В Казахстане сложилась парадоксальная ситуация в медовом бизнесе. Собственный бренд меда практически отсутствует в магазинах, внутренний рынок данным продуктом не наполнен, хотя при этом на складах многих пчеловодческих хозяйств «прозябают» тонны невостребованного товара. С экспортом пока тоже не все так радужно. Но самое главное — казахстанские пасеки практически не выполняют свою основную функцию: опыления подсолнуха, рапса, гречихи, сафлора и горчицы, ради чего они и создаются во всем мире.
Однородный и высококлассный
Чтобы была ясна вся картина целиком, расскажем о медовом бизнесе на примере одного из крупнейших действующих на сегодня в стране медовых кооперативов «Мед.kz» предпринимателя Олега Крупского. Кооператив объединяет в себе 16 пчеловодческих ферм по всему Казахстану, начиная от мелких и достаточно крупных хозяйств. Мелкие пасеки — это, как правило, до 50 ульев или «пчелосемейств» у одного хозяина, средние — около 150 и выше. Наконец, крупные пасеки вбирают в себя до 1 тысячи ульев.
Сразу оговоримся, что, как правило, мелкие и средние хозяйства — это стационарные пчеловодческие фермы. Ну или классические, традиционные, что называется, работающие по старинке. Один улей на такой пасеке — это большой закрытый ящик, оснащенный рамками из вощины (восковые листы для пчелиных сот). В основном они расположены на территории личных подсобных хозяйств (ЛПХ) и практически не передвигаются. Да, иногда их владельцы предпринимают попытки перевезти эти ульи в другое место — временно пособирать мед в других локациях полевых цветов, но это сопряжено с большими трудностями.
Поэтому обычно малые и средние пасеки собирают где-то от 3 до 8 тонн меда в год.
Большие пасеки — это «кочевые» фургоны, собирающие мед в промышленных масштабах. Одна фура на колесах оснащена, как правило, 120−130 компактными ульями. Притом, что количество меда, которое дает каждый из них, примерно равно объему меда одного старого улья на стационарной пасеке. Автофургоны могут ездить по всему Казахстану и вставать в заранее выбранном цветочном поле. За один только месяц кочующие промышленные пасеки могут собрать от 5 до 10 тонн меда.
Любопытно, что в медоводстве, в отличие, например, от того же животноводства, практически отсутствует разница товара, произведенного в ЛПХ или профессиональной крупной товарной ферме. Как промышленники, так и пчеловоды с личных подворий плотно сидят на импортной «карпатской» пчеле. Ее пчеломатки ежегодно чемоданами завозятся из Западной Украины. Здесь все просто — колоссальная разница в «трудолюбии» пчелы из Закарпатья и местной беспородной пчелки. Импортная пчеломатка как глава пчелиной семьи формирует один улей или «пчелосемью», который за летний сезон может выдать 80 килограммов меда. Местная беспородная «пчелосемья» работает так, что по итогам сезона приносит лишь 10 килограммов меда с улья. А потому пчеловоды не экономят на качественной пчеле: они покупают ее по 12 тыс. тенге за пчеломатку, плюс вкладывают деньги в оборудование для одного улья, что в итоге дает — 50 тыс. тенге затрат на одну пчелосемью. Однако она за лето может обеспечить медом небольшой населенный пункт. Поэтому-то качество казахстанского меда везде высокое — покупаете ли вы его у крупных поставщиков или у бабушки с личного подворья.
