Фото: Валерия Змейкова
Автор: Андрей Чеботарёв, аналитик международной инвестиционной компании EXANTE в Казахстане
Казахстанскую национальную валюту принято не любить, считать излишне слабой и безвольной. Это достаточно сильно бьёт по ней в период кризисов и катастроф, которые мы сейчас все вместе переживаем. За несколько мартовских дней крона Королевства Норвегии обесценилась на четверть к доллару и продолжает падать. Индийская рупия потеряла почти 7% с начала марта и, кажется, это только начало, ведь в стране объявлен национальный карантин.
Наша национальная валюта попала в идеальный шторм — оказавшись, как и весь остальной мир, между дерущимися не за цену, а на смерть нефтяными гигантами и схлопывающейся от коронавируса мировой экономикой. Предпосылок ни к одному из этих событий не было. В этой ситуации, конечно же, можно сколько угодно винить регулятора и финансовые власти в слабости национальной валюты, в недостаточном уровне поддержки на валютном рынке. Но в условиях идеального шторма, который переживает тенге не в первый раз, свою лепту в его слабость вносит и граничащее с паникой неверие в национальную валюту, а ведь он сильнее, чем кажется.
Тенге был введен в обращение в ноябре 1993 года. Тогда за 4,5 тенге можно было купить $1. Сейчас $1 стоит 448 тенге. Это в 100 раз меньше, чем 26 лет назад.
Рубль в РФ был в ходу с 1991 года. В ноябре 1993 года $1 можно было купить за 1 194 рубля. В 1998 году в России провели денежную реформу и деноминацию — у рубля срезали три ноля, а курс с 5 960 рублей за $1 на конце 1997 года обновили до 5,9 рублей за $1 в начале 1998 года. Это в тысячу раз меньше. Если бы не деноминация $1 сейчас стоил бы 78 244 рубля, то есть в 65 раза меньше.
Гривна в Украине была введена осенью 1996 года. До этого в Украине с 1991 года в ходу были, так называемые карбованцы, которые ходили с 1992 года. На момент запуска $1 можно было купить за 208 карбованцев. К введению гривны $1 можно было купить за 176 000 карбованцев. После введения гривны валюту также деномирировали, срезав у нее пять нолей, превращая 100 000 карбовонцев в 1 гривну. С тех пор курс с 1,76 гривны за $1 опустился до 27,83 гривен. Если бы не деноминация и смена валюты курс был бы в 532 раза меньше, чем в 1993 году и в 11 тысяч раз, чем в 1992 году.
Беларусь провела за это время две деноминации в 2000 и в 2016 годах, срезав сначала три, а потом четыре ноля у белорусского рубля. Минск ввел свою валюту в 1992 году и в 1993 году $1 можно было купить за 7 000 белорусских рублей, которые все называли «зайчиками» из-за изображения зверей на купюрах. Российский дефолт потянул «зайчика» на валютное дно, девальвировав национальную валюту со 107 000 рублей в декабре 1998 до 320 000 рублей в декабре 1999 года. Сейчас $1 можно купить за 2,61 белорусских рубля. Но если бы не было деноминаций, курс был бы 20,5 млн рублей за $1, то есть почти в три тысячи раз меньше.
Все постсоветские страны так или иначе пережили экономическую и финансовую катастрофу в 1990-х годах. Сначала с наследием после одной большой страны, а после и с кризисом 1998 года. Казахстан ввел свою суверенную валюту в 1993 году, раньше большинства постсоветских стран и ни разу ее не деноминировал с тех пор. Кстати из всех стран постсоветского пространства деноминация не проводилась только в Эстонии, Армении, Кыргызстане и у нас в Казахстане. Да, тенге мог бы быть сильнее, но у каждой медали две стороны — с легкостью он мог бы быть и гораздо слабее.
Вопрос доверия к национальной валюте — это краеугольный камень работы Национального Банка, который всеми доступными методами должен повышать доверие к проводимой денежно-кредитной политике. К сожалению, это у него не всегда получается, а в итоге страдает тенге.
