В минувшую пятницу АО «ЦАТЭК» объявило о создании нового пенсионного фонда НПФ «Астана» путем слияния НПФ «Евразийский» и «Аманат». Как отметила на пресс-конференции президент холдинга Гульнара Артамбаева, мажоритарным акционером нового фонда стало АО «ЦАТЭК». Доля этой компании в капитале фонда составила 53%. Оставшейся долей в 47%, по словам главы «ЦАТЭК», владеет консорциум крупных казахстанских компаний и холдингов. При этом ни одна компания из консорциума не владеет пакетом более 10%. О том, как будет развиваться фонд после объединения и насущных вопросах, существующих на рынке, «Капитал.kz» удалось наедине поговорить с председателем правления вновь созданного НПФ «Астана» Андреем Карягиным.
- Андрей Валерьевич, для начала расскажите, какова стратегия фонда? Чем фонд будет заниматься? На какие секторы будет делать упор фонд в своем инвестпортфеле?
- Важные составляющие нашей стратегии – повышение качества и количества услуг вкладчикам и осуществление прагматичной инвестиционной политики, которая бы отличалась повышенной эффективностью.
Первая связана с появлением технологических возможностей, какими-то нашими инновациями, объединенными новыми программными решениями. Для построения таких услуг мы специально приобретаем серверное оборудование, инвестируем в программное обеспечение. А также продуктовая линейка, первый шаг в которой – партнерство со «Сбербанком», предполагающее предоставление банковских услуг для вкладчиков пенсионного фонда «Астана» со скидками.
По этому принципу мы будем развивать партнерство и по другим нашим корпоративным клиентам и партнерам фонда. Сейчас об этом говорить рано, но подобные информационные поводы в дальнейшем будут, и мы не упустим возможности проинформировать о таких шагах.
Что же касается инвестиционной политики, то суть ее строится на двух аспектах. Во-первых, это открытость инвестиционной стратегии, которую мы выбираем для наших вкладчиков. Мы хотим стать пенсионным фондом, который не просто «держит» деньги вкладчика и пассивно их инвестирует. Мы хотим зарабатывать больше, а это возможно только при активной инвестиционной позиции, которая и позволит получить чуть большую эффективность, чем в среднем на рынке пенсионных фондов.
- Инвестиционный портфель у всех фондов примерно одинаков – порядка 50% портфеля находится в государственных облигациях (ГЦБ). Эта доля формируется для минимизации рисков фонда. Будет ли меняться доля госбумаг в портфеле Вашего фонда? Намерены ли Вы в первую очередь работать со второй частью портфеля и обеспечивать за счет этих операций весь доход для вкладчика? Планируете ли Вы инвестировать больше средств в зарубежных эмитентов?
- Я не сказал бы, что ГЦБ это дань безрисковости инвестиционного портфеля. Достаточно обратить внимание на доходность ГЦБ, которая в Казахстане не превышает уровень инфляции, поэтому минимизация рисков в таком случае выглядит не совсем корректной со стороны интересов вкладчика пенсионного фонда. Со своей стороны мы будем уделять внимание тем инструментам, уровень риска которых минимален, но в то же время доходность выше уровня инфляции, и, поверьте, на рынке такие инструменты есть. Мы не будем значительно увеличивать инвестиции в зарубежных эмитентов, но с уверенностью могу сказать, что наша активность по управлению этим блоком возрастет. В то же время для наших вкладчиков и на казахстанском рынке достаточно финансовых инструментов, покрывающих уровень инфляции, уровень риска, по которым сопоставим с минимальными значениями.
- Но ведь есть понятие безрисковой ставки доходности и минимизации рисков?
- Для нас безрисковая ставка доходности должна находиться на уровне инфляции, это вполне социально обосновано по отношению к вкладчику. Если мы покупаем ГЦБ по объему выше требований регулятора со ставкой доходности ниже 4%, а уровень инфляции 8-9%, то это не безрисковость, а скорее недальновидность инвестиционной политики.
Будем ли мы менять долю ГЦБ? В ближайшем будущем по структуре портфеля вы увидите, что доля пассивных инструментов и инструментов, которые не могут показывать эффективность – депозиты, ГЦБ и прочее, будет сокращена. Мы будем присутствовать на рынке корпоративных облигаций. Конечно, будут и международные инвестиции и инвестиции внутри Казахстана. Но только там, где мы можем покупать и продавать, там, где мы сможем реализовать нашу активную тактику управления, там, где мы сможем для наших вкладчиков заработать больше, и где возможно управлять риском инвестиций в эти инструменты.
- То есть там, где доходность превысит эти 8-9%?
