Крупные горнодобывающие корпорации, готовые инвестировать в Казахстан серьезные суммы, приезжают к нам… и не находят здесь подготовленных объектов. Есть месторождения с утвержденными с советских времен запасами, но корпорации их не воспринимают. Советская система подсчета запасов – правильная, детальная, выдержанная – в новых экономических реалиях оказалась менее конкурентоспособной (поэтому Казахстан присоединяется к международной системе CRISCO). К тому же месторождения нужно просто открывать. И в этом вопросе не обойтись без юниоров, причем ими могут быть не только компании, но и один человек или группа энтузиастов.
Купить за $50, продать за $700
«Горнодобывающей отрасли Казахстана нужны инвесторы на всех стадиях недропользования», – рассказал на заседании инвестиционного медиаклуба группы «Верный Капитал» Тимур Токтабаев, директор департамента недропользования Министерства по инвестициям и развитию РК.
Рынок юниорского капитала на бирже в Торонто составляет $58 млрд (капитализация). Это разные юниоры, из их числа крупные компании выбирают проекты для дальнейшего инвестирования. В Казахстане же не из чего выбирать, хотя перспективы огромны. Спикер приводит в пример опыт национальной геологоразведочной компании «Казгеология» и канадской аэрогеофизической компании Geotech Ltd.: их совместное предприятие открыло несколько месторождений. «Хотя в то, что это возможно, никто не верил, говорили, что ничего не осталось», – комментирует эксперт.
С принятием Кодекса «О недрах и недропользовании» в 2017 году в Казахстане будут практически все 8 видов лицензий, которые действуют в Австралии. «Срок оформления лицензии составит 3 дня. Платишь за свои 2 квадратных километра примерно $115 и должен вложить 1000 МРП в качестве минимальной рабочей программы. Вот такая геологоразведка ждет Казахстан. Любое физическое лицо может оформить. Геолог, который в советское время работал, оформит лицензию и этим привлечет внимание, а сейчас у него нет прав, он не может пробиться», – описывает будущее представитель министерства.
«Схема» взаимодействия представителей различных этапов, как объясняет спикер, будет выглядеть так. У самого «истока» – юниоры, вкладывающие до $50 тыс. Они находят небольшие деньги, оформляют лицензию, делают первичную оценку объекта, находят зону минерализации, готовят презентацию и продают проект. Например, за $50 тыс. Следующая стадия инвестиций – от $50 тыс. до $200 тыс., с проведением более глубоких работ. Если они венчаются успехом, то требуются дальнейшие инвестиции (например, от $500 тыс. до $1-2 млн), юниор может продать лицензию или привлечь капитал на бирже. Получается, купили за $50 тыс., вложили $200 тыс., продали за $700 тыс. или, скажем, за $1 млн – кому как повезет.
Тимур Токтабаев предлагает вопрос: «Чем отличаются спекуляции от инвестиций?» Спекуляции, по его словам, – это все, что продается в течение года, инвестиции – все, на что требуется больше года. Хотя и те, и другие проекты, безусловно, бизнес. «Я считаю, что 90% юниоров будут все-таки инвесторами, которые как минимум год потратят на то, чтобы привести проект в такое состояние, чтобы передать его на следующую стадию недропользования», – выражает надежду спикер.
Юниоры выходят на охоту для крупных
Говоря о роли юниоров в горнодобывающей отрасли, Александр Лопатников, управляющий директор American Appraisal (оценочная компания), делает такую зарисовку. В золотодобывающей отрасли компании выбирают месторождения не по принципу «находятся рядом», а по принципу «где лучше и выгоднее добывать». Вероятность найти «что-нибудь приличное» весьма мала, большинство открытий приходится на относительно небольшие месторождения. «Все, естественно, охотятся за уникальными и большими месторождениями. Юниоры, «передовики» этой охоты, в целом в мире имеют убытки – в год в среднем $2 млрд, в плохой год – до $10 млрд.
Однако из этих цифр вовсе не следует печального вывода. Например, в России в 2011-2013 годах у крупных компаний прирост по объемам производства золота во многом произошел благодаря деятельности юниорных компаний: они находят, опоисковывают, разведывают, открывают месторождения и потом передают их тем, у кого деньги более дешевые, у кого компетенции более серьезные, кто может разрабатывать крупные и серьезные месторождения. Другими словами, если не будет юниоров, то ни о какой перспективе для крупных компаний говорить просто не придется.
Для иллюстрации того, почему так тяжело и так редко находятся месторождения мирового класса, спикер приводит соотношение содержания металла в земной коре и того, сколько должна накопить природа, чтобы его было экономически целесообразно отрабатывать (см. график 1).
Инвестиции как слон в маленьком озере
Горная отрасль, при всем внимании к ней, все-таки относительно небольшой класс инвестиционных активов, продолжает говорить об инвестициях Александр Лопатников. Это можно понять по тому, сколько денег в мире вкладывается в нее и в другие классы инвестиционных активов. В недвижимость – $90 трлн, в долговые активы – $85 трлн, в акции – $50 трлн, в акции горных компаний – $3 трлн. Причем, как пояснил эксперт, «троечка» триллионов, приходящихся на акции горных компаний с 2011 года значительно «похудела». «Такое положение вещей не хорошо и не плохо. Важно понимать: когда сегмент небольшой, как маленькое озеро, слон, зашедший в него, может радикально поменять рельеф и структуру береговой линии. Так же, как и слон вышедший. В роли слона выступают деньги инвесторов», – говорит спикер. Причем, по его словам, деньги могут зайти довольно быстро и выйти довольно быстро.
Понять, как чувствует себя отрасль, можно по биржевой активности: до 2000-х годов было сложно представить, что произойдет столь сильный экспоненциальный рост, и сложно объяснить инвесторам, пришедшим в 2000-х и 2010-х, что это было 20 лет назад и что это же может произойти через 20 лет. Очень высокая волатильность – характеристика горной отрасли в инвестиционном смысле.
В заключение интересная цифра от Александра Лопатникова. Важный сегмент – это деривативные инструменты. Некоторые металлы, в частности золото, имеют несколько форм обращения на рынке: помимо физического варианта есть «чудовищно большой» рынок бумажного золота. На Лондонской бирже только за один день совершается в 600 раз больше сделок, чем добывается золота во всем мире в этот же день.
