Встреча нефтедобывающих стран в Дохе, прошедшая 17 апреля, обещала стать историческим событием на рынке нефти. Но этого не случилось: страны, по сути, так и не сели за стол переговоров, для того чтобы договориться о «заморозке» добычи на январских уровнях. «Ради шутки: а почему вообще производители так открыто собираются и договариваются (пытаются договориться) об уровнях и ценах? В любой отдельно взятой стране это посчитали бы монопольным сговором. Разве нет?» – замечает Олжас Байдильдинов, независимый аналитик в нефтегазовой сфере.
Но кроме шуток: что помешало игрокам прийти к единому мнению, какой эффект оказала инициатива на стоимость нефти и не стала ли идея в некоторой степени навязчивой, учитывая, что участники рынка никак не могут принять окончательное решение, хотя вроде бы согласовывают позиции, но с упорством переносят и переносят обсуждение вопроса? По просьбе «Капитал.kz» эксперты разбирались в причинах и следствиях неудавшихся переговоров и анализировали вероятность будущих решений.
Глыба обид и соперничества
Министр энергетики РФ Александр Новак по итогам встречи сообщил: эксперты России, Саудовской Аравии, Венесуэлы и Катара подготовили проект соглашения по «заморозке» добычи. Предполагалось, что до октября этого года страны будут добывать такие объемы нефти, какие были зафиксированы в январе. Однако некоторые игроки – Саудовская Аравия в их числе – неожиданно изменили свою позицию, причем об этом стало известно только перед началом встречи. К соглашению, по их мнению, должен присоединиться более широкий круг участников.
«Итог встречи вполне ожидаемый. Неоднократно перед переговорами Саудовская Аравия заявляла, что не готова пойти на «заморозку», если к соглашению не присоединится Иран, который даже не прислал в Доху своих представителей. К Ирану присоединилась Ливия, которая также не согласна фиксировать объемы добычи», – комментирует Богдан Зварич, аналитик группы компаний «ФИНАМ».
Олжас Байдильдинов напоминает, что с самого начала «переговорной истории» придерживался такой позиции: страны не смогут ни о чем договориться, либо это будут условные, ни к чему не обязывающие договоренности. У ведущих нефтедобытчиков, поясняет эксперт, слишком разные интересы, слишком разные условия и цели, мешает глыба прежних обид и соперничества. «Прошедшее заседание как раз и выявило весь этот ворох нерешенных и нерешаемых проблем: встреча началась позже установленного срока, Иран официально не участвовал, не было определенности в том, какие страны должны поддержать идею», – перечисляет собеседник.
Все дороги ведут в Саудовскую Аравию
Мнения о том, что Саудовская Аравия «рулит» в этой ситуации, придерживается и Акбар Тукаев, заместитель генерального директора Казахского института нефти и газа. «Эр-Рияд очень ревностно относится к особой позиции Тегерана. Ключевые решения в нефтяной отрасли Саудовской Аравии сейчас принимают несколько фигур, включая принцев. Скорее всего, между ними периодически идут дискуссии на тему экономических и политических аспектов деятельности Ирана, конкуренции на рынках и возможностей воздействия на страну. На 16-17 апреля пришлось особо негативное отношение», – предполагает аналитик.
Другое обстоятельство, которое, по его словам, воздействовало на итог встречи, – усилился аспект сложных взаимоотношений Москвы и Вашингтона. В США прошла серия публикаций на тему функционирования «Аль-Каиды». Россия является не только конкурентом Саудовской Аравии в глобальной нефтяной отрасли, но и стороной конфликта в Сирии.
Кроме того, Саудовская Аравия в очередной раз пытается уменьшить зависимость от нефтяных доходов, после того как продекларировала ряд масштабных планов (с очень знакомым нам словом «диверсификация») и объявила о безразличном отношении к уровню нефтяных цен, добавляет аналитик.
Между тем, по мнению Богдана Зварича, одна из причин неудачи в Дохе – подросшие цены на нефть. «Когда идея «заморозки» только появилась, нефть торговалась на уровне $30, нынешние цены ($42-44, – ред.) для Саудовской Аравии намного более привлекательные. Это позволяет ей не идти на компромисс в вопросе уровней добычи», – объясняет эксперт.
«Лишнюю» нефть определит рынок
Всеобщая «заморозка» добычи, по задумке авторов этого предложения, должна сбалансировать производство и потребление, что в свою очередь должно привести к увеличению стоимости нефти.
