За банковской свистопляской в Казахстане на второй план ушла ситуация с отечественными агрохолдингами, которые, по сути, пережили то, что сегодня проходят крупные игроки банковского сектора. У них точно так же образовалась огромная финансовая дыра, которую пришлось срочно заделывать то при помощи государства, то благодаря привлечению частных инвесторов. Аналогично банковской, ситуация с агрохолдингами обсуждалась на самом высоком уровне — президентом и правительством.
Обычно, говоря об агрохолдингах, у нас называют три ведущих имени: «Иволга», «КазЭкспортАстык» и «Алиби». Но холдингов было гораздо больше: просто некоторые из них «погибли» и были расформированы, а некоторые остались на плаву. Кто-то до сих пор выкарабкивается из ямы: точь-в-точь как в банковской сфере.
Не показывая пальцем, можно перечислить основные причины, свойственные тем или иным агрохолдингам, которые и привели их к краху.
Странная вертикаль власти и пустые расписки
Причина первая: плохая структура управления и банальное воровство аффилированных компаний.
Опрошенные «Капитал.kz» эксперты, знающие ситуацию не понаслышке, в один голос заявили, что управленческая структура большинства холдингов была просто ужасной. Каждый такой холдинг управлял 20 или 30 аффилированными компаниями, у которых тоже были свои директора и работники. И у каждого был свой интерес и с каждым приходилось долго и нудно разговаривать, прежде чем принять важное решение. Об оперативности решений можно было забыть. Иногда доходило до абсурда, когда один из руководителей холдинга вынужден был искать обычного водителя для директора аффилированной компании.
Углядеть за всем этим хозяйством не представлялось возможным, поэтому на «нижнем уровне» случались и хищения, и приписки. К тому же, как и некоторые банки, холдинги потянули на дно «токсичные» предприятия — неудачников производства, которых все равно включили в структуру агрохолдингов, надеясь вытянуть их наверх. А получилось наоборот — они стали тянуть гигантов вниз.
Причина вторая: пресловутые зерновые расписки. Ох уж эти расписки. Этот документ сыграл злую шутку со всеми: и с фермерами, и с агрохолдингами, и с банками второго уровня. Именно поэтому Минсельхозу пришлось от него спешно отказаться, заменив на электронные аграрные расписки.
Проблема в том, что зерновые расписки, или «бумажки», на которых было написано, что в элеваторах лежит большое количество зерна, служили веским документом для банков, которые под них, то есть под существующее зерно, кредитовали различные сельскохозяйственные компании и некоторые агрохолдинги в том числе. Другое дело, было ли зерно на элеваторах, в том ли количестве — никто не отслеживал. Хозяева могли его продать и получить кредит под голую зерновую расписку, надеясь, что благодаря богатому урожаю, который они снимут в текущем или следующем году, они покроют недостачу и закроют выплаты по кредитам.
Загвоздка только в том, что хорошего урожая не случалось. Как назло, шли плохие урожайные годы. Да вдобавок ко всему цены на пшеницу на мировых рынках не росли, а падали. Поэтому образовавшаяся дыра в финансах не только не закрывалась, но и стремительно разрасталась. В то же время государство не могло позволить себе роскошь, чтобы агрохолдинги вообще не сеялись, ведь это стратегический вопрос экономики. Поэтому вливания в них через банки продолжались.
Как пояснил «Капитал.kz» вице-премьер правительства — министр сельского хозяйства РК Умирзак Шукеев, казахстанским сельхозникам предстоит дать новые инструменты, чтобы они могли использовать их, если не хватает залогового имущества.
«У нас бывшие в употреблении зерновые расписки себя дискредитировали. Во всех банках имеются выданные необеспеченные зерновые расписки. И это нас сильно подкосило. Но это не значит, что мы должны от этого инструмента отказываться. Мы вносим новый инструмент — так называемые аграрные расписки. Но сейчас, имея в виду те недостатки, которые были — выдача, выпуск аграрных расписок, их учет, — каждая операция будет строго автоматизирована. Новая система, а мы для этого привлекли людей, не позволяет даже пытаться фальсифицировать аграрные расписки. Будут применяться новые технологии — блокчейн. Эта технология применяется в системах, где идет юридическая регистрация документов. Это распределенное хранение данных. Ни один чиновник, ни один индивидуум не смогут изменить факт совершения этой операции, потому что она моментально фиксируется в тысячах компьютеров», — объяснил Умирзак Шукеев.
Пшеница всему голова
Причина третья: абсолютный консерватизм мышления и ориентация только на одну пшеницу.
В Казахстане три зерносеющих региона, где и располагались наши агрохолдинги: Северо-Казахстанская, Костанайская и Акмолинская области. В первых двух урожай обычно неплохой, но и то не по всем районам: за 5 лет — 2 года хороших, 2 года средних, 1 год плохой, но в целом рентабельность сохраняется. В Акмолинской области ситуация обратная — 1 год хороший из пяти, три плохих и два средних. Рентабельность уже оставляет желать лучшего.
«Дело в том, что агрохолдинги сильно уткнулись в одну монокультуру — пшеницу. У них под нее была настроена торговля. Плохую службу сыграл и тот один год, когда цена пшеницы на внешних рынках подскочила до $330 за тонну, но это был всего один год, который больше не повторился. А все ждали возвращения этого года, но не дождались, выше $130−150 за тонну в следующие годы она не стоила. Это как в ситуации с нефтью, когда все привыкли, что нефть будет дорогая, а оно вон как получилось. Некоторые, конечно, пошли по правильному пути — диверсификации, то есть стали выращивать масличные, бобовые, лен, чечевицу, горох, горчицу. Она все и самортизировала: в одном году выиграет, в другом проиграет, но в целом сохранится устойчивое развитие», — рассказал «Капитал.kz» крупный фермер Кайыржан Наурызгалиев.
Один хозяин — одна компания
Сейчас Минсельхоз и правительство для реабилитации агрохолдингов проводят политику, напоминающую стабилизацию в банковской сфере. Так, частные инвесторы, обладающие деньгами, возможностями и желанием, могут выкупить часть проблемных активов агрохолдингов и начать заниматься на их базе сельским хозяйством, основанным на других принципах.
Во-первых, это должна быть одна частная компания, а не холдинг, вобравший в себя десятки аффилированных лиц.
Во-вторых, она должна диверсифицировать свои риски. В частности, в растениеводстве упор должен быть сделан не только на пшеницу, но и на масличные и бобовые культуры.
В-третьих, новые инвесторы на бывшей базе агрохолдингов могут заняться животноводством: либо выращиванием мяса говядины, на что сейчас Минсельхоз делает особый акцент, либо создавая свиноводческие комплексы.
«На самом деле существуют две модели — это частные фермерские хозяйства и агрохолдинги. Частные фермерские хозяйства — это пример США, Австралии, Канады и Уругвая. А есть мы и наши соседи, например, РФ, которые пошли по другому пути, создавая интегрированные большие холдинговые структуры. Но жизнь показала, что это не самая лучшая модель для развития сельского хозяйства. Средние компании, средние хозяйства намного устойчивее. Поэтому мы выбрали новую модель — на основе средних частных фермерских хозяйств», — прокомментировал «Капитал.kz» видение МСХ первый вице-министр сельского хозяйства Арман Евниев.