- Да.
- Но такая доходность возможна только на финансовых рынках развивающихся стран.
- Не совсем. Задача фонда – принести вкладчику доходность со сбалансированным риском, а не осуществлять пассивные инвестиции в безрисковую зону. Почему люди инвестируют в ГЦБ? На рынке нет недостатка инструментов, все рынки открыты и на каждый из них можно войти. Дело в другом – деньги инвестируются в ГЦБ, потому что по регуляторным правилам инвестиции в ГЦБ идут по нулевой ставке для размера собственного капитала пенсионного фонда, и, значит, они не влияют на так называемый показатель К1 (достаточность собственного капитала), другими словами – не требуют запаса прочности по собственному капиталу.
В случае значительных инвестиций в ГЦБ пенсионный фонд проигрывает в интересе вкладчиков, но выигрывает в интересе акционеров, которым не нужно инвестировать дополнительные средства в капитал фонда.
Те фонды, которые увлекаются инвестированием в ГЦБ – несколько подменяют интересы вкладчика об эффективности. Более того, я бы поставил в один ряд инвесторов, которые бездумно покупают рисковые активы, и тех, кто покупает ГЦБ с доходностью значительно ниже текущей инфляции, в обоих случаях, на мой взгляд, эти действия являются не очень обдуманными. Я тоже являюсь вкладчиком пенсионного фонда, и мне, как вкладчику, просто интересно, как такие фонды намерены покрывать разницу между доходностью и инфляцией. Инвестиции в ГЦБ, тем более в большем объеме, чем требуется для регуляторных норм – это процентный риск, причем реальный, приводящий к некоторому ущемлению интересов вкладчиков в инвестиционных возможностях. Инвестиции в ГЦБ разумны только в кризисные моменты, но в среднесрочной перспективе – это скорее просто пассивная инвестиционная стратегия.
- Что вы подразумеваете под активной инвестиционной политикой? Внутридневную торговлю?
- Все, что называется интрадэйтрейдинг – так называемое интеллектуальное казино, не является бизнесом пенсионного фонда. Мы делаем стратегические инвестиции. НПФ отличаются тем, что инвестируют в акции и облигации, исходя из прогнозов изменения их ценовой стоимости в периоде от одного года до пяти, десяти лет. А интрадэйтрэйдинг –инвестиции в какой-то актив, который в течение дня растет, и вы его сразу продаете. При этом вы не знаете, почему он в течение дня вырос. Это рисковый бизнес. Если бы весь free float (находящиеся в обращении акции) работал в режиме интрадэйтрэйдинга – объемы торгов были бы огромны. Такая торговля – прерогатива спекулянтов, тех, кто чувствует тренд, но не формирует идеологию на рынке. Институциональные же инвесторы, которыми мы являемся, не увлекаются короткими по времени сделками, наш бизнес – это стратегическое инвестирование в ценные бумаги в среднесрочной и долгосрочной перспективе.
- Гульнара Артамбаева сказала, что 53% капитала фонда владеет ЦАТЭК. Вы говорите, что акционеры готовы пополнять собственный капитал фонда. ЦАТЭК, как мажоритарий, готов. А готовы ли будут все остальные акционеры пополнять, когда необходимо, капитал фонда?
- Задают вопрос – почему ЦАТЭК вышел из одного проекта (НПФ «Улар Умит» – прим. авт.) и вошел в другой? Ответ на самом деле прост. В «Улар Умит» у ЦАТЭК было 25%, и компания никак не могла управлять фондом. В НПФ «Астана» у ЦАТЭК больше 50% – следовательно, можно строить долгосрочный бизнес. Если бы первый проект приносил доход, то перехода не состоялось бы. Тут вопрос в контроле – или вы управляете процессом, или вы идете вслед за управляющим.
Если акционер уверен в долгосрочном характере бизнеса – он готов вкладывать финансовые ресурсы. Если бы он не хотел развивать долгосрочный бизнес – он попросил бы выплатить дивиденды. В идеале вкладчик должен быть заинтересован в фонде, фонд должен быть открыт для него, акционер должен быть уверен в долгосрочном характере бизнеса, а команда фонда должна быть профессиональной.
В нашем случае акционер готов вкладывать ресурсы в капитал, развивать систему кадров, а слияние помогло выбрать самых лучших сотрудников и еще сэкономить бюджет.
- Сейчас АФК и СФС пытаются договориться о поэтапном введении нормы, согласно которой мажоритарные акционеры фондов должны постепенно сократить свое участие в фонде до 25%. Как оно должно поэтапно происходить?