Однако Олжас Байдильдинов считает, что фиксация добычи на январском уровне ничего бы не решила в принципе: многие ведущие производители добывали в первом месяце этого года на своих максимумах. «Для выравнивания цен в действительности нужна не «заморозка», а снижение добычи. Но на это никто не пойдет. Все считают свои доходы и не готовы жертвовать ими, что является разумной позицией. Никто не считает свою нефть «лишней» на рынке», – говорит аналитик. По его словам, определить «лишнюю» и дорогую нефть могут только рынок, цены и реальная себестоимость.
При этом, подчеркивает эксперт, «заморозить» добычу планировалось лишь до осени. То есть даже если бы страны договорились и реально исполняли договоренности, то осенью мы бы увидели новый виток этой нефтяной войны. Это больше походило бы на временную передышку боксеров между раундами, после которой они с новыми силами начали бы этот бой.
А нужно ли сокращать добычу?
«Еще накануне встречи в Дохе я отмечал, что в первую очередь важна не фактическая «заморозка», а сама идея консолидации экспортеров нефти. Простая демонстрация такой возможности плюс активное обсуждение в СМИ поставили «капкан» биржевым «медведям», – говорит Акбар Тукаев. Он предлагает посмотреть на биржевую статистику: число коротких (спекулятивных) позиций по нефтяным фьючерсам и опционам в период с января по апрель этого года на Лондонской бирже уменьшилось со 140 тыс. до 50 тыс., на Нью-Йоркской – с 200 тыс. до 80 тыс. «Таким образом, нефтяные «Ди Каприо» показали новый уровень выживаемости и «обломали когти» более половине представителей «медвежьего клана». Благодаря этим и другим аспектам вопрос сокращения добычи уже в ближайший год несколько потеряет в актуальности», – поясняет эксперт.
Вместе с тем, по его словам, события 2015 года показали, что прирост глобальной добычи нефти более чем на 2,5 млн барр./сут. в отсутствии адекватного роста спроса чреват повышенной ценовой волатильностью на рынках. Острота этой проблемы в ближайшее десятилетие будет снижаться по мере истощения нефтяных ресурсов у трети текущих нефтедобывающих государств. Но для оперативного решения задачи желательно не допускать прирост мировой нефтедобычи более, чем на 1,5 млн барр./сут. Контролировать этот процесс только силами ОПЕК (в ее нынешнем виде) малопродуктивно, считает собеседник. Желательно создание организации, которая объединит не только страны-нетто-экспортеры, но и ведущих нефтепроизводителей и представителей международных организаций, прогнозирующих потребности в углеводородах мировой и региональных экономик. «Конечно, такое предложение можно назвать и «маниловским прожектом», но то, как болезненно реагирует казахстанская экономика на цены на нефть, заставляет думать и о таких инициативах», – отмечает Акбар Тукаев.
Остановили внутренний диалог
Вновь сесть за стол переговоров – или, по крайней мере, сделать вид, что готовы это сделать, – страны могут в июне. В этом месяце традиционно проходит очередное заседание ОПЕК и, как сообщил источник Reuters, участники картеля сначала намерены сформировать на этой встрече единую позицию внутри организации, а затем, возможно, подключить к обсуждению коллег «извне».
Однако эксперты, прокомментировавшие «Капитал.kz» вопрос, состоится ли все же встреча и придут ли к единому решению ее участники, не уверены ни в первом, ни во втором.
Июньская встреча – если состоится – будет аналогичной по результатам апрельской, то есть безрезультатной, считает Олжас Байдильдинов.
Богдан Зварич отмечает, что вернуться к вопросу «заморозки» страны пожелают только в том случае, если цены на нефть попадут в очередную волну снижения. «Способность производителей нефти договориться имеет обратную зависимость от цен на нефть. Чем ниже цены, тем больше шансов, что все страны будут согласны на «заморозку» добычи. Если рынок энергоносителей обновит январские минимумы, вполне возможно, что страны будут готовы пойти на снижение добычи. Пока же цены находятся выше $40 за баррель, вероятность договоренностей выглядит минимальной», – комментирует аналитик.
Акбар Тукаев уверен: многое будет зависеть от позиции России и ситуации, которая сложится на рынке в мае. «По ряду прогнозов это будет самый критичный период 2016 года в плане спроса и предложения. Если реализуются пессимистичные сценарии – снизится спрос в ведущей дюжине нефтепотребителей мира и увеличатся темпы добычи в Иране и группе других государств, – то в мае-июне обсуждение вопроса «заморозки» активизируется», – говорит эксперт. Если же за счет падения добычи в США, Кувейте, ОАЭ, Мексике, Нигерии, Бразилии и др. конец весны пройдет без «эксцессов», то вопрос будет подниматься только в преддверии отдельных сезонных вспышек в ведущих странах добычи и потребления нефти.
«В целом же вероятность подписания соглашения о «заморозке» снижается с каждым днем. Новой вспышки активности действий России пока не ожидается», – заключает аналитик.
