Казахстан намерен покорить рынки нескольких приоритетных стран своей мясной продукцией — говядиной и бараниной. К приоритетным рынкам сбыта отнесены Китай, Иран, Саудовская Аравия и Вьетнам. Однако, похоже, что на этом пути нашу республику ждет невиданная конкуренция почти со всем миром. «Узким горлышком» является и так называемый пастбищный вопрос, плюс неважная транспортная инфраструктура. Поэтому вначале единственным нашим конкурентным преимуществом будет цена.
КПД пастбищ
Специалистам давно известно, что в Казахстане обилие пастбищных земель. По ним мы занимаем пятое место в мире, уступая лишь Китаю, Австралии, США и Бразилии. Однако экономического выхлопа от столь высокого места практически нет — официально из 188 млн га пастбищ используется лишь 58 млн га. Хотя и эта цифра просто умопомрачительная. Для сравнения: уступающая нам Канада со своими 15 млн га пастбищных угодий выращивает 80 кг говядины на гектар, Уругвай — на 14 млн га забирает 45 кг мяса с одного гектара, а Новая Зеландия, обладая лишь 11 млн га, добывает более 60 кг мяса на один гектар.
К слову, эти страны экспортируют от 20% до 60% всей производимой говядины за рубеж, или от 400 тыс. до 600 тыс. т мяса ежегодно. И здесь сложно будет сделать скидку на климат с учетом присутствия в рейтинге Канады. А потому наш результат — менее 5 кг на гектар и экспорт в минувшем году лишь 800 кг говядины за границу — не иначе как низкой производительностью труда и неиспользованием даже «официальных» гектаров пастбищ не объяснишь.
К примеру, у Австралии тоже не самая высокая производительность труда на гектар — около 10 кг, но это материковое государство вовлекает в производство 350 млн га пастбищных угодий. Отсюда экспорт — 2−3 млн тонн ежегодно.
У нас же, если взять одну Акмолинскую область, где проводят соответствующую ревизию земель, то в районе Биржан сал выявлено 118 фермеров, которые набрали пастбищ, но не отвечают по поголовью и выпасу скота. В Ерейментауском районе проводится ревизия 351 фермы, в Аккольском — 142 фермерских хозяйств, в Коргалжинском районе — 50.
$100 для австралийского фермера
Что касается логистики и ценового предложения Казахстана, то тут мы вступаем в жесткий стык в первую очередь с австралийскими фермерами. Нет, разумеется, мы будем конкурировать со всеми — даже с парагвайскими, украинскими и сомалийскими. Но если брать понятный пример — доставку в Китай, который мы называемой «приоритетной страной номер один», — то здесь нам придется как-то обыгрывать именно австралийцев.
Экспорт говядины и баранины в мире подразделяется на три составляющих: продажа непосредственно животных, а также охлажденного и замороженного мяса.
Так вот, один живой казахстанский бычок на убой на границе с Китаем будет стоить $1605, тогда как австралийский бычок стоит китайцам $1800. Разница в $200 с одной головы весьма существенна. Но Китай завозил и продолжает завозить живой скот из двух стран: по быкам — 67% из Австралии и 33% из Новой Зеландии, по баранам — 100% из Австралии. Охлажденную качественную говядину Китай завозит стопроцентно из Австралии, замороженную — частично из этой же страны, частично из Бразилии, Уругвая и Канады. По баранине — охлажденная и замороженная целиком поступает на китайский рынок из двух государств — Австралии и Новой Зеландии.
О масштабах конкурентных преимуществ этого материка говорит то, что австралийские фермеры прочно захватили рынок по всем видам говядины и другой приоритетной страны в нашем списке — Вьетнама, осуществляют колоссальный сбыт в Японию и Южную Корею, а также в приоритетные Саудовскую Аравию и Иран. И даже продают не самую популярную в этом регионе мира охлажденную и замороженную баранину в Евросоюз, почти целиком перекрывая потребность 28 европейских стран в импорте этого вида мяса.
То есть нам придется научиться конкурировать с австралийцами не только по цене, но и по логистике. Да, если брать маржу наших производителей при продаже одного живого быка в Китай, то она составляет почти $600. Тогда как австралийские фермеры довольствуются только $100 маржи с одной головы. Таким образом, мы можем спокойно двигаться по цене. Предполагается, что мы можем снижать цену и дальше, сужая достаточно большую маржу и тем самым поддавливая австралийцев на китайском рынке. Но ведь у австралийских экспортеров есть объемы, постоянный поток, диверсификация поставок по всему миру и отлаженная транспортная логистика морем. Им предостаточно $100 маржи, а возможно, и меньше. Более того, весь мир — и дотошные китайцы не исключение — готов платить, а возможно, и переплачивать за стабильность и своевременность поставок, за брендовый товар наконец, каким является мясо австралийских производителей.
