нурлан: Это можно сделать только лабораторным путем.
- По оценкам некоторых экспертов, в 2015 году казахстанец в среднем потреблял около 2,5 кг сыра в год…
Вячеслав: Это ничтожно мало. Скорее всего, это связано с тем, что культура потребления сыра у нас не развита. Мы едим много мяса и хлеба. Сыр менее востребован, потому что мы не знаем, как его грамотнее потреблять. Ведь сыр можно добавлять не только в салаты или бутерброды.
Нурлан: Например, моцареллу можно есть с джемом или вареньем как десерт.
- Ценится ли наш курт?
Нурлан: Этот продукт нужно популяризировать, он продается по 1500-1800 тенге за килограмм. Многие считают, что это дороговато, но это не так. Ведь при его производстве также использовано молоко, ручной труд, он не может стоить еще дешевле. Многие этот продукт не ценят, хотя в каждой области он имеет свои вкусовые особенности.
Кстати, в Астане есть ресторан, в котором работает повар из Швейцарии. Он, как и все профессиональные повара, готовит блюда преимущественно из локальных продуктов. Например, он делает пасту с кониной и посыпает ее куртом. Это и вкусно и недорого – местные продукты более свежие, чем импортные. У многих казахстанских рестораторов пока другая поварская культура - они по-прежнему смотрят в сторону импортных продуктов.
- Часто производители говорят, что порой им трудно попасть на полки моллов, дисконт-центров. Крупные торговые сети не хотят брать неизвестные или малоизвестные бренды, к тому же они требуют за место на полке «входной взнос». Есть ли у небольших сыроварен потребность в том, чтобы попасть в моллы?
Нурлан: Ранее я работал в дистрибуционных компаниях и знаю ситуацию изнутри. Цена за место на полке в крупном супермаркете высока – это даже не одна тысяча долларов. Чтобы разместить товар на уровне глаз, понадобится как минимум 5 тыс. долларов, эту сумму нужно оплачивать ежемесячно. Ни один фермер не сможет себе этого позволить. Было бы замечательно, если бы государство обязало моллы иметь полки, специально отведенные для продукции фермеров, выделяло бы субсидии на эти цели.
Вячеслав: Принципиально должны быть полки не только для продукции made in Kazakhstan, а полки для товаров МСБ.
- Сколько на рынке игроков, которые составляют вам конкуренцию?
Нурлан: В Алматы моцареллу производят три фермерских хозяйства, включая нас. Качотту - только мы. Есть также ИП, которые делают хорошие турецкие сыры. Чтобы понять расстановку сил на всем сырном рынке, нужно заказывать исследование, мы этого не делали. Можно сказать одно - огромную конкуренцию по сыру создает Киргизия.
- Планируете ли расширяться?
Вячеслав: Мы принципиально не хотим наращивать свои мощности, хотим показать, что небольшие производители, как мы, также могут существовать и зарабатывать.
Нурлан: Мы как-то обсуждали со Славой вопрос – а нужен ли нам инвестор? К нам поступало предложение расширить цех с 20 до 50 квадратных метра, нарастить штат, оборудование, но мы поняли, что нам это не нужно. Мы на своем примере хотим показать, что у малого бизнеса есть право на жизнь.
