Текущие времена можно назвать трудными для монетарных регуляторов всего мира. В этих условиях только транспарентность действий ЦБ становится решающей для эффективности политики инфляционного таргетирования.
Национальный банк Казахстана с 2015 года работает над повышением прозрачности своей деятельности путем регулярных информационных сообщений о валютном рынке, пресс-релизов о ситуации на финансовых рынках и др. На сегодняшний день удалось добиться значимых результатов в повышении информационной открытости.
Однако вся деятельность регулятора по повышению прозрачности, выстраиванию коммуникации кажется амбивалентной, если принять во внимание наличие у Нацбанка некоторых дочерних структур, воздействие которых на экономику не рассматривается и остается «под занавесом». В частности, речь идет об АО «Казахстанский фонд устойчивости» - организации, единственным акционером которой является Национальный банк Казахстана и деятельность которой с недавних пор сильно отклонилась от исходно поставленных перед ней задач, создавая дисбалансы в экономике и возвращая нас к теме мандата ЦБ.
Следует напомнить, что КФУ был создан в сентябре 2017 года исходно для осуществления «механизма финансовой поддержки банков посредством предоставления денежных средств на условиях субординированного долга» (Нацбанк РК разработал Программу повышения финансовой устойчивости банковского сектора). Говоря простым языком, идея учреждения КФУ первоначально состояла в том, что организация должна была выступать своеобразным посредником между НБРК и банками второго уровня (БВУ) в цепочке капитала, необходимого для оздоровления банковского сектора.
Но уже в 2019 году к основным функциям прибавилось осуществление программ по льготному кредитованию субъектов МСБ, финансирование проектов «Нұрлы жер» и ипотечное кредитование. С этого момента КФУ превратился из временного инструмента поддержки БВУ в фактор накопления рисков и дисбалансов кредитной системы Казахстана.
Стоит признать, что первоначальный замысел создания КФУ имел под собой строгое экономическое обоснование. Так, создание КФУ и последующая его работа помогли снизить не только абсолютную сумму просроченных кредитов, но и их долю в общем объеме ссудного портфеля. Однако, как было уже отмечено, КФУ в 2019 году дали дальнейший ход развития: он стал инструментом, участвующим в реализации множества программ развития отечественной экономики, что не является мандатом акционера – Национального банка. Ключевым для оказания поддержки экономике стал канал кредитования со ставкой процента ниже среднерыночной.
При этом деятельность КФУ самим Национальным банком не комментировалась и не исследовалась с точки зрения ее эффектов на инфляцию – таргета для НБ РК. Среди множества исследований регулятора нет ни одного, посвященного оценке деятельности его дочки.
Более того, текущая «непрозрачная» деятельность КФУ, отклоняющаяся от исходных целей создания, ложится тенью на репутацию центрального банка страны, поскольку, напомним, что КФУ является его дочерней организацией и инструментом воздействия на экономику. Следует признать, что деятельность КФУ предполагает наличие де-факто у ЦБ мандата по экономическому росту, что обесценивает постулируемую регулятором независимость проводимой ДКП, снижая ее эффективность.
Справедливости ради заметим, что разговоры о «перезагрузке» монетарной политики и мандате ЦБ сейчас идут и в развитых странах на фоне случившегося банковского кризиса, поставившего перед ЦБ дилемму – финансовая устойчивость или инфляция. Однако, как показывает и отчет МВФ «Пересматривая монетарную политику в меняющемся мире», большинство экономистов все еще единодушны в том, что придерживаться одной цели – инфляции – есть лучшая политика для ЦБ.
Более полный анализ опубликован на сайте Центра исследований прикладной экономики (AERC).
Авторы: Жаныбек Айгазин, генеральный директор AERC
Евгения Пак, консультант ДПИ AERC
Азиза Карбузова, стажер ДПИ AERC
