В августе и сентябре 2017 года курс доллара был особенно волатильным. Американская валюта за обозначенный период в среднем укрепилась с 336 до 341 тенге, а вскоре достигла отметки 345 тенге. Лихорадку на валютном рынке аналитики связывали с несколькими факторами: с окончанием ЭКСПО в Астане, со снижением интервенций Нацбанка, и в первую очередь со спекуляциями. В тот момент, когда казахстанцы в спешке оккупировали обменники, банкам также пришлось не сладко: они ощущали отток тенговых вкладов.
На конференции, организованной Standard & Poor’s, в международном рейтинговом агентстве S&P отметили, что к 2018 году уровень токсичных кредитов может достигнуть отметки в 40%. По оценкам аналитиков агентства, в 2017 году в Казахстане увеличатся расходы на формирование резервов. «Но позже они снизятся», — заметила ведущий кредитный аналитик рейтингового агентства S&P Аннет Эсс.
«Если в 2016 году расходы на формирование резервов составляли 2,3%, то за семь месяцев текущего года уже достигли 4,9%. По итогам 2017 года этот показатель может достичь 7%, а уже в 2018—2019 годах снизиться до 3−4%», — предположила аналитик.
Старший директор направления «Финансовые институты» S&P Борис Копейкин в свою очередь подчеркнул, что «из международного опыта видно, что иногда банки годами, а иногда десятилетиями живут с недостаточными резервами. «Живут даже с нулевым и отрицательным капиталом. А при отсутствии ликвидности банки разоряются за день. Мы видим, что некоторые небольшие банки были под давлением в последнее время, у них наблюдался достаточно быстрый отток корпоративных депозитов, так как наблюдались панические настроения среди клиентов», — вспоминает Борис Копейкин.
Он поинтересовался у банкиров, «сохранился ли риск оттока ликвидности или этот этап уже пройден?».
Директор департамента казначейства Банка ЦентрКредит Тимур Габасов начал с ситуации с Казкомом. «Этот банк насколько я знаю, полностью решил свои проблемы с ликвидностью. Если посмотреть на информацию на сайте Нацбанка, через операции обратного РЕПО на 1 сентября банки разместили средства в размере 235 млрд тенге, из них на долю Казкома пришлось 125 млрд тенге. То есть та проблема, которая была у Казкома по оттоку корпоративных депозитов с июля по декабрь 2016 года, когда отток вкладов составил 450 млрд тенге, решена», — заметил банкир.
Он считает, что в целом проблема с нехваткой ликвидности не стоит остро перед казахстанскими банками. «Учитывая опыт нашего банка, когда у нас в феврале 2014 года произошел очень резкий отток депозитов из-за смс атаки, сейчас если сопоставить, у нас больших проблем с ликвидностью нет. Единственная проблема, которая сейчас есть, — некоторая нервозность на валютном рынке, которая привела к конвертации части депозитов из тенге в доллары. В Банке ЦентрКредит в июле доля вкладов в инвалюте в розничном портфеле составляла 63%, за август-сентябрь, когда был всплеск девальвационных ожиданий, доля долларовых депозитов выросла до 67%. На пике, в январе 2016 года, доля таких вкладов в розничном портфеле достигала 88%. То есть в целом произошла дедолларизация вкладов. Последние два месяца мы видим достаточно серьезную конвертацию депозитов из тенге в иностранную валюту. Это касается и юридических и физических лиц», — заметил банкир.
Тимур Габасов уверен, что объема ликвидности на рынке достаточно. «Ажиотажа по изъятию вкладов точно нет. Август и сентябрь были сложными: психологически клиенты банков как розничные, так и корпоративные, почему-то были настроены именно на спекулятивную покупку иностранной валюты. Спрос на валюту не был связан с бизнесом компаний, их обязательствами. В Банке ЦентрКредит спекулятивных конвертаций в доллары было совершено на 150 млн долларов. По моим расчетам, эта сумма по банковской системе составляет не менее 1,5 млрд долларов. Это спекулятивные позиции, которые сформировали клиенты банка, не сами банки», — отмечает банкир.
Первый заместитель председателя правления ForteBank Гурам Андроникашвили заметил, что решить проблему с оттоком ликвидности можно за счет срочных вкладов. «В Казахстане отсутствует понятие срочного депозита. Теоретически такое понятие есть, но на практике его нет. Это усугубляет ситуацию в моменты паники на валютном рынке. То есть, несмотря на то, что у клиентов есть срочные депозиты, у них есть возможность их обналичить практически в любой момент: когда возникают какие-то слухи. До того момента пока у банков не будет возможности привлекать реальные срочные средства, то волатильность, думаю, будет продолжаться», — считает он.
Заместитель председателя Нацбанка Олег Смоляков напомнил, что Нацбанк ведет работу по внедрению безотзывных депозитов.
«Проще реализовать эту инициативу, чем изменить культуру вкладчиков. Уточню, что не предполагается, что безотзывной депозит полностью заменит срочные вклады, которые по законодательству могут быть отозваны в любой момент. Возможно, безотзывной депозит станет альтернативой срочному, он, скорее всего, будет с более высокой ставкой. Предположу, что безотзывной депозит будет с некоторым арбитражом: регуляторным, налоговым — это все сейчас обсуждается. Пока же в этих условиях быстрого изменения базы фондирования ждать нельзя. Период внедрения безотзывных вкладов может оказаться длительным. Мое личное мнение… На рынке действующая практика привлечения депозитов устанавливает неснижаемый остаток, допустим 10 тыс. тенге, то есть когда банки хотят удержать клиента они могут в самостоятельно повысить неснижаемый остаток, тем самым в некоторой степени дестимулируя вкладчика. По крайней мере по обналичиванию средств… Это, конечно же, не вопрос конвертации из тенге в инвалюту… Мне кажется, что повышение неснижаемого остатка по срочным вкладам могло быть неким тактическим решением (по снижению риска утечки ликвидности — Ред.) до того момента, пока мы не создадим законодательную базу, не изменим культуру предпочтений депозиторов», — заметил он.