- Цель этих шагов – внедрение правильного корпоративного управления в фондах. Регулятор хочет, чтобы у тех фондов, которые ведут неправильную инвестиционную политику, были акционеры, которые бы им «намекали» о необходимости исправления инвестиционной политики. При этом КФН почему-то не видит эту неправильную инвестиционную политику. Тогда давайте зададимся вопросом – защитит ли эта норма вкладчиков? Если будет всего 4 акционера, то в Казахстане они могут просто встретиться и договориться о своей политике. Мне кажется, кроме самого вкладчика, никто не сможет усилить контроль за инвестиционной политикой. Поэтому нужно идти в направлении информирования именно вкладчика о политике действий пенсионного фонда, и это самая лучшая защита интересов вкладчика.
На последнем СЭСе (совет по экономической стабильности – прим. авт.) было подчеркнуто – решение об ограничении участия мажоритариев до 25% скорее будет пересмотрено. Фактически реализовать решение о 25% невозможно, тем более выполнить до конца года. Регулятор пришел к решению о том, что акции фондов должны быть выпущены в свободное обращение в 2012-2015 годах. И эти акции в объеме до 10-15% должны просто торговаться на бирже.
- То есть Вы хотите сказать, что фонды обяжут иметь определенную долю free-float?
- В принципе, да. Цель не в том, чтобы ограничить мажоритариев, а в том, чтобы в системе появились независимые акционеры. Кроме того, 25% фонда продать на нашем рынке невозможно тем, «кто не в теме». А многие фонды этот объем просто не реализуют – например, НПФ «Народного банка», ГНПФ и даже мы.
Пенсионные фонды – это хотя бизнес и достаточно рентабельный, но в долгосрочной перспективе. Не каждый инвестор купит его «с кондачка». Поэтому данная норма вводилась ради одной идеи – чтобы политика фондов была прозрачной. Но для достижения этой цели есть очень много решений. Если политика акционеров не прозрачна – это и так видно по закрытости инвестиционного портфеля, неправильной политике с вкладчиками.
Здесь вопрос в объеме спроса и в том, чтобы существовала экономика решения. Глобально реализовать 25% собственного капитала пенсионных фондов – невозможно. Получается громадная сумма, которая даже не совпадает с обозначенными размерами народного IPO. Здесь есть администрация решения, но нет экономики решения.
- Но ведь есть поправки в Закон «Об АО» от февраля этого года, согласно которым миноритарий может обвинить мажоритария и члена совета директоров в нарушении его интересов и интересов общества.
- В первую очередь эти отношения зависят от развитости фондового рынка. В наших условиях это один из методов закрытого рейдерства – когда миноритарий «встает» и начинает говорить о каких-то нарушениях. Я не верю в то, что на это способен наш рынок, так как миноритарных инвесторов, по сути, очень мало, и они не представляют реальной силы. Поэтому давайте будем отдавать себе отчет в том, что подобное возможно тогда, когда этика рынка и менталитет развиты до такой степени, что акции становятся независимыми инвестициями. Такое происходит только на очень эффективных рынках. У нас вряд ли возможно, что миноритарий может что-то сделать, но вместе с тем со временем, я думаю, это также будет важно на нашем рынке.
Зачем реализуют акции в свободное обращение? Во-первых, компания привлекает ресурсы, а во-вторых, это еще раз дает доказательство того, что она строит прозрачный бизнес. Эти реалии мы никогда не отменим, и то же самое произойдет в Казахстане – рано или поздно.
Конечных сроков по введению обязательной нормы по free float пока нет. Это предложение еще не вышло на законодательный уровень.
- Изменение нормы ожидается до конца года?
- Думаю, да. Инициатива по изменению данной нормы уже прошла согласования Ассоциации финансистов Казахстана и направлена на рассмотрение в НБРК. Более того, этот вопрос поддержан и со стороны председателя Национального банка РК Григория Марченко. Во всяком случае, ни один из участников рынка уже не сомневается, что от «нормы 25%» откажутся.
- Хватит ли на рынке денег, чтобы обеспечить free float всех фондов?
- Идея free float несколько соответствует идее «народного IPO». По IPO называлась приблизительная сумма спроса – $200-300 млн. Мне сложно судить, есть ли такие деньги в Казахстане. Но если будет реализовываться хотя бы 5% пенсионных фондов, то многие люди приобрели бы акции фондов, так как наши показатели достаточно привлекательны. Более того, бизнес пенсионного фонда близок нашему гражданину, так как по сути каждый работающий является вкладчиком пенсионного фонда, а эта возможность дает ему шанс стать еще и миноритарным акционером.
