Галина Косякова – единственный пилот аэростата в Казахстане. В интервью корреспонденту еженедельного делового издания «Капитал.kz» она рассказала о своем главном увлечении в жизни и как извлекает из этого прибыль.
– Галина, почему вы решили стать пилотом воздушных шаров?
– В воздухоплавание меня привел мой муж. Он занимался парашютным спортом, и в конце 1980-х его пригласили на соревнования в Венгрию. Там он воодушевился увиденным, захотел стать пилотом аэростата и вскоре осуществил свой план. Так его страсть передалась мне.
– Наверняка у вас любовь к небу возникла неспроста?
– В юности я увлеклась парашютным спортом. И моим инструктором как раз был мой будущий муж. Правда, прыжков я совершила всего три, а потом уже пошли семья, дети и стало не до этого. Спустя время, когда дети немного подросли, я совершила свой четвертый прыжок, но на этот раз все пошло не так. Ощущения были совершенно не те – возможно, инстинкт самосохранения стал преобладать, ответственность за сыновей перевешивала, так что к парашютному спорту я охладела.
А когда я увидела воздушный шар, то влюбилась в него с первого взгляда. Правда, я никогда не думала, что тоже стану подниматься ввысь на аэростате – мне это казалось несбыточной мечтой. Вместе с мужем посещала разные соревнования, засыпала пилотов вопросами во время мероприятий, все впитывала как губка. Стала читать много специальной литературы, разбираться во всех тонкостях. И однажды, это случилось в 1992 году, я неожиданно для себя поднялась на аэростате вверх. Начала самостоятельно взлетать и практически тут же спускаться. Поначалу аэростат прыгал по земле, «козлил», как говорят в авиации, но со временем я всему научилась. Со временем стала принимать участие в соревнованиях. С 1993 по 1997 годы у нас даже проводились чемпионаты Казахстана: собирали пять-шесть аэростатов и летали. Потом все это закончилось.
Долгое время я летала только в окрестностях Алматы. А в 2004 году решила попробовать себя на российских соревнованиях¸ участвовала в турнирах до 2009 года. Ездила на два-три соревнования сразу – в Великих Луках (Псковская область), в Дмитрове (Московская область) и Кунгуре (Пермский край) – так выходило дешевле, нежели каждый раз тащить аэростат за многие тысячи км. Однако в 2009 году поняла, что это все-таки слишком дорогое хобби и перестала ездить. Сейчас готовлю своего младшего сына к официальным соревнованиям, там он получит огромный опыт полетов.
– Когда возникла идея превратить свое хобби в бизнес?
– Трудно сказать, когда именно возникла идея все это коммерциализировать. В 90-е годы нужно было заботиться о себе самостоятельно. В свободное плавание вышла вся страна, а не только мы. Мой муж продолжал принимать участие в соревнованиях, а между поездками мы старались хоть немного заработать на этом. Искали людей, которые захотят прокатиться на воздушном шаре, поднимали свой шар на разных мероприятиях, наносили на него логотипы разных компаний. Свой первый воздушный шар мы приобрели в рассрочку при помощи основателя «Казкоммерцбанка» Нуржана Субханбердина. Тогда отношения были проще, и в каком-то разговоре мы пришли к соглашению, что на свой новый аэростат мы повесим логотип его банка и будем периодически летать над городом, тогда еще можно было это делать, а он даст нам денег на первоначальный взнос.
– Расскажите о вашей компании. Насколько она прибыльна?
– Как я уже говорила, в полноценном понимании это трудно назвать бизнесом. Скорее всего, это хобби, которое приносит некоторый доход, но не всегда прогнозируемый. Многое уходит на обслуживание шаров, оборудования, обучение, на аренду нашего взлетного поля, склада.
– Что происходит с воздухоплаванием в Казахстане?
– Мне трудно говорить о всей индустрии. В основном все держится на энтузиастах, которые хоть что-то пытаются на этом заработать. Но это не будут большие деньги. Если говорить о спортивной составляющей, то это, безусловно, один сплошной энтузиазм. Нас почти никто не поддерживает, но я никого ни в чем не обвиняю. За последние десять лет я в кабинетах чиновников уже не бываю. Раньше, когда ездила на соревнования, ходила, просила выделить хотя бы часть суммы на то, чтобы частично профинансировать поездку, но получала отказ. А ведь наши ребята, я в том числе, всегда с гордостью представляли именно Казахстан.
– Сколько шаров сейчас в нашей стране?
– В Алматы семь. У меня пять и у ребят из «конкурирующей» фирмы два аэростата. Я их в шутку называю конкурентами, мы все давно друг друга знаем, крутимся в одной сфере. И почти во всех крупных городах или областных центрах страны есть по один-два шара. В Усть-Каменогорске у моего коллеги Александра Русинова, кажется, три шара.