Поэтому мы еще только в начале пути по формированию своего бренда и равно по налаживанию своей транспортно-логистической сети. Кораблями возить мы не можем, только вагонами. Значит в стране должно быть достаточно вагонов, которые следует использовать для перевозки скота. А вот с вагонами-то у нас как раз проблема. Недаром в прошлом году случился мини-скандал, когда одно ведомство предложило срочно направить деньги ЕНПФ на производство и покупку элементарного технического средства — вагонов для перевозки грузов и партий товаров на экспорт.
Сегодня железные дороги и наличие парка необходимого подвижного состава — это ахиллесова пята всего нашего экспорта: неважно, касается ли это перевозок угля, химикатов, зерна, живого скота или товарных партий мяса. А значит, синхронно не отрегулировав все процессы, особенно с перевозками по железной дороге, мы вряд ли сможем конкурировать с крупными игроками из Австралии и Новой Зеландии.
Рынок России: упускаемые возможности
Если Китай ежегодно нуждается в 7 млн 900 тыс. т говядины, 30% из которых однозначно приходится на импорт, то близлежащая Россия ежегодно потребляет 2 млн тонн говядины, из которых на импорт приходится не меньше. Мы входим с РФ в единый Таможенный и Евразийский экономический союзы, но, право, удивительно, как мы до сих пор не способны обернуть эти реалии себе на пользу.
Маленькая Беларусь закрывает 99% всего импорта России по части охлажденной говядины. И здесь уже неважно, сумели белорусские партнеры по ЕАЭС сами нарастить поголовье крупного рогатого скота или где-то в этих цифрах присутствует реэкспорт из других стран. В то же время сомневаться в белорусах не приходится, ведь даже украинцы, находясь в непростой экономической ситуации, сумели сотворить небольшое чудо: сегодня 30% ввозимой в далекий Египет охлажденной говядины приходится именно на Украину.
Обидно и то, что импорт некачественной замороженной говядины в Россию идет в основном из Бразилии (47%) и Парагвая (27%), тогда как нас этот «праздник переработки» обходит стороной. Мы не то что можем, а должны вытеснить бразильских и парагвайских поставщиков замороженного мяса на российский рынок. Но пока Казахстан находится только у «подножия» этого большого конкурентного пути: например, Россия с удовольствием завозит поголовье живого скота для улучшения своей генетики из Германии, Нидерландов (молочный и мясо-молочный скот) и Австралии (мясной скот), а мы в свою очередь нацеливаемся на то, чтобы импортировать поголовье КРС из приграничных регионов РФ.
Когда в конкурентах Сомали и Судан
Если говорить о Саудовской Аравии, то эта мусульманская страна, на которую мы ориентируем экспорт нашей баранины, в основном завозит живых овец в ритуальных целях. Рынок охлажденной, свежей или замороженной баранины в этом государстве узок, и то его перекрывают Австралия, Новая Зеландия, Пакистан и Индия.
Между прочим Индия являет собой пример циничной международной торговли в хорошем понимании этого термина. Несмотря на святость коровы, поставщики из Индии вполне успешно продают в Саудовскую Аравию говядину, закрывая 19% импорта по охлажденной и 68% по замороженной говядине. Более того, Индия импортирует 38% и 61% замороженной говядины в Египет и Вьетнам соответственно. Это к слову, должен ли Казахстан развивать свиноводство как одно из выгодных направлений животноводства.
Так вот рынок живых овец, ввозимых в Саудовскую Аравию, закрывают такие страны Африки, как Судан (69%) и Сомали (18%), а также Иордания (9%) с Ближнего Востока. Кстати, живых быков саудитам поставляют Объединенные Арабские Эмираты (66%) и тот же африканский Сомали (26%).
Как видим, глобальный мясной рынок давно поделен и жестко структурирован. Вклиниться в него сложно, но можно. А для этого следует быть реалистами, понимая не только свои сильные, но и слабые стороны. Например, мы можем сосредоточиться на сотрудничестве с Россией и Китаем, одновременно наводя порядок со своей транспортной инфраструктурой. А параллельно нацелиться на страны, закупающие продукцию не у самых сильных, конкурентоспособных и брендированных производителей. С каждой такой страной нам предстоит вести муторные переговоры, но, главное, мы должны сохранять с потенциальными покупателями хорошие политические отношения.