Премиум-товар, идущий через «Узун-Кулак»
Так в чем же проблема: в Казахстане имеется высококачественный мед, однако его не встретишь в магазинах, хотя склады медовых хозяйств зачастую им переполнены. Даже у некоторых ЛПХ в подсобке может лежать до 1 тонны меда, что просто невиданно. Вся разгадка в маркетинге, который напрочь отсутствует у медовиков: они не вкладываются в уникальную тару, в красивую этикетку и логотип, они не платят за рекламу, их нет нигде: ни на телевидении, ни на интернет-площадках СМИ, ни в социальных сетях. Причем даже если вы завтра благодаря «Узун-Кулаку» узнаете о местонахождении их оптово-розничной сети и приедете на точку, чтобы приобрести мед, вам отвесят его по недорогой цене в стандартной пластиковой таре — ведерке, как это обычно делают ходоки по квартирам, торгующие всякой снедью. То есть вы даже близко не почувствуете, что приобретаете высококачественный товар, который ценится в соседних странах, где торгуется в красивой разноцветной упаковке в пять-десять раз дороже местной цены. А потом вы даже не осознаете, что едите уникальный продукт, состоящий из горного разнотравья степной акации, эспарцета, пустырника и шалфея. Потому что об этом вам не расскажут историю.
Доходит до смешного: один из известнейших и популярных медовых брендов из России, продающихся в Казахстане — «Мед Мусихина», у которого имеется целая линейка сортов и названий, разные добавки и чувственная упаковка, реклама в интернете и интересные маркетинговые истории, продает мед «премиум-класса», закупая его в том числе в Казахстане, в медовом кооперативе Крупского. Более того, если вы побываете в Башкортостане, вы просто не сможете уехать оттуда, не прикупив изумительных по красоте баночек липового меда.
Впрочем, это начинают понимать и сами производители меда в Казахстане. Так, бизнесмен Андрей Крупский убежден, что произвести мед хозяйства, входящие в его кооператив, могут предостаточно — до 100 тонн в год. А вот продать?!
Как можно и как нельзя продавать мед в Китай
Большие надежды отечественных пчеловодов связаны с экспортными поставками меда в Китай. Тем более что китайский бизнес готов торговать медом «премиум-класса», вкладываться в упаковку и раскрутку. Даже больше, китайские поставщики готовы закупать самый дорогой, брендированный мед из Новой Зеландии, продающийся на прилавках супермаркетов КНР по 200 тыс. тенге за килограмм в пересчете на нашу валюту. Хотя древесный новозеландский мед по своим вкусовым качествам уступает нашему костанайскому гречишному, однако, что толку, если производители и продавцы из островного государства 80 % себестоимости товара сделали за счет вложений в маркетинг и рекламу.
В свою очередь казахстанский мед, по оценке самого Олега Крупского, торгуется в Китае по 15 тыс. тенге за килограмм, при отпускной цене для китайских партнеров в 2−3 тыс. тенге за кило. Хотя и такая сделка для кооператива «Мед.kz» очень выгодна, потому что, во-первых, его хозяйства торгуют медом внутри Казахстана по цене — 1400−1500 тенге за кг, а, во-вторых, имеются перепроизводство продукта и трудности со сбытом.
Но не все так гладко и на китайском направлении. Да, казахстанский мед является одним из приоритетных товаров по завоеванию китайского рынка, наряду с мясом говядины и свинины, яйцами, зерном и бобовыми культурами. Однако есть свое «но», которое заключается в том, что китайский бизнес — это опытный и хитрый партнер и одновременно конкурент. Например, по меду из Казахстана предприниматели из Поднебесной научились играть «на понижение».