– А сколько они стоят?
– В среднем около $30 тыс. Это недешевое удовольствие.
– Насколько сильно влияет погода на ваш бизнес?
– Можем летать хоть зимой, главное, чтобы погода была летной. Хотя зимой люди не особо хотят летать – боятся замерзнуть. Люди стремятся летать летом, но если температура воздуха превышает 35 градусов, нам нельзя летать – можно перегреть оболочку шара. Поэтому приходится вылетать как можно раньше или позже, когда воздух не такой горячий. Летаем по два часа на рассвете и вечером на закате из соображений безопасности – в это время нет резких воздушных потоков и аэростат не попадет в воздушную яму.
– Какие у вас тарифы?
– Могу сказать, что у меня тарифы практически не меняются, если говорить о стоимости полета в долларах. Долгое время час полета стоил 60 тыс. тенге, или $400 долларов, потом стало 100 тыс. тенге, или $300 долларов, но стало ясно, что для нас это не совсем выгодно, постоянно что-то приходится докупать, оборудование хрупкое. Сейчас у нас час полета для четырех человек обходится 150 тыс. тенге. Можно сделать и групповые вылеты. С каждого человека – по 35 тыс. тенге.
Полет на моем пятом воздушном шаре «Сердечко» стоит дороже – 200 тыс. тенге. Он особенный, настоящий подарок для любимого человека.
Я осознаю, что для некоторых людей это большие деньги, но нужно понять, что мы дарим людям радость. Это одни из самых ярких воспоминаний в жизни, это экстрим. Я не могу сделать эту услугу дешевле. Ко мне даже обращались из Chocolife и говорили, что если я снижу тариф, то будут сотни клиентов. А что я с ними буду делать?
– Вы по-прежнему летаете?
– Конечно. У нас же пять шаров, так что и мне периодически приходится летать.
– Сколько сейчас у вас за плечами часов, проведенных в корзине?
– Больше 1000 часов. Это хороший показатель. За более чем 25-летнюю практику полетов могло бы быть и больше, но сейчас я стараюсь уделить больше внимания административной работе, еще помогаю своему сыну набраться опыта. Плюс ко всему в этом году в апреле совместно с Александром Русиновым наконец-таки открыли школу. Было много бюрократических проволочек.
Для того чтобы стать инструктором и открыть школу, мне нужно было подтвердить квалификацию. А среди стран СНГ подобная инструкторская школа была только в Киеве. Я съездила туда на обучение, сдала все экзамены и получила лицензию.
– Что нужно для того, чтобы получить лицензию пилота в вашей школе?
– В первую очередь пройти медкомиссию. В некоторых странах эта процедура проще, даже инвалиды на колясках поднимаются в небо, у них специальные корзины. У нас же с этим строже. Мы даже шутим, что требования как к космонавтам. Хотя, на мой взгляд, это лишнее. Жестких нагрузок нет, тяжелой физической работы – тоже. Самое главное, за чем должен быть строгий контроль, – психологическое состояние. В нашей сфере не нужны отчаянные и безрассудные люди, это может привести к печальным последствиям. Все нужно сводить к минимальному риску.
– Набор пилотов уже состоялся?
– Да. Большинство из них уже умеют летать, работать с аэростатом, но у них нет лицензии. В этой группе даже есть ребята из России. У россиян с аналогичными школами тоже есть определенные трудности.
Всего в группе семь человек. Мне кажется, больше людей в один поток нет смысла набирать. Если теорию еще можно преподавать большему количеству учащихся, то с практикой дело обстоит по-другому. Напомню, что летаем мы в сутки не больше четырех часов. Плюс возможны погодные изменения.
– Сколько длится обучение?
– Около месяца. Каждый курсант должен отлетать 16 часов плюс сдать теорию и практический экзамен.
– А цена обучения какая?
– Для казахстанцев – от 700 тыс. тенге, для иностранцев – выше. Кажется, россияне заплатили 150 тыс. рублей.
– Знаю, что вы долгое время были единственной женщиной – пилотом воздушного шара не только в Казахстане, но и во всей Центральной Азии. Ваш статус остался прежним? В этом наборе курсантов не было девушек?
– Есть одна замечательная девушка, но она из России. Так что в Казахстане я пока единственный лицензированный пилот-женщина (смеется).
– Вы волнуетесь перед полетами?
– Конечно, как и любой другой пилот. Перед взлетом ты ощущаешь легкую нервозность, но стараешься сконцентрироваться. Каждый полет по-своему уникален, всегда разные ощущения.
