Проблемы, стоящие перед экономиками стран ЕАЭС, остаются весьма существенными: нестабильные цены на сырье, девальвации национальных валют, снижение уровня жизни населения. В таких условиях банки сталкиваются с серьезными вызовами – и если в период активного экономического роста в 2000-2008 годах международные финансовые и консалтинговые институты оказывали, безусловно, позитивное влияние на финансовые процессы в постсоветских странах, сегодня вектор меняется на противоположный.
Как известно, в последнее время прошла волна снижения кредитных рейтингов стран СНГ (так, в России суверенный рейтинг был снижен с «ВВВ» до «ВВВ-» по шкале S&P и Fitch, с «Ваа1» до «Ваа3» по шкале Moody’s, а в Казахстане – «с ВВВ+» до «ВВВ» у Fitch, с «ВВВ+» до «ВВВ-» у S&P, и с «Ваа2» до «Ваа3» у Moody’s). Последние случаи пересмотра рейтингов произошли в Казахстане буквально месяц назад – несмотря на то, что котировки сырьевых товаров уверенно растут с конца января, а и рубль, и тенге существенно укрепили позиции по отношению к доллару и евро.
Проблема, однако, заключается еще и в том, что рейтинговые агентства в подавляющем большинстве случаев устанавливают рейтинги коммерческих банков на уровне, существенно недотягивающем даже до страновой оценки. Так, например, в России рейтинг «ВВВ-» по шкале Fitch присвоен (за исключением Сбербанка) только филиалам или дочерним структурам иностранных банков, в то время как большинство даже государственных банков вынуждено довольствоваться куда более низкими оценками. Конечно, ни для кого не секрет, что множество банков в России и в Казахстане постоянно сталкиваются с трудностями. Например, в 2014-2015 годах Банк России отозвал 180 лицензий на совершение банковских операций, а Национальный банк РК проводит политику, направленную на поступательное слияние мелких ненадежных финансовых институтов с крупными и устойчивыми.
В то же время, учитывая «страновую специфику» как России, так и Казахстана, аналитикам следовало бы изменить отношение к тем банкам, которые характеризуются высокой степенью вовлеченности государства в их деятельность. Иначе говоря, государственный и/или системообразующий статус банка в постсоветских странах является намного более значимым, чем в большинстве развитых экономик. В наше время на всем пространстве бывшего СССР складывается специфическая хозяйственная система, в которой основным игроком является государство, а главным источником фондирования – бюджетные потоки и средства, которые могут быть к ним приравнены.
Консолидация окологосударственных финансовых институтов продолжится – ведь власти все менее готовы рисковать и доверяться полностью независимым и неподконтрольным им банкам, а правительства делают все возможное, чтобы не допустить проблем у крупных банков и тем самым не вызвать недовольства граждан и сбоя в финансовых потоках. Следовательно, рисков в работе с «приближенными» к государству банками намного меньше, чем в случае с инвестициями в частные финансовые институты, сколь бы хорошей ни была их финансовая отчетность.
Возьмем два примера
В России банки группы ВТБ – собственно ПАО «ВТБ» и розничный банк ВТБ-24 – составляют второй по размеру активов (11,85 трлн руб., $180 млрд) финансовый институт. Банк ВТБ перегружен плохими долгами и до сих пор не может полностью консолидировать приобретенный в 2011 году «Банк Москвы». Он имеет также требования к заемщикам, так или иначе аффилированным с государством или выполнявшим государственные подряды (в том числе на объектах сочинской Олимпиады). Поэтому оба банка имеют сегодня рейтинг «ВВ+» от S&P и «Ва2» от Moody’s, что соответствует «рискованным обязательствам с чертами спекулятивных».
Однако стоит заметить, что банки группы ни разу не допускали дефолта по своим обязательствам и исполняют все требования к обанкротившемуся «Банку Москвы» (мы не говорим о том, что ВТБ-24 является самым прибыльным розничным банком России в расчете на одного клиента). Но самое главное, государство через Росимущество владеет 60,9% акций ВТБ, и, как можно судить по истории банка (например, по тому, как легко он получил пять лет назад от Банка России кредит в 295 млрд руб. ($10,04 млрд по тогдашнему курсу) под… 0,51% годовых на 10 лет), не допустит его краха. И не вполне понятно, почему эксперты считают риск работы с ВТБ более высоким, чем непосредственно с российским государством.
В Казахстане мы сталкиваемся с аналогичной ситуацией в еще более гротескной форме. Здесь аналогом ВТБ можно считать Казкоммерцбанк – крупнейший банк с активами 5,05 трлн тенге ($14,9 млрд). Банк сложно назвать беспроблемным, но при этом он обладает высокими нормативами достаточности капитала и только что объявил о досрочном выкупе с рынка трех траншей своих еврооблигаций на $500 млн. Ни для кого не секрет, однако, что основные проблемы Казкома происходят из-за «интеграции» в него начиная с 2014 года печально известного банка БТА, до 80% «активов» которого были невозвратными кредитами. И, следует отметить, на это поглощение давалась четкая государственная «установка», так как 97,3% БТА на тот момент принадлежало фонду «Самрук-Казына», и ему нельзя было дать обанкротиться.
Сегодня вместе с проблемами БТА к Казкому перешло и соответствующее отношение со стороны властей, которые неоднократно давали понять, что банк получит поддержку в случае, если столкнется с угрожающими его стабильному положению трудностями (тем более что фонд «Самрук-Казына» остается его акционером). При этом рейтинги банка недавно были снижены – по оценкам Fitch, до «ССС», а по методике S&P – «до ССС+», оба с негативным прогнозом. Произошло это буквально через пару недель после того, как Казкоммерцбанк объявил о двукратном росте операционной прибыли в первом квартале 2016 года и представил новый амбициозный план развития. Заметим, что в отличие от ВТБ нынешний рейтинг банка на восемь ступеней ниже суверенного рейтинга Республики Казахстан. При этом казахстанская «дочка» российского Сбербанка имеет рейтинг на три уровня выше, чем крупнейший банк страны.
Оценивая те рейтинги, которые ведущие агентства дают сегодня российским и казахстанским банкам и компаниям, вряд ли стоит критиковать методику их составления или подозревать уважаемые международные организации в предвзятости. Однако для донесения до их клиентов более правдивой информации следует принимать во внимание целый ряд обстоятельств, которые не всегда учитываются при определении рейтинга банков – и, прежде всего, такой важный фактор «постсоветской конкурентоспособности», как близость финансовых институтов к структурам власти.
Конечно, рейтинговые агентства стремятся быть максимально осторожными в своих оценках, чтобы не столкнуться с обвинениями в пристрастности и «подыгрывании» тем или иным банкам и компаниям. Однако, учитывая всю специфику постсоветских государств и ведущегося здесь бизнеса, следовало бы признать рациональным установление рейтингов ведущих государственных компаний и системообразующих банков с госучастием на уровне тех, которые присвоены суверенным обязательствам соответствующих стран.
Владислав Иноземцев, директор Центра исследований постиндустриального общества