«На сегодняшний день у нас 4 товаропроизводителя внесены в китайский реестр. Буквально месяц назад. С одной стороны, это ход, который открывает дорогу казахстанским производителям меда на внутренний рынок Китая. Но с другой — это и хитрость, потому что они обязательно начнут конкурировать друг с другом и сбивать цену, лишь бы продать мед в Китай. Покупатели из КНР поднаторели в психологии успешного бизнеса: я всегда говорил, не везите в Китай десятки тонн меда, даже если вам пообещали купить ваш товар без остатка. Во-первых, вашу партию могут забраковать и конфисковать по разным причинам: найдут остаточные антибиотики в меде, ведь вы делали ветеринарную профилактику своим пчелам. Поэтому нужно пользоваться такими лекарственными препаратами, вещества в которых разрешены, допускаются в Китае, в случае ввоза продуктов питания. Во-вторых, могут сделать так, что ваш мед вдруг не понравился, а вы уже привезли его вагонами за свой счет. К вам будут подводить все новых и новых предпринимателей, которые будут пробовать ваш мед и брезгливо говорить, что он не вкусный. Пока вы не согласитесь продать его в разы ниже себестоимости. Если вы торгуетесь на территории Казахстана, то нельзя показывать, что вы приобрели большую партию товара ради сбыта в Китай. Потому что у вас обязательно купят совсем чуть-чуть, пусть и по хорошей цене. Затем большую часть товара — завезут в Китай, где будут продавать по высокой цене, а маленькую партию оставят на МЦПС „Хоргос“ и специально выставят цену — точь-в-точь, по которой приобрели у вас. То есть выставят ценовой капкан. В следующий раз к вам приедут и скажут — видите, сколько стоит ваш мед на Хоргосе: давайте, теперь продавайте дешевле. И вы начнете опускаться по цене, которую снова будут выставлять на Хоргос. И так вы будете „падать“ бесконечно, пока не продадите всю свою партию за бесценок», — рассказал Олег Крупский.
По его словам, рецепт продажи меда в Китай только один, другого пока не изобрели: если к вам приехали китайцы за медом, нужно пожить с ними неделю-другую где-нибудь на природе, охотиться с ними, разделять с ними трапезу, ночевать. Потом невзначай они предложат вам продать им мед. В таком случае нужно показать, что товара у вас немного — не больше тонны. Пусть они сами его распробуют на вашей территории, вывезут к себе на анализы
Опыляйте и обрящете
Наконец, что касается опыления пчелами в растениеводстве. К сожалению, в Казахстане оно не развито абсолютно. В отличие от всего мира, где 90% дохода пчеловоды получают за счет найма пчелиных ферм и ульев для опыления таких культур как подсолнечник и горчица, гречиха, сафлор, рапс и огурец. Здесь вполне ясная горизонтальная взаимосвязь: один фермер, выращивающий подсолнух или рапс — масло которых является ходовым биржевым товаром во всем мире, нанимает за деньги кочевую пчелиную ферму из расчета — 1−2 улья на гектар. Если речь идет об интенсивном садоводстве — выращивании фруктов, то на один гектар сада требуется 2,5 пчелиной семьи. Соответственно, сад в 1 тыс. гектаров должен быть окружен 2,5 тыс. ульев.
«Во всем мире к этому пришли, даже страны постсоветского пространства. Узбекистан благодаря опылению садов пчелами давно вырвался в лидеры по экспорту фруктов. Украина благодаря пчеловодству стала ведущей страной в мире по производству и экспорту подсолнечного масла. Горчица — продается по всему миру. Рапс и рапсовое масло — востребованный товар в Китае. Жмых — остатки от подсолнечника идут в качестве корма для скота, а мы сейчас намереваемся поднять свое животноводство, а заодно увеличить производительность труда на селе в два раза. А вместо этого у нас только-только приходит понимание, что мед для пчеловодства — это всего лишь побочный продукт, 10% дохода. К нам только сейчас единично обращаются садоводы по поводу опыления как услуги за деньги. И то, потому что об этом им сказали нанятые иностранные советники. По большому счету с пчеловодов наоборот продолжают брать деньги за то, что они встают рядом с полем, где выращиваются эти культуры, за то, что позволяют им делать пчелиный мед. То есть у нас в этом плане еще отсутствуют передовые знания», — констатировал Олег Крупский.
В качестве примера он приводит ситуацию и с импортом в Казахстан шмелей из Израиля. В Израиле, где давно смекнули, что это насекомое из семейства пчелиных — большой друг тепличных фермеров, опыляющее и повышающее урожай помидоров, перца и баклажанов в теплицах, оно стоит очень дорого. У нас же оно летает как бесхозное. При этом стоимость одного шмеля достигает 100 долларов. Именно по такой цене Казахстан импортирует шмелей из Израиля, где каждое полезное насекомое в теплице поставлено на учет.
